Лед - Бернар Миньер

Сервас направлялся к мэрии. Он проехал большую прямоугольную площадь на берегу реки, сквер с музыкальным киоском и террасами кафе и в самой середине увидел флаги Франции и Евросоюза, свисавшие с балкона. Майор припарковал машину на маленькой стоянке между сквером и широкой, бурной и прозрачной рекой.

Обходя цветочные клумбы и лавируя между машинами, стоявшими у террас, он вошел в мэрию. На втором этаже выяснилось, что мэра нет на месте. Скорее всего, он уехал на предприятие по разливу минеральной воды, где был директором. Секретарша немного поломалась, но дала номер мобильного телефона мэра. Однако, набрав его, Сервас услышал автоответчик. Тут он почувствовал, что проголодался, и взглянул на часы. Половина четвертого. Он пробыл в институте больше пяти часов.

В ожидании мэра он уселся на первой террасе, лицом к скверу. На другой стороне улицы из коллежа высыпали подростки с ранцами за плечами. Некоторые умчались на мопедах и ревущих мотоциклах, лишенных глушителей.

Подошел официант, и Сервас поднял голову. Парень был высокий, темноволосый и темноглазый, с пробивающейся бородкой, на вид лет тридцати. Такие должны нравиться женщинам. Сервас заказал кружку бочкового пива и омлет.

— Вы давно здесь служите? — спросил он официанта.

Тот покосился на него с недоверием и любопытством, и Сервас вдруг понял, что официант сейчас спрашивает себя, не собираются ли с ним заигрывать. Наверное, такое уже не раз случалось.

— Я родился в двадцати километрах отсюда, — ответил парень.

— Скажите, слово «самоубийцы» вам что-нибудь говорит?

— А вы кто? Журналист? — На этот раз недоверие взяло верх над любопытством.

— Криминальная бригада по расследованию убийства аптекаря Гримма. — Сервас раскрыл удостоверение. — Вы, наверное, слышали?

Официант осторожно кивнул.

— Итак, слово «самоубийцы» вам что-нибудь говорит?

— Как и всем в городе.

При этих словах Сервас почувствовал, что его будто кольнули, вскочил с места и уточнил:

— То есть?

— Это старая история, я сам толком не в курсе.

— Расскажите, что знаете.

На лице официанта отразилось смущение, он забегал по террасе глазами и начал переминаться с ноги на ногу.

— Это случилось так давно…

— Когда?

— Да лет пятнадцать назад.

— «Это случилось»… Что именно?

Официант бросил на него изумленный взгляд и промямлил:

— Волна самоубийств.

— Что за волна? — раздраженно произнес Сервас, непонимающе посмотрев на парня. — Да объясните же, черт побери!

— Множество самоубийств… Подростки… Мальчики и девочки, по-моему, между четырнадцатью и восемнадцатью годами.

— Здесь, в Сен-Мартене?

— Да. И в окрестных деревнях.

— Почему это произошло?

— Да я мало что знаю. Мне тогда было лет одиннадцать. Может, даже пять. Или шесть. Но уж точно не больше десяти.

— Все покончили с собой одновременно?

— Нет, но очень близко по времени. Это продолжалось несколько месяцев.

— Сколько? Два? Три? Двенадцать?

— Скорее двенадцать. Да. Возможно, целый год. Я мало знаю…

«Нет, на „стрелка“ не похож. Скорее воскресный плейбой, — сказал себе Сервас. — Или же его втянули в это дело против воли».

— А известно, почему они это сделали?

— Думаю, нет. Нет.

— Они не оставили никаких писем?

Официант пожал плечами.

— Послушайте, я еще молод. Вы, конечно, сможете найти кого-нибудь постарше, кто все рассказал бы вам. А я, к сожалению, больше ничего не знаю.

Сервас проследил глазами, как он отошел, лавируя между столиками, и скрылся в служебном помещении. Удержать парня он не пытался. Сквозь стекло Сервас видел, как тот о чем-то говорил с плотным мужчиной, по всей видимости, хозяином заведения. Мужчина бросил на Серваса мрачный взгляд, пожал плечами и снова уселся за кассу.

Сервас мог бы встать, подойти к хозяину и сразу же его допросить, но рассудил, что достойную доверия информацию получит не здесь. Волна подростковых самоубийств пятнадцать лет тому назад… Он принялся рассуждать. Невероятная история! Что же могло толкнуть стольких ребят из долины на такой шаг? Тогда самоубийства, теперь убийство, да еще и эта лошадь в придачу. Есть ли какая-нибудь связь между этими событиями? Сервас сощурился и задумчиво посмотрел на вершины гор.

Едва Эсперандье показался в коридоре дома № 26 на бульваре Амбушюр, как из одного кабинета донесся зычный голос:

— Глядите-ка, патронова милашка обозначилась!

Эсперандье предпочел не реагировать. Пюжоль был дерзким на язык придурком, из тех, кто со всеми запанибрата. Здоровенный детина с седеющей лохматой шевелюрой, со средневековыми представлениями об обществе и с набором шуточек, которые вызывали смех разве что у его alter ego, Анжа Симеони. Эта неразлучная парочка играла роль, как пел Азнавур, непревзойденных звезд глупости. Мартен умел сдерживать их, и в его присутствии они никогда не позволили бы себе такой выходки. Но Сервас был далеко.

Эсперандье миновал анфиладу кабинетов, вошел в свой, находившийся рядом с тем, что занимал начальник, и закрыл за собой дверь. На столе лежала записка от Самиры: «Я пробила охранников по картотеке находящихся в розыске, как ты велел». Он смял бумажку и выбросил ее в корзину. Потом включил на айфоне радио TV, где пели «Family Tree», и открыл электронную почту. Мартен попросил его собрать максимум информации об Эрике Ломбаре, и он знал, где ее можно получить. У Эсперандье было преимущество перед всеми коллегами, включая майора, кроме разве что Самиры. Он был человеком современным, принадлежал к поколению мультимедиа, киберкультуры, социальных сетей и форумов. Часто, разыскивая какую-нибудь малость, Венсан наталкивался на интересные вещи и при этом не особенно старался афишировать, откуда у него та или иная информация.

— Сожалею, но его сегодня не видели. — Заместитель директора предприятия по разливу минеральной воды нетерпеливо смотрел на Серваса.

— А вы не знаете, где его можно найти?

— Нет, — пожал плечами толстяк. — Я пытался с ним связаться, но у него выключен мобильный телефон. Обычно он в это время появлялся на работе. Вы не пробовали звонить по домашнему? Может быть, мэр заболел.

Сервас поблагодарил толстяка и вышел из маленькой фабрики. Здание окружал высокий забор из колючей проволоки. Открыв дверцу машины, он немного подумал. Домой Шаперону Мартен уже звонил, там никто не взял трубку. Сервас почувствовал, как внутри снова зашевелился комочек тревоги.

Он быстро сел за руль.

В памяти снова возникло испуганное лицо Шаперона. Как там сказал Гиртман? «Тогда попросите месье мэра рассказать вам о самоубийцах». Что же такое знал Гиртман, но не они? И почему, черт побери, он это знал?

Тут ему в голову пришла другая мысль. Он достал мобильник и набрал номер, занесенный в записную книжку. Ему ответил женский голос.

— Сервас, криминальная полиция, — сказал он. — У вашего мужа была своя комната, кабинет или другое место, где он держал бумаги?

Последовало короткое молчание, потом легкий шумок сигаретного дыма, который выпустили в трубку.

— Да.

— Вы позволите мне приехать и взглянуть?

— А у меня есть выбор? — Вопрос был задан резко, но на этот раз без язвительности.

— Вы можете отказаться. В этом случае я должен буду запросить санкцию на обыск, мне ее дадут, и ваш отказ неизбежно привлечет внимание магистрата, который занимается этим делом.

— Когда? — сухо спросила женщина.

— Сейчас же, если вы не возражаете.

Снеговик стоял на месте, но ребятишки исчезли, дохлая кошка тоже. Наступили сумерки. Небо покрылось темными тучами, только над вершинами гор алела полоска закатного неба.

Как и в прошлый раз, вдова Гримм ждала его на пороге деревянного дома, выкрашенного в синий цвет, с сигаретой в руке. На лице — маска абсолютного равнодушия. Она отодвинулась, пропуская его в дом.

— В конце коридора, дверь справа. Я там ничего не трогала.

Сервас пошел по коридору, заставленному мебелью и всяческими безделушками, завешанному картинами и чучелами животных, которые глядели на чужака неподвижными стеклянными глазами. Ставни в комнате оказались закрыты, и она тонула в полумраке. Воздух был застоявшийся и спертый. Сервас открыл окно. Тесный девятиметровый кабинет выходил окнами в лес за домом. Беспорядок тут царил неописуемый, и Сервасу с трудом удалось пробиться от двери к середине. Он понял, что когда Гримм был дома, то большую часть времени проводил в кабинете. Здесь имелся даже маленький телевизор, поставленный на мебель перед старым потертым диваном, заваленным папками, картонными обложками-скоросшивателями и журналами по охоте и рыболовству. Кроме телевизора здесь имелись портативный стереопроигрыватель и микроволновка.