И у крокодила есть друзья - Игорь Акимушкин

Но кричали действительно «немые» рыбы. Мы не слышим их криков по вине высоких тарифов, которые существуют на границе «воздух — вода»: здесь при переходе из одной среды в другую поглощается 99,9 процента звуковой энергии. И еще потому не слышим, что многие из подводных голосов звучат в ультракоротком диапазоне, к которому глухо наше ухо, не вооруженное приборами.

За двадцать лет, минувших после первых испытаний гидрофонов, биологи узнали, что многие рыбы, эти морские чревовещатели, каркают, урчат, хрюкают, пищат, стонут, лают своими плавательными пузырями, «ударяя» по этим естественным барабанам специальными мышцами. Некоторые выбивают настоящую барабанную дробь.

Рыба-жаба свистит, как пароходный гудок. А поскольку в воде звук распространяется вчетверо быстрее, чем в воздухе, то, если это морское чудо свистнет у самого уха ныряльщика, его барабанные перепонки могут не выдержать.

Морской конек щелкает костяными доспехами своей брони, резко вскидывая вверх голову.

Один ученый наблюдал за парой морских коньков, самцом и самкой, которые жили у него в лаборатории в разных аквариумах. Но друг друга рыбки видели. Как-то после полуночи он услышал странное щелканье. Перекличку начал самец, а самка ему тут же ответила. Так они «разговаривали» всю ночь.

Уже знакомые нам рыбы-ежи и рыбы-шары скрежещут клювовидными челюстями. Рыба-солнце тоже скрипит зубами. Звук этот усиливается плавательным пузырем.

Киты «пищат» ноздрей-дыхалом. Раки и крабы щелкают клешнями и иногда так «громко», что оглушают добычу — мелких рыбешек. Даже стеклянная банка, пишет советский океанолог Николай Иванович Тарасов, если ее немного поцарапать о песок, может лопнуть, когда рак альфеус щелкнет в ней разок-другой мощной клешней. Другие раки и крабы стрекочут усами, ногами, клешнями.

Скаты манты производят грохот, подобный пальбе из орудий среднего калибра, выскакивая из воды и плюхаясь в нее полутонным телом. Акула-лисица[49] колотит по воде длиннющим хвостом — шум поднимается страшный. Наглушив побольше рыбы, спешит ее скорее проглотить, пока на канонаду не сбежались другие акулы, которые отлично знают, какое богатое угощение та предвещает.

После того как у людей науки не осталось никаких сомнений в том, что рыбы не немые, новый возник вопрос, слышат ли они сами весь этот грохот и скрежет, который сотрясает морские воды?

Никаких ушей снаружи на голове рыбы ведь нет.

Рассказывают, что еще очень давно в монастырях Австрии монахи разводили в прудах карпов. Когда приходило время кормить рыб, монах брал в руки колокольчик, шел к пруду, и карпы приплывали туда, где он звенел. Но скептики решили, что карпы могли плыть и не на звук: они видели человека и привыкли, что он всегда их кормит, потому и подплывали. Возражение вполне резонное.

Экспериментаторы начали с того, что опускали в воду рельсы и стучали по ним. Звук получался оглушительный, но рыбы, для которых он предназначался, казалось, совсем его не слышали. Никак не реагировали на эту стукотню.

Тогда группа биологов (и среди них известный уже нам Карл Фриш) повела испытания иначе. Возможно, рыбы просто не обращали внимания на звук, потому что не связывали с ним никаких надежд. Исследователи стали кормить подопытных пескарей, сопровождая кормежку музыкальными звуками разных тонов. Они, конечно, позаботились о том, чтобы пескари не видели ни их самих, ни приборы, производящие звуки. В результате установили, что рыбы хорошо различают смежные тона октавы: как услышат одни, тотчас плывут туда, где их кормят, на другие не реагируют.

Испытали потом остроту слуха. Музыкальный инструмент, сзывавший пескарей на обед, относили все дальше и дальше от аквариума. Рыбы слышали его сигналы и спешили в столовые даже и тогда, когда играл он в саду, в шестидесяти метрах от раскрытых окон лаборатории.

Тогда рядом с садком, в котором жили пескари, поставили другой очень большой аквариум, и в него лег человек. Набирая в легкие побольше воздуха, он опускал голову в воду, и тогда звучал сигнал к обеду. Так установили, что пескари слышат не хуже, а некоторые даже лучше человека, хотя у них и нет наружного уха.

Но внутреннее есть (позади каждого глаза): хрящевой пузырек и слуховые камешки в нем. Удары звуковых волн колеблют камешки, они касаются тончайших волосиков внутри уха, те передают сигналы мозгу, и рыба слышит звуки. (Впрочем, слышит она не только ушами, но и боковой линией, когда речь идет о низких тонах.)

А для чего рыбе слышать? Какую роль играют звуки в ее жизни? Наверное, такую же, как и у других животных: звуки — одно из выразительных средств эмоционального языка рыбы. Так, по-видимому.

Рыбьи самцы и самки привлекают ими друг друга? Предупреждают сородичей об опасности? Созывают друзей темной ночью и в мутной воде?

Ученые ищут сейчас ответы на эти вопросы, и некоторые из них уже решены утвердительно.

Морские сомики, обитающие у атлантических берегов Америки, подобно тилапии, вынашивают икру во рту. А еще знамениты они громким хрюканьем. Когда хрюкают хором, кажется, будто работает большая кофейная мельница, — так утверждают гидроакустики. Днем хрюканья не слышно. Но ночью ни одно прослушивание моря не обходится без того, чтобы хоть где-нибудь не заработала эта мельница.

Морские сомики хрюкают круглый год, а не только когда собираются на нерест. Из этого биологи заключили, что неблагозвучным своим пением они созывают друг друга. Ведут ночную перекличку, чтобы не растерялась стая.

У живущих по соседству гоби, или ложных бычков, только самцы владеют «правом голоса». Самки у них безмолвны. Но и самцы разговорчивы, только когда ухаживают за самками. Они тогда глухо бухают. Если в аквариум, в котором плавают самки-гоби, опустить колбу с самцом, они не обратят на него никакого внимания. Но стоит рядом пристроить микрофон и передать по нему бухающий голос самца, как все самки бросятся на зов. Начнут, отпихивая друг друга, тыкаться носами в колбу. Безголосый самец для них пустое место. Самец бухающий — привлекательный кавалер.

Рыба-жаба, которая так опасно свистит, отпугивает, по-видимому, пронзительным воем сирены хищных врагов: на них этот звук действует, наверное, не менее убийственно, чем и на человеческие уши.

Лесная малиновка, охраняя границы своего гнездового участка, поет по вечерам. А рыба-жаба хрюкает — другие рыбы-жабы держатся от нее подальше: ведь незваных гостей оглушает она свистом. Как Соловей-разбойник!

Под таким заголовком в «Комсомольской правде» была однажды напечатана небольшая заметка, в которой говорилось, что датский математик Ганс Фриденталь изобрел космический язык. «Нет сомнения, — резонно замечает автор заметки, — что человек не единственное разумное существо в бесконечных просторах вселенной». И когда — теперь уже скоро! — люди встретятся где-нибудь на орбите Сириуса с равными себе по уму представителями других миров, на каком языке они будут разговаривать?

Ганс Фриденталь исходил из того непреложного, по-видимому, факта, что математические законы и математическая логика на всех планетах одинаковы. Математика и была положена в основу грамматики и лексики «Линкоса» — космического языка Ганса Фриденталя.

Но нужно еще проверить, насколько это изобретение удачно. На ком же здесь на земле испытать космический язык? Очевидно, на каких-нибудь очень способных животных.

В США провели конкурс, на котором исследовали умственные способности всех наиболее одаренных четвероногих и безногих созданий. В конце концов свой выбор экспериментаторы остановили на… дельфинах.

Почему на дельфинах? Читатели, которые узнали о таком выборе, были удивлены, наверное, не меньше меня. Ведь только совсем еще недавно ученые сделали поразившее их открытие, установив, что дельфины не немые твари, а умеют пищать ноздрей — так сначала решили — и, кроме того, издают всевозможные ультразвуки.

Но как теперь устарело это вчера еще «новейшее» представление о дельфинах-пискунах! Сотни интереснейших опытов были проведены над дельфинами в океанариях Соединенных Штатов. Не жалкий писк, а богатейший вокальный репертуар у этих животных — вот что доказали опыты.

Одна дельфиниха, перекликаясь со своим детенышем, употребляла в «разговоре» восемьсот звуков. Многие из них выражали определенный сорт сигналов-приказов, на которые детеныш реагировал всегда одинаково.

Есть у дельфинов и свой крик о помощи, равнозначный нашему «SOS»: двойной свист. Услышав его, они сейчас же замолкают и, внимательно прислушиваясь, ищут терпящего бедствие собрата. Как найдут, все подплывают под него и стараются мордами и спинами вытолкнуть из воды. Для чего они это делают, мы уже знаем.

Но вот самое неожиданное открытие: дельфины, оказывается, могут подражать голосу человека! И подражают так точно, что повторяют даже интонации и акцент говорящего! До сих пор считали, что на такое способны лишь немногие птицы.