Суть времени. Том 3 - Сергей Кургинян

Рядом с этими двумя блоками находится еще и третий — новая концепция борьбы с оргпреступностью и другими «силами зла», «Агентство по злодеяниям». То есть карт-бланш на самые жесткие действия против нас. Это что — не вместе все?

Помните, я разбирал историю с Навальным и Машей Гайдар, которая сказала ретивому местному хлопцу, что ты, мол, не мешай Навальному, у него большое будущее? Теперь выступает Юргенс и говорит, что Навальный должен стать крупной ставкой в игре президента Медведева[45]. Навальный, который говорит о том, что все проблемы в России будут решаться неконституционным путем, должен стать одной из главных ставок в игре президента Медведева…

У меня вообще впечатление, что все эти тексты пишутся отнюдь не теми, кто их потом подписывает, а в каком-нибудь международном углу. Поблизости от Браудера. И потом они просто подписываются, почти не глядя.

Одновременно утверждена концепция Грузии, согласно которой мы — оккупанты.[46]

Одновременно разжигаются антикавказские настроения. Кем? Вот этими ребятами, которые в вышеперечисленное включены, и разжигается чечено-русский конфликт, по поводу которого все время все страдают и нелепицы всякие городят по моему поводу. Русских, видите ли, которых согнали из Чечни, никто не защищает… Я сделаю все для того, чтобы защитить русских, которых согнали из Чечни и с любой другой территории. Но только это можно сделать в другом государстве, которое этим всерьез займется.

Неслыханное преступление — то, что их не защитили. Если хотите, для того чтобы что-то развивалось совместно, их надо туда вернуть. Только в сегодняшней идеологеме, при сегодняшнем принципе существования государства нет механизма этого возвращения. Они не захотят вернуться. И нет никаких денег, которые могут заставить их вернуться. Их возвращение само по себе ничего не даст. Нужно изменить парадигму, стратегию, сам принцип существования, повернуть все процессы, несовместимые с жизнью страны.

А сейчас речь идет о другом — как вывести русские дела из Следственного комитета Чечни и как вообще помешать международным силам играть антикавказскую карту, которую они очевидным образом хотят играть, которую они играют вместе с грузинской. И никакого другого механизма, кроме комиссии высшего уровня, которая подведет черту подо всем, что произошло в Чечне, в которой все вопросы будут решены здесь, в России. А не в Гааге и не где-то еще.

Никакой альтернативы этому нет. А если есть, пусть какой-нибудь умник расскажет мне, что это за альтернатива, а не учит меня жить. Ни одного слова нет по поводу того, как это иначе сделать. Как помешать гражданам нашего государства, живущим в Чечне, обращаться для розыска без вести пропавших? Как? Сказать: «Заткните пасть»? Что сказать им? Ну, есть вменяемый ответ?

Значит, каждую из этих историй надо быстро расследовать на высшем уровне — и все дело закрыть, чтобы данную карту не играли. А все, что происходит с организацией этого чечено-русского конфликта, засвечивать. И фигурантов, которые это все делают, засвечивать.

И их связь со списками Магнитского засвечивать. И суть игры с Магнитским засвечивать. И всю дугу связей засвечивать.

Ведь они же одновременно занимаются всей концепцией нашей перестройки: демократизация, десталинизация, «преступный» пакт Молотова — Риббентропа.

Пакт Молотова — Риббентропа — это гениальное и фактически безупречное завоевание советской дипломатии. Нужно было жить в стране непуганых идиотов, чтобы позволить авантюристам, диссидентам, экзальтированно неумным людям и провокаторам навесить на этот Пакт все те гадости, которые были навешены. Начинить все это фальшивками. И с помощью такой глупости подстегнуть в невероятной степени распад Советского Союза, то есть геополитическую и метафизическую мировую катастрофу.

Секретные соглашения к пактам подписывали все страны — так же как все подписывали и сами пакты. Но только нашей стране надо было вменить это в вину. А идиоты, называемые депутатами Съезда Народных депутатов СССР, раздули это в невероятную историю, подчинившись гипнозу Александра Николаевича Яковлева и его кураторов.

Теперь это все снова играется. Вместе с десталинизацией господа Караганов и Федотов, взятые за руку с поличным, начинают теперь орать: «А что, никто же не возражает против того, что мы хотим открыть архивы?»

Ну, открывайте архивы.

«А памятники?»

Памятники кому? Каким жертвам? Ежов — это жертва или палач? Ягода — это жертва или палач? Дело запутанное.

Но вы же не о памятниках говорите! Вы говорите об очередном покаянии, о психологических репрессиях против своего населения, о люстрациях. Вы что, нас за дураков считаете? Вы Польский комитет национальной памяти копируете. Что, не видно, что ли?..

Все это делается под одну указку.

Войны по всему арабскому миру — это что, не часть того же самого? А это же кошмарная часть, очень существенная — «арабская весна». Американцы же признали, что они это все делают. Что у них для этого были созданы специальные комитеты, комиссии. Что для этого они восстановили аппарат «холодной войны», бог знает что еще. Что они создали специальные ведомства. Они же не скрывают.

Это предполагает договор с радикальным исламом. Они сымитировали убийство бен Ладена — шутовски, издевательски сымитировали. И одновременно выдвинули нового героя-террориста, альтернативного бен Ладену, который должен вытеснить бен Ладена из сознания. И который, как все понимают, является теперь уже вовсе не исламистом, а даже совсем наоборот — «исламофобом», представителем, так сказать, «ультраправых кругов». Значит, они создают новый формат.

И, наконец, они рассматривают прямые военные сценарии действий против России.

Все это вместе — это что? Это карта боевых действий. Что ей противопоставлять?

Можно каким-то способом в этом потоке лавировать, играть на противоречиях, заниматься промывкой чьих-то мозгов, ломать их кризисное управление, создавая новые узлы и схемы, — это можно все делать, мы этим давно занимаемся, только это значит затягивать процесс, длить его дальше. И все.

И возникает главный вопрос: а зачем его длить? Он же в этом виде бесперспективен.

Да, есть слабейшая надежда на то, что можно расколоть эту братву — иначе говоря, криминальную элиту, которую процессы 80-х–90-х посадили на шею народа… Не без помощи народа! Упрекать его в этом нельзя, потому что ему так промыли мозги, как никогда в мире не промывали, но то, что это произошло не без его помощи, факт. Тут были и упования на спасительность капитализма, и разжигание самых элементарных потребительских страстей, и такая наивность этого ужаса: «Ах, боже мой! Мы что-то там подписали с Гитлером!.. Кошмар!» Вся эта адская смесь, управляемая очень злой и очень сосредоточенной волей, создала здесь криминальную элиту. Теперь, может быть, эту элиту можно расколоть, и часть ее, видя, что дело «швах», окрысится. И это еще надо, чтобы она сумела что-то сделать идеологически, политически, стратегически, чтобы это перешло в новую стратагему. Я пока не вижу никакого симптома. Я говорю, что теоретически это возможно, не более того.

Но если это не так и все процессы все равно идут в том направлении, в котором идут, то что делать-то? Почему это надо тянуть?

Ответ только один. Это можно тянуть, напрягая все силы, творя какие-то запредельные комбинации, только ради того, чтобы в недрах нынешней ситуации выросли политические силы совершенно нового качества. Чтобы молодежь иначе включилась в патриотический процесс. Чтобы опомнившиеся люди из старшего поколения поняли, как прискорбно ими содеянное и как велико должно быть искупление этого. Чтобы новые интеллектуальные возможности, которые предоставлены, могли быть востребованы. Чтобы возникли нового типа политические силы на основе этой востребованности. Чтобы возникли десятки и сотни тысяч по-настоящему политически образованных молодых людей, готовых вступить в новую фазу политического процесса.

И я уже говорил, что тут нельзя стыдиться слова «реванш», тут преступно стыдиться слова «реванш». Может быть, для старшего поколения оно и окрашено в негативные тона. Реванш — это признание поражения и готовность победить. Все.

Чтобы это сформировалось на основе нового принципа социального лидерства, на основе нового типа политического образования (это все успело очень быстро создаться), ради этого стоит вести передачи «Суть времени». Ради этого стоит собирать школу, на которую мне предстоит уехать через несколько дней. Ради этого стоит выступать по телевидению. Ради этого. Если этого нет, то какая разница — сметут всю эту гнилую декорацию сегодня или через 2–3 года? А вот если оно есть, это огромная разница.

Возникает вопрос о том, что мешает этому быть.