Хроники Дебила. Свиток 3. Великий Шаман - Егор Чекрыгин

Буквально несколько дней назад узнал, что моя… назовем ее «основная», жена беременна, как извольте — заявляется «запасная». У жизни определенно странное чувство юмора.

Только-только более-менее успел разговорить Тишку, незаметно выпытав у нее «как давно?» и «как оно вообще?». Успокоить, заверить, что, «конечно, рад», и устаканить прочие мелкосемейные радости. И вот теперь мне предстоят очередные разборки… Опять же — так не вовремя.

Но извиняйте товаг’ищи, а всеми этими глупостями мне заниматься некогда. Аиотеекская контг’еволюция, понимаешь, на всех фг’онтах, а тут еще и г’азные жены, дети и пг’очие досадные мелочи… А ко мне как раз ходоки из Олидики пришли, — хотят знать про международное положение. Так что здороваемся с женушкой за ручку, как с преданным соратником по борьбе, и спешно удираем заниматься государственными делами. Не заставлять же ждать самого Царя Царей Великой Олидики!

— …Вот такие вот дела, — подвел я итог под своему докладу о международной обстановке. — Я сделал, что сумел, а там уж чьи Духи сильнее будут…

— Так что же нам делать-то? — Голос Мордуя особо большой радости не выражал.

— Ну пока они там, за холмами идут, а оттуда даже гор не видно, так что какой им смысл сворачивать?

Однако если они тракт заметят и захотят по нему пройти… — горько вздохнув, не стал договаривать я. — …Вы этой дорогой давно уже ездите, она приметная. И ведет аккурат к этому месту. — Надо бы тебе тут крепость сделать…

— Так нету тут крепости… — последовал недоуменный ответ. — Ну да, в местом языке «крепость» означает что-то вроде труднодоступной горы с поселком-городом на вершине. Как создать крепость без горы, местный строительный гений еще не дотумкал.

Примерно часа два и кувшина три пива я объяснял внимательным слушателям свое видение крепости. Вроде объяснил. Хотя объем работ явно ужаснул моих собеседников. Судя по глазам Мордуя и Ортая, они уверены, что я им как минимум Вавилонскую башню впариваю. А вот у старикана Ундая глазки масленые и мечтательные. Главный «узорщик» Олидики — человек мечтательный и увлекающийся. Уверен, он уже мысленно руководит стройкой, возводя замки до неба, и дрессирует пролетающих меж облаками орлов по команде гадить с высоты на головы посмевших приблизиться к его творению супостатов.

— …Однако это все дело долгого времени, — заключил Мордуй свои размышления. — А если эти верблюжатники повернут к нам прямо сейчас? Что делать-то? — В позапрошлый год я едва половины своих воинов не лишился. Чуть с голоду не померли… Если бы не то зерно, что ты прислал… — Тут он как-то обреченно махнул рукой, словно бы это зерно было одной из причин его бед.

Да уж. Не пощадили мужика прошедшие годы. Раньше он был живчиком, выпивохой и прохиндеем. С этакой хитринкой в глазах и желанием поиметь свой гешефт на чем угодно. А сейчас глаза какие-то потухшие, спину держит прямо, но с таким трудом, словно бы на нее горести всего мира навалились, и пиво пьет без всякого удовольствия. Такого даже обманывать не хочется… А надо!

— …А вы как, не останетесь тут? — спросил меня Мордуй, очередной раз, без всякого видимого удовольствия, приложившись к чаше с пивом.

— Мы бы и рады. Да не все так просто, — начал я. — Все запасы-то у нас почитай на той стороне гор остались, чем людей кормить? Опять же, Царь Царей Леокай меня на совет ждет и вообще… Ты Царь Царей Мордуй мне родня. А Олидика, считай, вторая родина. Но сам понимаешь…

Главное побольше многоточий и ничего конкретного. Чтобы оппонент мысленно округлял масштабы твоих проблем до немыслимых размеров и даже не пытался найти легкие пути для их решения.

— А своим-то зерном ты своих ирокезов разве не прокормишь? — задал он мне какой-то странный вопрос. (Откуда у меня «свое» зерно?)

Аиотееков, как обычно, подвела самоуверенность. Полагаю, их предводитель понял, что его заманили в засаду. Но не счел жалких дикарей чем-то реально опасным. Если эти «хвостатые» и впрямь что-то вроде личной гвардии Самого Большого Босса, то надо думать, что даже среди других оуоо они ходят как дембеля среди новобранцев, — им ли боятся каких-то там убогих туземцев, пусть они даже и напялили на себя доспехи и, обезьянничая, выстроились в оикия?

А может быть, наоборот, опытные мужики сообразили, что оставаться на месте бессмысленно и единственный шанс для них — вырваться из ущелья любой ценой?

Но так или иначе, а с моего наблюдательного пункта было хорошо видно, как оуоо, почти мгновенно выстроившись чем-то вроде клина, начали неторопливый, но решительный разгон… Признаться, чуточку раньше, чем мы рассчитывали. Этак они минуют мой засадный полк, и внезапного удара не получится… А с другой стороны, и выводить своих в чисто поле прямо сейчас, — это обнаружить себя раньше времени, а самое главное, — указать врагам путь, по которому можно удрать. Так что пусть пока мои забритые еще постоят в овражке…

Верблюжачья конница неслась вперед, и даже мне вдруг показалось на миг, что идущие ей навстречу ирокезы дрогнули. Но нет. Они просто остановились и перестроили оикия в три ряда, уступами перегораживая ущелье… Сам придумал! Самая первая оикия стоит под самой стенкой, откуда многие тысячелетия на дно ущелья скатывались камни. Верблюжатники там явно не поскачут. Зато сами подставят свой бок для флангового удара, когда обломают острие своей атаки о вторую оикия — ту, что занимает середину ущелья. Но даже если они ее и сомнут, третья сумеет подстраховать вторую, ударив навстречу. А если враги все-таки завязнут, быстро промарширует вперед и ударит уже с другого фланга… Все таки талантливые ребята эти верблюжатники, разработавшие подобный тип построения!

…Так, столкновение скорее всего будет метрах в двухстах от моего поста. Значит, все-таки надо выводить своих ребят из овражка, а то так и к битве не поспеем. — Я пропел приказ, и моя оикия, перестроившись двухрядной колонной вышла вперед… Стоп! — Отставшие пехотинцы противника заметили нас и развернулись. Их вдвое меньше, но вояки они, по всему видать, опытные и быстро смять их не получится, так что ударить в тыл, окончательно отрезая врагу все пути отхода, кажется, не получится… Если только не воспользоваться бумерангами. Но кидать бумеранги по пехоте мы не договаривались, сообразят ли мои? Да и просто так метнуть, в плотно закрытый щитами строй — толку будет мало. Надо бить по ногам и желательно с близкой дистанции. Но не уверен, что мои ребята сообразят, что надо делать. В конце концов, это, возможно, первое сражение с использованием метательного оружия за многие-многие сотни лет. Те вещи, которые мне абсолютно очевидны, для моих вояк еще терра инкогнита.

…Похоже, как ни противно, но все-таки придется бежать и вставать в общий строй… Ну никак мне не дают повоевать, не вставая со штабного дивана!

Пока я размышлял над извечным вопросом «Где должен быть командир?», верблюжачья кавалерия вышла на дистанцию поражения бумерангами. Лга’нхи со своего наблюдательного пункта проорал приказ, а Гит’евек внизу его продублировал. Ряды ирокезов опять распались. По уже отработанной схеме, часть вояк отдали свои копья соседям и выскочили вперед, сразу замахиваясь бумерангами и отправляя их в полет… Вот сейчас и будет момент истины…

…Черт! Я даже задержался, упиваясь величественным зрелищем. — По зимнему суровое ущелье без признаков зеленой растительности, но часто изрезанное контрастными тенями от скал и больших валунов… По его дну, сверкая бронзой доспехов и яркими халатами, несется верблюжачья конница, готовая сокрушить три преграждающих ей дорогу горстки воинов. Эта серенькая горстка пехоты выглядит куда менее презентабельно. Запыленная и выцветшая одежда и кожаные панцири почти сливаются цветом с окружающими камнями и скалами, и лишь немногие всполохи зимнего солнца на остриях копий добавляют яркости этой серой массе.

И вдруг из этих сереньких рядов навстречу сверкающей коннице (хотя, конечно, куда больше с фланга) непонятными мушками-шершнями вылетают выбеленные солнцем пропеллеры. Шершни и конница сталкиваются друг с другом!!! Скачущий клин как-то сбивается и теряет напор, несколько верблюдов, потеряв своих седоков, то ли из-за особой выучки, а может, просто перестав получать по бокам плетью, резко сбавляют ход, и несущиеся сзади животные врезаются в них. Куча мала. Рев горна и стук барабана, под которые ирокезы идут в атаку…

…Да уж, когда летишь на полном скаку, а тебе навстречу прилетает этакий бешенный пропеллер, радости мало. Швыряя метров с пятнадцати, мои ребятки без проблем вынесли всадников из седел. А падать-то приходится на жесткую землю, под ноги другим скачущим верблюдам. Но тут уж мы опять не виноваты. Это их верблюды убили, а не мы. Духи не обидятся.

Особенно усердствовали с бумерангами ребята из первой, выдвинувшейся наиболее далеко оикия. Поскольку непосредственно эту оикия не атаковали, то отстреляться смог каждый вояка. Собственно мы их туда и поставили, поскольку почти все лучшие бумерангометатели служили в этой ветеранской оикия.