Белый Дозор - Алекс фон Готт

Чужая смерть завораживает, а вот реакция на нее у всех разнообразная. Поэтому кого-то стошнило, кто-то просто перешагнул через труп, не придав увиденному ни малейшего значения (Москва учит жестокости), кто-то стал вопить и биться в истерике. Именно они заболели первыми, да еще те немногие, кто из лучших побуждений пытался оказать карманнику первую помощь. Вирус быстро проник в их тела.

Спустя полчаса у этих, продолживших свой путь граждан, начался легкий кашель. Прошло примерно такое же время, и те, кто стоял с ними плечом к плечу в одном вагоне, сидел, прижавшись коленями на дерматиновом диване, наконец, просто проходил мимо, также начали подкашливать. Зараза в огромном городе расползалась стремительно, и к вечеру пятницы в Москве был зафиксирован тройной порог эпидемии неизвестного респираторного заболевания со смертельным исходом. Название ему еще не придумали, а вирус уже забрал жизни почти пятнадцати тысяч человек, более чем в десять раз превысив уровень смертности населения за прошлые сутки.

И, конечно, надо было бы своевременно оповестить о надвигающейся катастрофе население Москвы, России да и всего мира. И проделать всё, что положено делать в таких случаях, то есть объявить карантин, перекрыть границы, закрыть аэропорты и вокзалы, связаться с иностранными правительствами, но приближались выходные, и никто из тех, от кого зависело принятие мер против эпидемии, не хотел проводить их в авральном режиме, тратя драгоценное время отдыха на бесконечные селекторные совещания и проверяя переполненные больницы, где к субботе не осталось места даже в коридорах.

Всё это, разумеется, было сделано, но позже.

Только на следующей неделе, во вторник, после того как одно высокопоставленное лицо спросило у другого высокопоставленного лица: «А чего это у тебя там народ стал так часто помирать?», вот только тогда начал постепенно раскручиваться неповоротливый, ржавый механизм противодействия чрезвычайной ситуации под названием «Тотальная эпидемия». В России не две, а, как минимум, три беды: дороги, дураки и лентяи. Хотя, пожалуй, есть еще и четвертая: воры.

То самое высокопоставленное лицо, от которого напрямую зависело принятие решения, ранее имело телефонный разговор с Глинкиным, а затем увидело на своем офшорном счету пополнение в виде кругленькой суммы.

— Понимаете, — откровенно признался по телефону Глинкин-Невзор, — чем больше заболеет народу, тем больше вырастет спрос на производимую моим концерном вакцину. Это же самое касается и общемировой ситуации. Наша «Международная Ассоциация производителей лекарственных и медицинских средств» рассчитывает на получение крупнейшей прибыли.

— О! Так есть уже и вакцина?! — с облегчением спросило высокопоставленное лицо. — Ну, тогда все нормально. Договорились.

— Чудненько, — подытожил Невзор и тут же связался с «Ассоциацией», позвонил в Токио и рассказал боссу Урикэ, что в России вспыхнула эпидемия неизвестного скоротечного заболевания с онкологическим анамнезом.

— Я слышал об этом, — спокойно сказал босс Урикэ, — и жду здесь, в Японии, первые подтвержденные диагнозом смерти, чтобы начать разработку вакцины. Хотя не скрою, меня удручают данные, которые я получаю из Москвы через наш разведывательный центр при посольстве. Налицо геометрическая прогрессия смертельных случаев, и если так пойдет и дальше, то некому станет продавать вакцину, которую, к сожалению, еще только предстоит изобрести.

— У меня есть вакцина, — с посредственным английским произношением заявил Невзор боссу Урикэ, — необходимо как можно быстрее распространить ее среди преданных людей. Пользуясь вашими возможностями и связями, разыщите уцелевших последователей черной секты «Аум Сенрикё» и сообщите мне точное количество доз, которое им потребуется. По одной ампуле на человека. Вы поняли меня? Один человек — одна ампула, и не больше.

Японский магнат напрягся. В свое время он лично финансировал «Сенрикё» и после попытки покушения подарил Сёко Асахаре бронированный лимузин. С тех пор прошло немало лет, Сёко казнили, введя ему смертельную дозу токсинов, а Урикэ никогда и ни с кем не обсуждал собственное участие в делах секты, считая, что ему удалось сохранить свое имя в полнейшей тайне.

— Не понял, — пророкотал босс Урикэ, — зачем же мне сообщать вам точное количество доз, если вам достаточно переслать мне по надежному каналу связи формулу препарата? И среди кого вы намереваетесь что-то распространять? Вакцину продают, а не раздают на улицах, мы в благотворительность не играем, — усмехнулся Урикэ. — Да и зачем я стану разыскивать каких-то полоумных язычников из «Сенрикё»?

— Затем, что цели изменились, — отрезал Невзор. — Мир на грани краха. Деньги скоро перестанут играть всякую роль. У вас, Урикэ, нет выбора. Либо вы подчинитесь мне, либо очень скоро сдохнете от рака мозга. У вас ведь частые головные боли, не так ли? Новый вирус развивает злокачественные новообразования с космической скоростью. Заболевший человек живет менее суток, и это еще сильный организм. Обычно от часа до восьми — и всё, смерть. Вы прекрасно знаете, кто такие — люди Асахары и кому эти люди продолжают поклоняться после физической смерти своего предводителя…

Босс Урикэ был слишком стар, слишком опытен и играл в слишком серьезные игры, чтобы не понять, что его русский партнер по бизнесу не шутит. К тому же он всегда ценил власть куда больше, чем деньги, а возможность распоряжаться чужой жизнью всегда считалась признаком абсолютной власти. Поэтому босс Урикэ спокойно ответил:

— Я сделаю всё, что в моих силах и вскоре сообщу вам необходимое количество доз препарата.

— И не пытайтесь меня обмануть, — посоветовал Невзор. — Я вам сейчас докажу, что это бесполезное занятие. Там у вас на стене висит самурайский меч в ножнах. Посмотрите на него внимательно, только присядьте, а то еще, чего доброго, рухнете на пол от изумления.

Опустившись на стул, босс Урикэ с изумлением наблюдал, как меч — наследие его древнего рода, величайшая и славная реликвия, сам собой вылетел из ножен, описал круг под потолком, подлетел к своему часто дышавшему от волнения хозяину и замер, чуть касаясь острием клинка его взмокшего лба.

— Теперь уверовали в то, о чем я вам толкую? Или для полного доказательства мне проткнуть ваш череп насквозь? — услышал Урикэ голос Невзора.

— Кто же вы такой? — прошептал Урикэ.

— К счастью для вас, я тот, кто заинтересован в вашей помощи, — ответил Невзор, и… меч тотчас вернулся в ножны, укрепленные на стене под большой фотографией предка Урикэ — морского офицера, служившего на крейсере «Нанива» — флагмане эскадры, потопившей «Варяг».

— Я всё понял, — сдавленным голосом произнес босс Урикэ, — вы антихрист.

Невзор разразился каркающим смехом:

— Я такой же антихрист, как вы христианин. Не забивайте себе голову тем, чего не в силах понять. Просто делайте свою работу — и будете за нее вознаграждены.

— Что же это за награда? — Босс Урикэ облизнул сухие губы.

— Жизнь, — усмехнулся Невзор. — Меньшего вы не заслуживаете, как, впрочем, и большего.

Около тысячи человек, оставшихся верными идеям полуслепого Асахары, были рассеяны по всей территории Японии, и большинство из них отбывали тюремные сроки различной продолжительности. Те же, кому удалось избежать уголовного преследования и суда, перешли на нелегальное положение в том смысле, что нигде публично не называли себя последователями идей окаянной секты, открыто исповедовавшей культ многорукой Черной Богини Смерти Кали и совершавшей человеческие жертвоприношения в честь нее.

Воистину, Земля наша есть Вавилон многоязыкий, где, не достроив башню до небес, брат перестал понимать язык брата, называя то единое, что оба видели перед собой, разными именами. Так и Мара — Владычица, супруга Кощного Бога у смуглых ариев и у монголов, вышедших из Атлантиды и расселившихся вдоль побережья Индийского океана, ушедших на Восток, переплывших океан и населивших остров Дракона, именовалась Кали. Серпоносица Мара у славян и Кали в Черном Буддизме — суть два имени одной Богини, Великой и Грозной. Меч в руке Кали — то же, что серп в руке Мары, той, что Владычествует в Смерти.

Каждый из последователей секты «Аум Сенрикё»: и заключенные, и нелегалы, в один и тот же день (то есть спустя очень короткое время после разговора Невзора с боссом Урикэ) получили по небольшой «посылке». Коробка размером с пачку сигарет содержала ампулу вакцины, шприц и короткую записку, гласившую: «Время настало. Сёко восстанет из мертвых в том же теле, что и ушел в Смерть. Всё начинается. Вы — новые хозяева нового мира. Ампула гарантирует жизнь, когда вокруг наступит власть Смерти». Подписана записка никем не была, но адепты многорукой Кали отнеслись к посылке должным образом. Сам Сёко в своих проповедях неоднократно описывал этот день: «Когда меня не станет, вместо меня из далекой России протянет вам руку тот, кому я недостоин целовать подошвы его башмаков. Слушайте его во всем, ибо он мой, а значит, и ваш духовный отец, наставник на пути левой длани (так Сёко называл Шуйный путь) и учитель».