Собрание сочинений в 10 томах. Том 7. Бог паутины: Роман в Интернете - Еремей Парнов

— Тем не менее, — не отрываясь от экрана, покачал головой Андрей. Он уже сотни раз слышал подобные разглагольствования. Переживания напарника его не смущали. Теоретик не может обойтись без философии, но когда у тебя в руках конкретное дело, умствования отвлекают. Одно из двух: либо получится, либо нет. Как бы там ни было, но на дисплее развивался реальный процесс. Можно спорить до посинения, где и как начали объединяться молекулы, составившие основу живого: в разломах океанского дна, на вулканах или между слоями глины. Не все ли равно? Тем более бессмысленно задаваться вопросом, какая сила побудила к саморазвитию первичное варево. Может, и вправду Бог?.. Не иначе, как на потеху дьяволу.

— Метаболизм и репродукция, — не переставал бубнить Жемайтис, — обмен веществ и воспроизводство — вот единственно верный критерий. Первичный бульон — химическая мешанина. Там правит бал случайность. Когда же проявилась закономерность?

— В момент «Большого взрыва». Излучение породило атомы, они соединились в молекулы и пошло. Информация заложена уже в самом веществе — изначально… Поставим на этом точку, иначе мы никуда не продвинемся. Помнишь у Гейне? «И дурак ожидает ответа». Лучше не спрашивать.

Жемайтис пропустил реплику мимо ушей. Верный привычке рассуждать вслух, он вел внутреннюю полемику, но замечание насчет «Большого взрыва», положившего начало Вселенной, запало в душу. Рождение мироздания с пространством-временем и веществом-полем представлялось еще менее вероятным, чем появление клетки на заключительных стадиях сотворения. Каждый новый этап резко уменьшал возможность дальнейшего усложнения.

— Стюарт Кофмэн из Университета в Санта-Фе вроде бы сумел доказать, что любой первородный мир с достаточно разнообразным набором молекул способен образовывать густую сеть взаимодействующих соединений. Они разрушают друг друга и воспроизводятся из обломков. Затем происходит скачок, и смесь приобретает упорядоченный характер.

— Смотри! — Андрей показал на экран, где рушились и вновь воссоздавались разветвленные цепочки, копируя одна другую, как по шаблону.

Условная графика воспроизводила абстрактный микрокосм, населенный компьютерными программами. Цепочки наглядно отражали последовательность простых команд, аналогичных генетическим кодам, предписывающим каждому цифровому «обитателю» образ существования и воспроизводства. Лидеры в конкурентной борьбе за компьютерное время и объем машинной памяти создавали и большее количество своих собственных копий.

Беспощадность жизни, где все поедают всех, предстала в бесстрастной наготе, присущей математике. Андрей беззвучно смеялся, тогда как Юрис метался между восторгом и ужасом.

— Кошмар: настоящая жизнь!

— Не модель?

— Я бы сказал — электронный призрак. Мы создали энергетический микрокосм.

Как завороженный, Жемайтис вглядывался в космическую бездну, ограниченную прямоугольником лучевой трубки. Все, что творилось там, уже не зависело ни от чьей воли. Он не ощущал себя демиургом. Ни один коренной вопрос так и не получил ясного ответа.

Для самовоспроизводства живой материи необходимо участие двойной спирали ДНК, на которой записана ключевая инструкция, как выстраивать из аминокислот белки. Они же, в свою очередь, помогают штамповать ДНК для будущих поколений. Но что первично: белок или эта генетическая спираль? Все опять сводилось к курице и яйцу. Впрочем, существует еще и РНК, более просто устроенная, без причудливых фортелей в трехмерном пространстве. Она поразительно многофункциональна и, пожалуй, могла сыграть ведущую роль на ранних стадиях зарождения жизни. Как и ДНК, она несет генетическую информацию и, подобно белкам, способна работать в качестве фермента, собирая из коротких цепочек свою точную копию.

Придраться было не к чему. Программа работала безукоризненно.

— Они совершенствуются! — пощелкивая «мышкой», Андрей вывел укрупненное изображение на второй экран. — Стыковка, как на станции «Мир».

— Какой ужас! — прошептал Жемайтис. — Но этого следовало ожидать. Я полный идиот, Андрюша!

— Так уж сразу? По-моему, у тебя мания величия. До полного тебе далеко. В кандидатах пока погуляй.

— Намекаешь?

— А что?

— Не кусай кормящую тебя руку. И вообще не трогай политику. Будем жить по завету Альберта Магнуса — затаимся.

— С какой радости?

— Неужели ты так ничего и не понял?.. Видишь, какие клешни выросли? Разворачиваются вдоль оси, сближаются и…

— Состыковались.

— Верно, но то, что ты принял за космический захват, штука совсем иного рода и, доложу тебе, — посильнее, чем «Фауст» Гете… Мне нужны последние работы Джулиуса Рибека из Массачусетского технологического. Попробуй по ftp.[19]

— Я не ткачиха-многостаночница, — буркнул Андрей и с видимой неохотой запустил еще один агрегат с мощным модулем. — Зачем тебе?

— Хочу кое-что проверить.

Ждать пришлось минут сорок. Сказывалась низкая пропускная способность отечественной оптико-волоконной сети. Между тем процесс эволюции на экране продолжал идти с фантастической скоростью. Жизнь и смерть рука об руку творили грандиозный спектакль созидания и разрушения. Причудливые конфигурации, словно собранные рукой малыша из деталей «Конструктора», разлетались на отдельные части, чтобы слиться вновь в иной ипостаси. И смерть была неотделима от жизни в этом переборе вариантов, не оставляющем трупов.

— Меня поражает даже не жуткая реальность этих эфемерных созданий, — Жемайтис недоуменно пожал плечами. — Я хочу понять, из чего устроена их душа, создающая порядок и целенаправленность.

— Цели нет ни у них, ни у нас. Мы тоже распадемся на отдельные атомы, из которых природа когда-нибудь вылепит очередного урода, — меланхолично изрек Андрей. Невольно и его потянуло на философские обобщения.

— Предпочитаю сексапильную красотку.

— Хотел бы стать женщиной?

— Почему не попробовать?

— Наконец-то! — Андрей получил первую страницу статьи в журнале «Biochemical and Biophysical Research Communications». — Распечатать?

— Не надо, — Жемайтис занял место у монитора, — ты, надеюсь, записываешь?

— На Си-Ди, можешь не волноваться… Скорость устраивает?

— Я успеваю. Мне только для справки…

Жемайтис не ошибся. Рибек действительно получил несколько новых органических соединений, способных к самовоспроизведению. Оказалось, что любая молекула с так называемыми комплементарными отрезками может разделиться на две половины, каждая из которых, как по лекалу, тут же начинает достраивать себя до изначальной формы. По принципу ДНК-РНК.