Уроборос - Этери Чаландзия

Он резко встал с дивана, но больная нога подвернулась и Егор упал. Упал с высоты своего роста. Всем телом. Всем весом. С такой силой, словно он повалился не на пол, а сквозь него, вниз, еще ниже, сквозь все этажи, под землю, под воду, в огонь, в ад. Туда ему и дорога. Он швырнул бутылку в стену. Оклемавшаяся старая сука из соседней квартиры заколотила по батареям. Пошла в жопу.

Нина в темноте пробиралась по коридору в доме Альберта и Лили. Наконец она на ощупь нашла дверь и взялась за ручку. Неожиданно легко дверь открылась, и Нина вошла внутрь. Осмотрелась в некоторой растерянности. Она ожидала чего-то особенного, содержимого пещеры Алладина или комнаты Синей бороды. Но вокруг было пусто. Обычная комната. Полутемный чулан. Здесь ничего не происходило. Не было никаких тайн и скрытых смыслов, жизнь была проста. Нина вышла… и открыла глаза. Было тихо и темно. Она лежала на полу в своей квартире. Она была одна.

Наступило отвратительное серое утро. Егор с трудом встал, попытался сделать несколько шагов и вновь повалился на кровать. На ногу невозможно было наступить. Все тело ломило, как будто накануне его били или он бил, во рту все высохло, от злобы осталась лишь головная боль. И она была невыносимой.

Вода в душе лилась словно не на него, а на кого-то другого. Облегчения не наступало, сколько бы он ни подставлял лицо то горячему, то холодному потоку. Его тошнило. Яд не хотел выходить наружу. Было так погано, что он подумывал сказаться больным. Однако при мысли, что он проведет этот день один на один с собой, его чуть не вывернуло. Нет, надо было собираться и выезжать, бежать, бежать от себя прочь. Отвлекаться, стараться забыться, затеряться, поверить во что угодно, только не в это мутное отражение в зеркале.

Он не смог выпить кофе, заварил его, налил в чашку и сел над ней, вдыхая запах. Запах был сносным. Как-то раз он вот так же проснулся утром и что-то почувствовал то ли в самом себе, то ли рядом. Он не мог понять, что это было, но оно как навязчивый запах, как назойливая чесотка, преследовало и не отпускало. Так прошло несколько дней. Он занимался делами, ходил, ел, обнимался с Ниной, никому не приходило в голову, что он чем-то озабочен или встревожен, но он был в отчаянии.

А потом Егор понял. Где-то на заправке, в небольшой очереди в кассу его осенило — это было ощущение конца. Он придвинулся вплотную и стал почти ощутим. Егор чувствовал это запах, эту вонь разрушения, тлена, старости и смерти.

Он нанюхался кофе, встал, оделся и, хромая, вышел во двор. Надо было где-то раздобыть палку или трость. Ходить без опоры он не мог. Город замерз. Деревья стояли, словно в стекле. Дул холодный ветер, над головой протянулась плотная серая простыня облаков.

— Здравствуйте, — он оглянулся на голос.

Сосед удалялся в сторону арки. Егор кивнул ему в спину, поежился, сел за руль. Скомканный пакет из «Макдоналдса» так и лежал на сиденье рядом. Проезжая мимо помойки, он выбросил его в мусорный бак. Миновал двор и вырулил на дорогу. Ехал вперед, не думая, куда направляется.

У него больше не оставалось ни сил, ни надежд, ни желаний. Маленький голый человечек, он метался по разлинованному чьей-то беспощадной рукой пространству. Не он придумал эту игру, и ему некуда было бежать. За границей разлинованного поля жизни не было. А он уже и так стоял на самом краю.

Утром Нина выглянула в окно. Ледяной дождь, о котором так много говорили, прошел ночью. И мир замерз. Все — деревья, машины, дороги, люди покрылись стеклянным панцирем. Нина вздохнула и с тяжелым сердцем вернулась в комнату. Ей нечего было праздновать. Не было повода для радости и торжества. В поединке за большее несчастье не бывает победителя. Никто из них не выиграл. Они оба проиграли. Жизнь продолжалась своим чередом, даже когда совершались самые страшные ошибки.

В полдень Егору позвонили. Он выслушал говорившего и так и остался стоять с телефонной трубкой в руках. Люди, голоса, дела, заботы спешили мимо. Сама жизнь обтекала его, как холодный камень, и устремлялась прочь. На какое-то время он потерял слух и голос.

Лилю нашли в Яузе. Бросилась в реку с моста. Какой-то прохожий в сумерках заметил странные очертания в темной воде. Когда ее достали, уже было поздно.

Егор набрал Нине. Неожиданно быстро она отозвалась.

Казалось, прошла вечность. Тихо потрескивали свечи, и тусклый свет пробивался сквозь небольшие окна церкви. Отпевание было невозможно, священник долго молчал, но согласился. Слезы застилали глаза, и Нине показалось, что этот тот самый батюшка, обвенчавший когда-то их с Егором в сельской церкви. И опять тихо пел хор, и голос священника звучал над склоненными головами собравшихся. Они все были здесь: Егор, Нина, Альберт, их родители, сестры, братья, друзья и близкие. Всем было холодно и страшно. Многие не скрывали слез. Альберт застыл. Егор и Нина стояли, держась за руки. Их пальцы переплелись. Они были ледяными и не согревали друг друга.

Что-то закончилось для всех собравшихся. Не по календарю и расписанию у них появилась новая дата. Новый отсчет. До него еще все было возможно. Были варианты, был выбор, было право на ошибку. Теперь не было ничего. Только слезы и густой запах ладана. Кто-то в углу зарыдал в голос. Нина закусила губу, чтобы тоже не расплакаться.

Служба закончилась, все потянулись из церкви на улицу. Нина вышла на воздух и внезапно поняла, что началась весна. Почти неуловимо, но что-то изменилось. Словно зима получила свою жертву и отступила. И потянуло теплым ветром, пригрело солнцем, зажурчало капелью. Как будто цепкие объятия разжались, колдовство отпустило, и морок отступил. Она перешла через дорогу и обернулась. Егор, опираясь на палку, стоял у своей машины и смотрел ей в след. Он был бледен и подавлен. Она выглядела испуганной и одинокой. Мимо проезжали машины и проходили пешеходы. Егор и Нина стояли, словно по разным берегам реки.

Они понятия не имели, что ждало их в будущем, но сейчас они не могли отвести глаз друг от друга.

Сноски

1

Сокращенно от Курфюрстендам. — Прим. ред.

2

Николай Гумилев. — Прим. авт.

3

Иосиф Бродский. — Прим. ред.

4

Вымышленная религия, изложенная Куртом Воннегутом в книге «Колыбель для кошки». По Боконону, дюпрасс это карасс из двух человек. — Прим. ред.

5

Колбаски (от нем. Wurst — колбаса). — Прим. ред.

6

Строка из стихотворения И. Бродского. — Прим. ред.

7

Осип Мандельштам. — Прим. ред.

8

Аллюзия на строки Бродского из «Набережной неисцелимых». — Прим. ред.

9

В Японской мифологии кицуне — разновидность демона, существо, способное принимать облик человека, например, обольстительной женщины, чем старше, мудрее и проницательнее кицуне, тем больше у нее хвостов. Девятихвостые кицуне самые опасные. — Прим. авт.

10

Марина Цветаева. — Прим. ред.

11

Ф. Достоевский «Записки из подполья». — Прим. авт.