Жизнь и смерть Кришнамурти - Мери Латьенс

Встреча в Броквуде открылась 24 августа при отменной погоде. Прибыли телевизионщики, чтобы сделать фильм о третьей беседе. У них был подъемник, и они могли снимать всю панораму. Фильм под названием «Роль цветка» показали по одному из каналов 19 января 1986 года. Нельзя было и представить лучшего фильма о встрече, хотя интервью с К. в конце фильма, обещавшее получиться особенно хорошо, оказалось слишком коротким.

К. теперь чувствовал, что в Броквуде «Навел порядок в доме», подобное наведение порядка ждало его в Индии, чего он немного страшился, хотя и «горел желанием отправиться туда». Ожидая поезда в Питерсфилд, как-то утром, по пути в Лондон, К. сообщил Мери, что Скотт Форбз спрашивал, сколько К. осталось прожить. Он ответил, что знает, но не скажет. «Вы действительно знаете?» — спросила Мери.

К.: Думаю, да. Имеются признаки.

М.: У вас есть желание сообщить мне?

К.: Это будет неправильно. Я не могу сообщить никому.

М.: Но если хотя бы намекнуть?

К.: Скотт спросил, буду ли я еще здесь, когда построят Центр в Броквуде. Я ответил положительно. (Строительство Центра завершилось к сентябрю 1987 года).

М.: Значит, так и будешь жить, думая что К. в любой момент может уйти?

К.: Совсем не так. Еще не так скоро.

М.: А сколько?

К.: Около двух лет.

В тот день на ланче у Фортнума К. сообщил мне также, что ему известна дата его смерти, которую он никому не откроет. Я предположила, что ему осталось два-три года, несмотря на то, что он выглядел моложавым, бодрым, без возраста в тот день — казалось, цифра в десять лет правдоподобнее. Он совсем не выглядел стариком, а скорее, бессмертным духом. Он был, как и всегда, наблюдателен, разглядывая с прежним живым интересом людей в ресторане.

Осенью в Броквуде К. стал обучать Скотта Форбза некоторым своим упражнениям по йоге. Он был строгим учителем. Скотт находил его гибкость удивительной. Правда, К. отказался от стойки на голове, что раньше проделывал долгие годы. К. записал на пленку разговор со Скоттом, в котором показал, чего ожидает от учителя в одной из своих школ. Он начал разговор, спросив Скотта, знает ли группа учителей, несущих ответственность за школу, пусть интеллектуально, о чем он говорит. Скотт ответил, что они несут ответственность перед «другим», когда он там. Затем К. поинтересовался что происходит внутри самого Скотта; что он чувствует относительно К.? Каково его отношение к учению К. и всей работе, проводимой в Америке, в Индии и в Броквуде. Почему он, Скотт, находится в Броквуде? Зависим ли он от К.? А что если К. завтра умрет? Соприкоснувшись с К., «с дуновением, с дыханием, чувством, умрет ли дело после смерти К. или цветок продолжит расти, размножится?.. Или будет расцветать без посторонней помощи? Не будет зависеть от обстоятельств? Ничто не испортит его, раз он уже там. Учение может пройти через различные обстоятельства, но всегда будет присутствовать». Скотт ответил, что учение еще не окрепло.

«Не надо пользоваться словом «еще», — наставлял его К., — «еще» связано со временем. Позволите ли вы ему окрепнуть, стать сильным, пустить глубокие корни, расцвести? Или все зависит от обстоятельств?» Они продолжили разговор:

С.: Нет, сэр, будет сделано все...

К.: Нет, нет и нет, сэр. Не вы делаете что-нибудь. Оно само, зерно само, словно в утробе, вам не нужно ничего делать. Оно растет. Оно там. Оно должно расти. Оно должно процветать — более точное слово... Знает ли Скотт, что семя там? Не препятствует ли Скотт его расцвету своей излишней активностью, организованностью вместо того, чтобы дать ему достаточно воздуха для расцвета? Что обычно происходит, так это то, что организации приглаживают саму вещь... Нужно быть уверенным, что зерно там, а не выдумано мыслью. Если зерно сильное, тогда с ним действительно ничего не нужно делать... Тогда внутри вас не будет противоречий. У учеников может быть конфликт, а не у вас. Они могут высказывать свое мнение. У вас его быть не может... Нужно прислушиваться к ученикам, понимать, что они говорят, как слушают друг друга и не реагировать на это, из прошлого Скотта, но слушать их очень, очень осторожно... Можете ли вы освободиться от своих взглядов, что очень нелегко... Вот для чего требуется вся энергия... Обусловленность вашим американским образованием, вашим американским обучением, так называемой культурой... Обсуждайте обусловленность, взвешивайте, советуйтесь друг с другом. Не говорите: «Я должен избавиться от условленности» — так никогда делать нельзя... Зная об обусловленности, не позволяйте ей реагировать, вмешиваться. Думаю, требуется преднамеренное действие, поскольку вы намереваетесь руководить Броквудом. В вас есть энергия и есть устремленность. Сохраняйте ее. Не позволяйте ей постепенно увядать из-за такого бремени».

К. беспокоило, что организация и дело школ могут поглотить учение Это не были организации, которые бы сплачивали фонды. «Объединяющим фактором должен стать разум», — сказал он Мери и Скотту, — быть действительно свободным — такая свобода и есть разум. Всем нам свойственен разум. Вот что нас объединяет, а совсем не организация. Если вы поймете, что важно освободить каждого, а свобода в свою очередь предполагает любовь, понимание, внимание, сотрудничество, сострадание, — тогда именно разум объединит всех нас». К. попросил Мери записать: «Независимость без свободы бессмысленна. Обладая свободой, вы не нуждаетесь в независимости».

21 сентября К. спросил на совещании преподавательского состава: «Как вы мгновенно, не тратя времени, заставляете учеников понимать, что собственный интерес — корень конфликта? Не только понимать, но и немедленно изменить?» Он продолжал, что из сотен учеников старейшей школы Риши Вэли ни один не претерпел изменения. Оставшись наедине с К. после совещания, Мери спросила, какой смысл иметь учеников, если ни один из них за все эти годы не изменился? Если, несмотря на все его влияние, ни один студент не прошел через трансформацию; как могут остальные, которые, очевидно, тоже не изменились, изменить учеников? «Если вам это не удалось, то разве вероятно, чтобы мы смогли?», — спросила она. «Не знаю», — ответил К. шутливо, явно не желая обсуждать этот вопрос.

Школа в Броквуде продолжает процветать после смерти К. Она значительно меньше школ в Индии с контингентом в 60 человек, где мальчиков и девочек поровну, представляющих 20 национальностей в возрасте от 14 до 20 лет; она имеет специальный стипендиальный фонд. Ряд учеников учится в Открытом университете, живя и работая в Броквуде.

Кит Кричлоу снова в октябре побывал в Броквуде, показав детальный проект и образцы двух по-разному окрашенных кирпичей ручной работы, которые он хотел использовать для изготовления ручной работы черепичной крыши. Все это получило всеобщее одобрение. В видеозаписи К. недавно высказал свое мнение о том, каким хочет видеть Центр:

«Это будет религиозный центр, где люди не будут чувствовать заранее приготовленной, воображаемой, своего рода «святой» атмосферы. То будет религиозный центр, правда, не в ортодоксальном смысле слова, центр, в котором есть пламя, а не зола от него. Пламя — живое; бывая в центре, вы будете забирать свет, пламя с собой, или сможете зажечь свою свечу, быть самым исключительным человеческим существом, не раздробленным, а подлинно целостным, без тени печали, боли и т д. Вот что значит религиозный центр».

К. высказал мысль также и о комнате тишины: «Вот источник К. Простите, я совсем не имею в виду себя лично. Вот источник правды; он светит, живя там». К. сказал Кричлоу, что не хочет, чтобы здание выглядело «претенциозным» или как деревенская гостиница. «Разве быть как следует одетым означает чистоту?» — спросил он. Кричлоу ответил, что если здание «уважительно к людям, люди будут уважительно относиться к зданию. Именно чувства взаимного уважения удалось полностью добиться в завершенном здании Центра, открывшемся в декабре 1987 года. Здание показывает, чего могут добиться посвятившие себя работе умельцы, вдохновленные проектом, в котором их пригласили принять участие. Входя в здание, сразу же попадаешь в удивительный мир Кришнамурти.

МИР ТВОРЧЕСТВА

К. не разрешил Мери Зимбалист поехать с ним зимой в Индию, поскольку в прошлый раз, год назад, она там болела. Она спрашивала себя, увидит ли когда-нибудь снова К., он стал таким слабым. «Когда соберусь умирать, тут же сообщу по телефону», — приободрил ее он, — я не умру внезапно. Я в хорошем состоянии, мое сердце и все остальное в порядке. Все будет решено кем-то другим. Не могу об этом говорить. Мне нельзя, понимаешь? Все обстоит гораздо серьезней. Есть вещи, которых ты не знаешь. Огромные вещи, но я не могу рассказать. Трудно найти мозг, подобный этому; он будет поддерживаться до тех пор, пока жизнеспособно тело; пока некто не скажет: «Достаточно».