Микстура от косоглазия - Дарья Донцова

Я не нашлась, что ответить на подобное заявление. Вован как ни в чем не бывало дохлебал суп и налил себе чай.

– Что не ешь? – спросил он. – Колбаса вкусная. Давай, Михайловский тебе!

– Что? – не поняла я.

– Михайловский тебе, – повторил Вован.

– Ты о чем?

– Тебе Олег не рассказывал?

– Нет.

Вован захихикал:

– У нас работает такой Степа Михайловский, хороший парень, но дико тупой. Зато положительный, водку не пьет, аккуратный, все бумажки у него всегда в порядке, брюки отглажены… Ну, сама понимаешь, начальство его постоянно в пример ставит.

Год назад московским ментам представилась возможность поехать за государственный счет, да не куда-нибудь, а в Париж. Французские полицейские должны были приехать в Москву, а наши отправиться в страну первой республики. Вован и Степа оказались среди членов делегации. Поскольку российские бравые служители правопорядка языкам не обучены, то с ними поехала и переводчица, хорошенькая девчонка лет двадцати пяти. У нее сразу вспыхнул роман с одним из москвичей, и девица манкировала своими служебными обязанностями. Вернее, она с удовольствием служила переводчицей для своего избранника, а Вована и Степу игнорировала.

Поселили мужиков в небольшой, но очень уютной гостинице, устроили их в ресторане отчего-то за разные столы, но за день до отъезда Степа сел вместе с Вованом.

– Чего тебе не понравилось с французами? – спросил муж Лоры.

Степа смущенно улыбнулся.

– Идиотство вышло.

– Какое?

– Не скажу, смеяться станешь!

Но Вован не отстал, и Степа объяснил, что случилось у него за трапезой. В первый день, когда он спустился к завтраку, один из лягушатников приветливо глянул на милиционера и сказал:

– Бон аппетит.

Прозвучало это у Степы в ушах так: «Бонаппети», и он подумал, что сосед решил представиться.

– Михайловский, – улыбнулся Степа и принялся за булочку с вареньем.

Вечером ситуация повторилась. Француз вновь улыбнулся.

– Бон аппетит.

– Михайловский, – спокойно ответил Степа, полагая, что сотрапезник просто забыл об их знакомстве.

На следующее утро между ними разыгрался тот же диалог, пять дней подряд мужчины говорили друг другу одно и то же. Степа пребывал в легком недоумении, ну неужели у этого парня напрочь отшибло память? Ладно, пусть он не способен выучить сложную славянскую фамилию Степана, но за каким чертом постоянно повторяет свою? Степа и так давно понял, что вертлявого мужичонку зовут Бонаппети. Но тут переводчица вспомнила и про других своих подопечных. Она подошла к столику, услыхала «диалог» и чуть не скончалась от смеха.

После завтрака она, противно хихикая, сказала Степе:

– «Бон аппетит» – это не фамилия, а пожелание приятного аппетита.

Степа понял, какого свалял дурака, и пересел за столик к Вовану.

– Не глупи, – фыркнул приятель, – иди на свое место.

– Он меня, наверное, за кретина держит, – краснел Степа, – правда глупо вышло?

– Не идиотничай, – покачал головой Вован, – пошли, я тебя назад отведу, ступай, еда стынет.

Степа нехотя побрел за Вованом. Тот довел Михайловского до столика. Француз оторвал взгляд от тарелки, улыбнулся парням, и тут Вован решил продемонстрировать, что они тоже не лыком шиты.

– Бон аппетит, – гордо произнес он, глядя в горбоносое лицо французика.

Тот еще раз широко улыбнулся и, смешно произнося звуки, ответил:

– Михайловский!

Вован и Степа зарыдали от смеха. Естественно, они, вернувшись, рассказали эту историю на работе, и теперь их коллеги, заходя в столовую, бодро говорят друг другу:

– Михайловский тебе, смотри не подавись!

Радостно смеясь, Вован выпил три кружки чаю, а потом, глянув в окно, сказал:

– Эх, бедная Лора, несется сейчас по холоду в автобусе…

Я тоже посмотрела в беспросветную тьму за стеклом. Лора мне совершенно не нравится, похоже, она жутко противная особа, которой повезло заполучить абсолютно неконфликтного мужа. Но в одном Вован прав, день-деньской разъезжать по городам и весям в автобусе очень тяжело. Я бы рехнулась на третьи сутки, даже оказавшись в роскошном «Икарусе» нежно-розового цвета с надписью «Лора».

Внезапно по спине пробежала дрожь. Машина с надписью!

– Боже! Ну и дура! – заорала я, вскакивая на ноги. – Кретинка!

– Кто? – подскочил Вован.

– Я!!!

– Что случилось?

– Машина с надписью «Прачечная «Кристалл», она…

В то же мгновение, сообразив, что говорю ненужные вещи, я прикусила язык. Молчи, Вилка, молчи.

– Чего с прачечной? – недоумевал Вован.

Я постаралась мило улыбнуться.

– Ничего.

– А все же? – неожиданно жестко поинтересовался приятель. – Сделай милость, объясни.

– Да вызвала вчера на дом прачечную, – ловко выкрутилась я, – а сама забыла. Небось приезжали, неудобно получается!

Лицо Вована разгладилось.

– Ерунда, еще раз позовешь.

– Ну-ну, – кивнула я и, быстренько осушив чашку с чаем, побежала в ванную.

Если где и можно остаться в нашем доме в одиночестве, так это около рукомойника. Сев на стиральную машину, я принялась теребить в руках брошенное кем-то полотенце. Настену украла Нюся. Девочку усыпили, наверное, Аглая дала ей какой-нибудь не слишком опасный препарат. Потом ребенка сунули в мешок, сверху прикрыли грязными простынями и увезли на машине с надписью «Прачечная-химчистка «Кристалл». Интересное, однако, дело получается. Организатором преступления был Борис, он где-то раздобыл фирменный автомобиль. От Нюси только требовалось снести Настену вниз. Значит, Борис знает водителя. Это раз. Теперь вспомним, что Аня незадолго до своего таинственного исчезновения познакомилась с Женей Славским, парнем, поразительно похожим на ее покойного гражданского мужа Ваню Краснова. А где работал Женя? Правильно, он водил машину с надписью «Кристалл» на борту. Это два. Причем Славский проработал в прачечной всего ничего. Кадровичку Капитолину Михайловну сей факт не удивил, в их коллективе большая текучка, но мне кажется, что Женя вовсе не собирался возить тюки с чужим бельем, он нанялся в «Кристалл» с одной целью – хотел получить машину. Женя тоже по уши замешан в похищении Настены. Это три. А теперь, если сложить вместе слагаемые, то в сумме имеем…

– Эй, Вилка, – загремел Куприн, распахивая дверь, – чем тут занимаешься?

– Голову мою, – растерянно ответила я.

– Сидя на стиральной машине?

– Да, то есть нет! И вообще, зачем врываться в ванную без стука?

Олег глянул на меня и вышел, я прижалась к стене. Борис великолепно знает Женю Славского, они подельники, организовавшие похищение ребенка. Но, может, я ошибаюсь?

– Вилка? – заверещала Кристя. – Гляди, что покажу! Котеночек глаза открывает.

Я начала потихоньку злиться. Только что промелькнула какая-то интересная, важная мысль, и вот, пожалуйста! Влетает Кристина, и в голове мигом образовалась пустота.

– Кристя! Какого черта ты врываешься без стука! Я моюсь!

– Сидя на стиральной машине?

– Да!!! Всегда так делаю! Именно восседая на «Канди»!!!

Кристина повертела пальцем у виска и выскочила в коридор. Я попыталась сосредоточиться.

Почему Женя Славский не вернулся к матери? Ну, предположим, достали его родители, случается такое. Юноша распсиховался, топнул ногой и решил отомстить им – подался в армию. Очевидно, Женя был инфантилен, вот и выдал реакцию подростка: назло кондуктору пойду пешком. Но мне сейчас не интересны мотивы, заставившие парня бросить институт. Почему он не вернулся к матери? Отчего подослал к ней этого Пашу?

– Вилка, – защебетала Томусечка, всовываясь в ванную, – посмотри, какую я кофточку Никитке купила, голубенькую, с мышками.

Я застонала. Опять в мозгу мелькнула замечательно интересная мысль и вновь исчезла безвозвратно. Томуська озабоченно глянула на меня.

– У тебя зубы болят?

– Нет!

– Но ты плохо выглядишь, хочешь, ложись в кровать, принесу тебе туда чаю.

О боже! Такая опека может доконать человека. Но на Томочку срываться нельзя, она начнет переживать, и вообще, мы никогда не ругаемся, в основном, конечно, из-за патологической незлобивости и уступчивости Томы.

– Спасибо, все в порядке, – прошипела я, – просто моюсь себе спокойно!

– Сидя на стиральной машине?

Ну что они все задают один вопрос!

– Да! – рявкнула я. – У каждого свои привычки.

– Извини, – бормотнула Томуся.

На ее лице заиграла робкая улыбка, и Тома тихонько ушла. Я расстроилась, знаю ведь, что она всегда, во всех ситуациях винит только себя и теперь наверняка огорчается, что испортила мне настроение. Сейчас побегу, обниму ее, поцелую и попрошу прощения.

…Все-таки странно, что Женя не пришел к маме, он ведь раскаялся, извинился перед ней в письме… Может, это не он сидел за рулем… А кто? Почему тогда у этого типа оказались документы Славского? И тут я наконец поймала вспугнутую мысль за хвост. Надо…