Неправильная - Елена Славная

— Александрин, Годард должен тебя освободить. Я уверена в этом.

— А я нет, Юлалия, — уже спокойно проговорила. — Я им не верю. Да и тебе тоже.

— Тебе следует успокоиться, — с робкой улыбкой произнесла она. — Ты в слишком взвинченном состоянии. Астор сказал, что твой дар проснулся не так давно?

Я кивнула. Скрывать не было смысла.

— Знаешь, новые силы во взрослом возрасте довольно болезненно принимаются. Это очень похоже на беременность, — она говорила убедительно, — только рождается не дитя, а дар. Ты ведь еще не можешь им осознанно управлять. К тому же мама говорила, что Хранительницы учатся всю жизнь в отличие от остальных магов.

— И откуда ты это знаешь? — подозрительно спросила я.

— Я ведь целительница, — ничуть не смущаясь моих сомнений, объясняла королева. — И когда-то была безумно любопытной.

— Знаешь, Юлалия, ты слишком спокойна для твоего положения, — задумчиво протянула я.

Слова были сказаны прежде, чем я смогла обдумать их.

— Прости, — пробормотала я, стыдясь своего напоминания.

— Все хорошо, ты имеешь право на вопросы, — ласково произнесла она. — Знаешь, ведь у каждого есть своя защита. У кого-то это слезы, у других — гнев. Я же прячусь за безразличием. Возможно, ты не поймешь меня сейчас, но просто задумайся над вопросом: 'А что хранит тебя?'. Когда найдешь ответ — остальные вопросы просто отпадут.

Для приличия я кивнула, хотя ее слова оставались для меня пространными. В голове крутилось масса вопросов, что я даже не знала, который из них задать первым.

— Когда я смогу вернуться в Равию? — спросила, обходя вопрос ее пребывания.

Кто я, чтобы настаивать? Ведь Юлалия намного старше меня — осознала я. При этом королева. Думаю, разумности ей достает и без моих наставлений.

— Нужно поговорить с Максаймом и Астором, — повторила она.

И почему мне эта идея не понравилась?

Моя свобода откладывалась. На неопределенный срок. Дела в Равии оказались куда хуже, чем нам представлялось. О чем и рассказали сын и брат королевы после завтрака.

Шанклора, южное королевство, официально разорвала все отношения с Равией. Границы закрыты и укреплены. Еще не война, но достаточно малейшего повода для ее начала. Наше королевство сможет выйти победителем в этом случае, но потери неминуемы.

И кто бы мог подумать, что конфликту поспособствовала невеста моего брата. Бывшая невеста. Нелепая история. Пусть я не очень долго и близко общалась с Фаншеттой, но была уверена, что она не могла так поступить.

Не так-то просто убить человека. А именно в этом ее и обвинили.

В ночь моей свадьбы Фаншетта застала Августина с очередной девицей. Наутро ту нашли мертвой. После недолгого разбирательства преступницей признали невесту моего брата.

Убитой оказалась леди из Шанклоры. Очень дальняя, но родственница короля.

Фаншетту не казнили, лишь сослали, на чем настояла Армелия. Это-то и оскорбило соседнее государство.

Странная история. Слишком много совпадений.

И не могла я, в конце концов, ошибиться в Фаншетте! Она не убийца!

Зато стало понятно, почему братишка никак не проявлял себя. Косвенно, но он виновен в этой истории. А я ведь часто шутила, что когда-нибудь его любвеобильность доведет до беды. Но такого даже не предполагала.

Но и это еще не все. Со стороны Шелбии, северного королевства, стали доноситься волнения. Казалось, что там только ищут причину для войны — народ уже был готов проливать кровь.

Равия, как бы ни была сильна, не готова жертвовать половиной населения, как случится, если Шанклора и Шелбия нападут одновременно.

Казалось, что хуже уже быть не может. Но Годард Двенадцатый не тешил себя надеждами. Джорма давно облизывается на Равию. И вполне возможно, что только и ждет подходящего момента для решающего удара.

Наш король принял решение породниться с джорманским венценосным родом. Нельзя допускать объединения трех противников, иначе окруженной станет три четверти территории Равии.

— Отцу придется менять свои планы, — вдруг прервал Астор Максайма. — Я не женюсь на джорманской принцессе.

Последние слова он проговорил, глядя на меня. Словно что-то пытался доказать.

— Астор, сейчас речь не об этом, — осадил его Максайм. — Но Равии нужна поддержка. Нолемия и Тассия не смогут помочь, да и не станут участвовать в войне.

— Я все это уже слышал! — упрямился принц. — Но неужели вы не понимаете, что это не выход? Отец не слышит никого, и вы тоже?

— Сынок, — вмешалась королева, — у Годарда полным-полно советников по таким вопросам. Я думаю, его решение не было спонтанным. Прими его.

— Не могу, мама, — проговорил принц и ушел из гостиной, в которой мы все находились.

Честно говоря, я ничего не поняла, кроме того, что его высочество не воспылал чувствами к джормийской принцессе. Но когда это было преградой для политических браков? Кажется мне, что принц еще не успел повзрослеть и осознать свое положение.

— Как бы он глупостей не натворил, — вслед ему сказала королева.

— Он слишком импульсивен, — проворчал Максайм. — Мало ему было авантюры со спасением!

Виновато посмотрел на меня.

— Не поспеши этот мальчишка, все решилось бы куда проще, — произнес он так убедительно, что я почти поверила.

Но только почти. Доверия к нему у меня не было. Да и ненамного он старше принца, чтобы судить о его поступках.

— И что теперь? — не стала я развивать тему. — Нам тут сидеть и ждать неизвестно чего? Вы, кстати, так и не рассказали о том, как смогли нас найти.

Реакция Максайма была странной. Он как-то сразу сник. Меня это насторожило. Он вопросительно посмотрел на Юлалию, она кивнула.

— Я уже кратко рассказал все сестре. Но, полагаю, вы хотите получить более развернутые ответы.

— Не отказалась бы, — согласилась я.

И приготовилась ко лжи. Не могла я верить ему!

Несколько лет назад Максайм рассорился с королевской четой Равии и Армелией. Они отказали ему в браке с возлюбленной. Кроме того, поспешно выдали ее замуж за другого. Обида была столь велика, что он обрезал всякую связь с королевой.

О чем вскоре пожалел, хотя без этого Максайм не смог бы войти в доверие к Дамиану. На этом моменте я насторожилась. Вернее, вспомнила их беседу с моим мужем. Ведь для столь открытых разговоров дружба должна быть весьма тесной.

— Я путешествовал по миру несколько лет. И не смотрите так удивленно. Вовлечение в чужую культуру требует много времени. Довольно быстро я понял, что та девушка, с которой мне не позволили соединиться в браке, была лишь увлечением, не больше. А сестра и тетушка уберегли от ошибки. Но возвращаться я не спешил.