Спящий. Прелюдия Пустоши (СИ) - Олегович Дмитрий

— Уважаемые гости Пустоши, — опередил открывшего рот кхану́ смуглый парень из вольных, что сидел рядом с ним, выделив "гости", и посмотрел на нас троих. У него была загоревшая кожа, видно, что парень любит солнце. — Если вам не нравится здешний запах, вам стоит вернуться в Дарсию, где нет те́нниши и дохлых мутантов. Уверен, ваши предки проголосовали бы за это, ведь они поступили именно так.

Именно. Когда Власий Первый бежал от всплеска те́нниши, он бросил большую часть армии, людей поддержки и для верности сжег корабли. Мотивация была ясна — не допустить проникновения заражения на свой материк, но первая волна прошлась по всей Гезии, куда уж там бежать. Оставшиеся люди кое как выжили и отреклись от него, как от правителя и человека. И я вполне понимал их решение.

— Мне кажется, или я слышу голос предателя? — громко спросил чернокожий дарсиец, от чего смуглый парень отшатнулся, озадаченно нахмурившись.

И чего этот вольный ожидал? Этим ребятам из Га́рмина либо действительно мозги лихо промывают, либо они слишком тупые. Тем не менее, я был рад, что язык вольного оказался быстрее моего, ведь я собирался попросить их не дурить в дилижансе. Не зря Зи постоянно грозилась его отрезать. Каждый раз ведь происходит одно и тоже, но я до сих пор наступаю на те же грабли. Как вообще эта женщина могла предположить, что я окажусь достойной ей заменой? Смех.

Наш дилижанс снова бросило из стороны в сторону, клубки серого дыма промчались мимо окошка, и спустя полрим[3] мы замерли.

— Мать твою! — прозвучал прокуренный голос рулевого. — Приехали. Вылазим, ребятки.

— В смысле вылазим? — громко отозвался кто-то из передней кабинки.

— Вылазим, значит покидаем транспорт и ждем дальнейших указаний, — тоже крикнул рулевой, под шипение пара. — Похоже, ремень лопнул.

Глава 4

Второй длинный дилижанс тоже замер, и пассажиры недовольно вывалились под солнце. Наша колымага шла второй. С крыш поспрыгивали немногочисленные наемники с винтовками на плече и сразу же рассредоточились. Выглядели мужчины так себе, не внушали доверия, но выбора у меня не было. К тому же, когда я их нашел, они уже собирались отправляться, и место осталось только под меня.

Закономерно поднялся гомон, недовольное бурчание, даже ругань. Оказалось, что это не ремень, а что-то с механикой. Починить на месте не получится.

Я натянул пониже полы шляпы, пряча лицо от солнца, и осмотрелся. Да уж, застрять посреди голой равнины — то ещё приключение. Хорошо, что по приезду в этот теплый климат додумался сменить одежду, а то бы сейчас потел, как мои соседи земляки.

— Ты как осмотр делал, Парс? — спросил нашего рулевого грузный мужик в темно-коричневых очках, полностью скрывающих глаза со всех сторон. На голову намотана тряпка, а в зубах дымящийся огрызок папиросы. Как только не тошнит курить на такой жаре?

— Да смотрел же, Док, как есть, смотрел. Все нормально было, как обычно, — развел руками рулевой. У него вместо левой ноги был металлический протез, полностью прямой, выглядывающий из-под подвернутой штанины. Лицо темно-медного цвета, а кожа сухая, как земля вокруг.

— Нормально, это как на прошлой неделе, когда мы цепочку в пятнадцать аппаратов довезли до места, а это уже дерьмо, Парс! — пробурчал мужик в очках, удерживая зубами папиросу. — Делать теперь что?

— Да оставим их здесь и отчалим дальше, — неуверенно обронил кто-то из пассажиров. Голос девичий.

— Никого бросать мы не будем! — громко заявил Док, командир нашего рейса, и наконец выплюнул окурок. — Что если у вас тоже что-нибудь выйдет из строя, вас тоже бросить?

Я мгновенно зауважал этого крепко сбитого мужика с бочонком вместо живота за попытку прикрыть нашими жизнями нежелание бросать недешевый транспорт. Недовольные заткнулись. Их, в целом, тоже можно было понять, ведь мы и так последние прёмся, и глядишь, чародеи передумают нас принимать. Прёмся, не зная, примут ли нас вообще, ведь измерить уровень Потенциала могут только на месте.

— Что делать будем, Док? — негромко спросил Парс, наш рулевой, пока тот осматривал сдохший двигатель.

— Я в душе не е… ну ты понял, — дернул он щекой, глянув на нас. — Возьмем на буксир и будем надеяться, что встретим другие рейсы на подходе к тракту чародеев, сейчас много кто прёт туда отовсюду. Или нагонят переселенцы…

— Док, — отозвался один из наемников — немолодой мужик с грязной, длинной бородой. — В двадцати километрах западнее от этого тракта, рядом с высохшими болотами, есть небольшая застава охотников. Там точно есть механик.

Командир стянул пыльные очки, поморщился от солнца, и сплюнул:

— Когда это они заставу организовать умудрились? Не слышал о такой.

— Заставу-то давно, — вклинился другой сопровождающий, подбросив патрон для винтовки, аки монету. — Но основательно закрепились не больше зимы назад. Дома старые подлатали, да новые поставили. Видать, хорошо так зону почистили, мусорщики.

Да, местных охотников, несмотря на их вклад в зачистку условной границы с Пустошами, еще называли мусорщиками, а кхану́ даже мародерами. Охотники не гнушаются вскрывать склепы, могилы, рыскать повсюду в поисках святынь и прочей древности. И я полностью солидарен с ними. Кости это всего лишь кости, а чужие вещи давно потеряли хозяина. Правда, есть один нюанс, из-за которого я бы не стал подбирать всякую мелочь. Как обычно, все упирается в те́нниши. Энергия той стороны постоянно удивляет, и порой обычная старинная побрякушка может извратить разум новому владельцу, побуждая его делать вещи, за которые потом только пуля в голову. Для этого дела скупщики обычно обзаводятся чародейскими зельями на очищение, которые хоть и стоили золото, но для дельцов, которые понимали ценность вещам, были оправданной тратой. А вот местные охотники не обладают такими возможностями и подбирают хлам на свой страх и риск, старясь подолгу не держать его в руках. По крайней мере, так мне объясняли подвыпившие попутчики.

— Дарей верно говорит, — подошел еще один мужик с черным дверсом в потрепанной кобуре. — Я был там пару месяцев назад, и мастерская там была, как и механик.

— Был? — удивился командир. — Какого беса ты среди охотников забыл?

— Ничего не забыл, — обидчиво сказал тот, поправив патронташ из темно-коричневой кожи. — Я в их Семью метил, перед тем как к тебе записался. Да только не понравилось мне по ночам шастать и в развалинах ковыряться. Вечно над этим красным огнем трясешься, да каждой тени боишься. Последней каплей был полудохлый гуль, который напарнику моему кадык зубами гнилыми вырвал. Сильные твари. Обоих пристрелить пришлось.

Док глянул на всех нас, задымил новую папиросу и дал отмашку двигаться в ту сторону. Мы забрались на свои места, и колона тронулась, только уже с гораздо меньшей скоростью. Один из паровиков взял нас на буксир.

— Командир, — хлопнул кулаком по груди молодой парень. Его голову покрывал черный котелок с белой полоской. — Рейс цели сменил путь. Они двигаются к охотничьей заставе.

Широкоплечий мужчина в таком же котелке, по бокам которого виднелись желтые, как сухая трава волосы, недовольно цыкнул:

— Какой бес их цапнул?

— Похоже, что-то с двигателем, — ответил связной разведчиков.

— Нам, в прочем, без разницы. Что-то еще?

— Мы заметили неизвестный отряд…

— Кто такие? — нахмурился тот и всмотрелся в темноту, будто мог что-то там увидеть. — Молодняк везут или переселенцы?

— Никак нет, командир. Там только три пустых дизера[4]. Получше наших. В салоне по три пассажира, и они точно не дети и не старики. Все взрослые мужчины. Сначала они двигались почти параллельно нам, тоже не торопились, но затем свернули за рейсом, будто знали куда, хотя наши ребятачужих глазастых не обнаружили, — отрапортовал парень, указывая рукой на запад.