Сохрани мою речь навсегда… Стихотворения. Проза (сборник) - Осип Мандельштам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Айя-София
Айя-София – здесь остановитьсяСудил Господь народам и царям!Ведь купол твой, по слову очевидца,Как на цепи, подвешен к небесам.
И всем векам – пример Юстиниана,Когда похитить для чужих боговПозволила эфесская ДианаСто семь зеленых мраморных столбов.
Но что же думал твой строитель щедрый,Когда, душой и помыслом высок,Расположил апсиды и экседры,Им указав на запад и восток?
Прекрасен храм, купающийся в мире,И сорок окон – света торжество;На парусах, под куполом, четыреАрхангела – прекраснее всего.
И мудрое сферическое зданьеНароды и века переживет,И серафимов гулкое рыданьеНе покоробит темных позолот.
1912Notre Dame
Где римский судия судил чужой народ,Стоит базилика, – и, радостный и первый,Как некогда Адам, распластывая нервы,Играет мышцами крестовый легкий свод.
Но выдает себя снаружи тайный план:Здесь позаботилась подпружных арок сила,Чтоб масса грузная стены не сокрушила,И свода дерзкого бездействует таран.
Стихийный лабиринт, непостижимый лес,Души готической рассудочная пропасть,Египетская мощь и христианства робость,С тростинкой рядом – дуб, и всюду царь – отвес.
Но чем внимательней, твердыня Notre Dame,Я изучал твои чудовищные ребра,Тем чаще думал я: из тяжести недобройИ я когда-нибудь прекрасное создам.
1912Старик
Уже светло, поет сиренаВ седьмом часу утра.Старик, похожий на Верлена,Теперь твоя пора!
В глазах лукавый или детскийЗеленый огонек;На шею нацепил турецкийУзорчатый платок.
Он богохульствует, бормочетНесвязные слова;Он исповедоваться хочет –Но согрешить сперва.
Разочарованный рабочийИль огорченный мот –А глаз, подбитый в недрах ночи,Как радуга цветет.
А дома – руганью крылатой,От ярости бледна, –Встречает пьяного СократаСуровая жена!
1913, 1937Петербургские строфы
Н. Гумилеву
Над желтизной правительственных зданийКружилась долго мутная метель,И правовед опять садится в сани,Широким жестом запахнув шинель.
Зимуют пароходы. На припекеЗажглось каюты толстое стекло.Чудовищна – как броненосец в доке –Россия отдыхает тяжело.
А над Невой – посольства полумира,Адмиралтейство, солнце, тишина!И государства жесткая порфира,Как власяница грубая, бедна.
Тяжка обуза северного сноба –Онегина старинная тоска;На площади Сената – вал сугроба,Дымок костра и холодок штыка.
Черпали воду ялики, и чайкиМорские посещали склад пеньки,Где, продавая сбитень или сайки,Лишь оперные бродят мужики.
Летит в туман моторов вереница;Самолюбивый, скромный пешеход –Чудак Евгений – бедности стыдится,Бензин вдыхает и судьбу клянет!
Январь 1913, 1927«…Дев полуночных отвага…»
…Дев полуночных отвагаИ безумных звезд разбег,Да привяжется бродяга,Вымогая на ночлег.
Кто, скажите, мне сознаньеВиноградом замутит,Если явь – Петра созданье,Медный всадник и гранит?
Слышу с крепости сигналы,Замечаю, как тепло.Выстрел пушечный в подвалы,Вероятно, донесло.
И гораздо глубже бредаВоспаленной головыЗвезды, трезвая беседа,Ветер западный с Невы.
1913, 195(?)Бах
Здесь прихожане – дети прахаИ доски вместо образов,Где мелом, Себастьяна Баха,Лишь цифры значатся псалмов.
Разноголосица какаяВ трактирах буйных и в церквах,А ты ликуешь, как Исайя,О рассудительнейший Бах!
Высокий спорщик, неужели,Играя внукам свой хорал,Опору духа в самом делеТы в доказательстве искал?
Что звук? Шестнадцатые доли,Органа многосложный крик –Лишь воркотня твоя, не боле,О несговорчивый старик!
И лютеранский проповедникНа черной кафедре своейС твоими, гневный собеседник,Мешает звук своих речей!
1913«В спокойных пригородах снег…»
В спокойных пригородах снегСгребают дворники лопатами;Я с мужиками бородатымиИду, прохожий человек.
Мелькают женщины в платках,И тявкают дворняжки шалые,И самоваров розы алыеГорят в трактирах и домах.
1913«Мы напряженного молчанья не выносим…»
Мы напряженного молчанья не выносим –Несовершенство душ обидно, наконец!И в замешательстве уж объявился чтец,И радостно его приветствовали: «Просим!»
Я так и знал, кто здесь присутствовал незримо!Кошмарный человек читает «Улялюм».Значенье – суета, и слово – только шум,Когда фонетика – служанка серафима.
О доме Эшеров Эдгара пела арфа.Безумный воду пил, очнулся и умолк.Я был на улице. Свистел осенний шелк…И горло греет шелк щекочущего шарфа…
1912 (1913?), 2 января 1937Адмиралтейство
В столице северной томится пыльный тополь,Запутался в листве прозрачный циферблат,И в темной зелени фрегат или акропольСияет издали, воде и небу брат.
Ладья воздушная и мачта-недотрога,Служа линейкою преемникам Петра,Он учит: красота – не прихоть полубога,А хищный глазомер простого столяра.
Нам четырех стихий приязненно господство,Но создал пятую свободный человек.Не отрицает ли пространства превосходствоСей целомудренно построенный ковчег?
Сердито лепятся капризные медузы,Как плуги брошены, ржавеют якоря;И вот разорваны трех измерений узы,И открываются всемирные моря!
Май 1913«Заснула чернь! Зияет площадь аркой…»
Заснула чернь! Зияет площадь аркой.Луной облита бронзовая дверь.Здесь Арлекин вздыхал о славе яркой,И Александра здесь замучил Зверь.
Курантов бой и тени государей:Россия, ты – на камне и крови –Участвовать в твоей железной кареХоть тяжестью меня благослови!
12 мая 1913«В таверне воровская шайка…»
В таверне воровская шайкаВсю ночь играла в домино.Пришла с яичницей хозяйка;Монахи выпили вино.
На башне спорили химеры:Которая из них урод?А утром проповедник серыйВ палатки призывал народ.
На рынке возятся собаки,Менялы щелкает замок.У вечности ворует всякий,А вечность – как морской песок:
Он осыпается с телеги –Не хватит на мешки рогож –И, недовольный, о ночлегеМонах рассказывает ложь!
1913Кинематограф
Кинематограф. Три скамейки.Сантиментальная горячка.Аристократка и богачкаВ сетях соперницы-злодейки.
Не удержать любви полета:Она ни в чем не виновата!Самоотверженно, как брата,Любила лейтенанта флота.
А он скитается в пустыне,Седого графа сын побочный.Так начинается лубочныйРоман красавицы-графини.
И в исступленьи, как гитана,Она заламывает руки.Разлука. Бешеные звукиЗатравленного фортепьяно.
В груди доверчивой и слабойЕще достаточно отвагиПохитить важные бумагиДля неприятельского штаба.
И по каштановой аллееЧудовищный мотор несется.Стрекочет лента, сердце бьетсяТревожнее и веселее.
В дорожном платье, с саквояжем,В автомобиле и в вагоне,Она боится лишь погони,Сухим измучена миражем.
Какая горькая нелепость:Цель не оправдывает средства!Ему – отцовское наследство,А ей – пожизненная крепость!
1913Теннис
Средь аляповатых дач,Где шатается шарманка,Сам собой летает мяч,Как волшебная приманка.
Кто, смиривший грубый пыл,Облеченный в снег альпийский,С резвой девушкой вступилВ поединок олимпийский?
Слишком дряхлы струны лир:Золотой ракеты струныУкрепил и бросил в мирАнгличанин вечно юный!
Он творит игры обряд,Так легко вооруженный,Как аттический солдат,В своего врага влюбленный!
Май. Грозо́вых туч клочки.Неживая зелень чахнет.Всё моторы и гудки –И сирень бензином пахнет.
Ключевую воду пьетИз ковша спортсмен веселый;И опять война идет,И мелькает локоть голый!
1913Американка
![Константин Бальмонт и поэзия французского языка/Konstantin Balmont et la poésie de langue française [билингва ru-fr] - Константин Бальмонт](https://cdn.pochitay-knigi.com/s20/2/8/8/7/1/2/288712.jpg)
