Обычные командировки. Повести об уголовном розыске - Игорь Дмитриевич Скорин

Зиной, да, да, с той самой Зиной Мальцевой, что они с мужем, заметив это, посоветовали сыну приглашать девушку к себе домой. Зина бывает у них часто. А когда случилось это несчастье, взяла отпуск и все дни сидит у них дома. Хорошая девушка: добрая, ласковая, отзывчивая.

— Скажите, Калерия Викторовна, а какой у Олега характер — мягкий, уравновешенный, вспыльчивый?

— Разве можно определить человека вот так однозначно? Какой он? Добрый? Да, когда нужно, то добрый, но не без разбора, не слюнтяй. Честный? Я уверена, что да. Я знаю, вы подумаете, какая мать скажет иначе. Но он действительно никогда нам не лгал. Мог бы соврать только в одном случае — если эта ложь кому-то очень понадобилась. Ну, скажем, захотел спасти друга. Но и тогда Олег просто сказал бы, что сделал он. Была однажды в школе у него такая история.

— Часто ли Олег возвращался домой поздно? И всегда ли трезвым?

— Олег не пьет. Совсем не пьет. И товарищи это знают. Ему один окулист сказал, что зрение сильно ухудшится, и он не прикасается к спиртному. Самбо, спорт тоже не любят пьяниц. Курить и то начал лишь в прошлом году.

— Понятно... — протянул Дорохов. — У меня к вам просьба: позвольте взглянуть на комнату Олега.

Дорохов знал, что мир вещей иногда может рассказать о своем хозяине куда больше, чем люди.

Узкая, длинная комната заканчивалась балконом. В комнате стояла небольшая тахта, письменный стол и по стенам книжные полки. Рядом с дверью — секция шведской стенки, за ней — на деревянной платформе боксерская груша, на полу несколько пар гантелей разного веса. На письменном столе — стопка общих тетрадей, технический справочник, две авторучки. Казалось, что хозяин комнаты вот-вот вернется и снова сядет за свои конспекты. Дорохов взглянул на книги, расставленные на полках, попытался отыскать художественную литературу. Калерия Викторовна пришла ему на помощь:

— Здесь у сына только учебники и по спорту. Вся наша библиотека в коридоре, на полках. Он много читает, но говорит, что хорошая книга под рукой ему мешает заниматься, отвлекает.

«Не очень понятно, что же за парень этот Олег», — подумал Дорохов, выходя из квартиры Лавровых.

— Жаль, что не было дома самого. Интересный у Олега отец и Калерия Викторовна славная. В прошлом году ей звание заслуженного врача РСФСР присвоили. Тяжко им. Верят они сыну. — Рогов сделал паузу. — Да и мы все ему верим.

— Это хорошо, когда человеку верят, — согласился Дорохов и предложил: — Сходим с тобой, Женя, на то место, где все случилось.

Рогов повел полковника проходными дворами, и они быстро пришли к злополучной арке. Александр Дмитриевич взглянул на часы. Стрелки показывали двадцать три часа тридцать минут. Несколько дней назад в это же время здесь разыгралась трагедия. Дорохов знал, что в тот вечер шел дождь, но сегодня было сухо. Оба прошлись по двору, спугнули в беседке парочку, подошли к подъезду, где жил Степан Ручкин, а потом вернулись к арке. Дорохов пристально осмотрел все вокруг, попросил Рогова снова вернуться к подъезду. Сам остановился возле клумбы, зачем-то пробрался в кусты жасмина, росшие в центре двора, подождал, пока Рогов приблизится к арке, и, крадучись, прямо по цветнику направился за ним. Под аркой он спросил Рогова, видел ли тот, где он, Дорохов, шел.

Евгений не понял, чего хочет от него полковник, и извиняющимся тоном ответил, что его не заметил. Дорохов еще раз зачем-то вернулся к центру двора, что-то пытался отыскать на земле, но потом, безнадежно махнув рукой, возвратился к своему спутнику.

Александр Дмитриевич пытался мысленно воспроизвести картину случившегося, понять и разобраться в действиях человека, совершившего преступление, а потом представить все его дальнейшие поступки. На месте ему лучше думалось. Вот и сейчас он пытался найти то, чего днем не заметил. Правда, он ничего не нашел, однако кое-что уже мог представить...

Обратно шли через сквер. Возле опустевшей беседки, той самой, в которой, по словам Киселева, собирались хулиганы, остановились. Александр Дмитриевич, словно почувствовав невысказанную просьбу Рогова, предложил:

— Посидим, покурим.

Беседка была с большим самодельным столом посредине и длинными скамьями. Чисто выметенный пол. Ни окурков, ни пыли. Рогов улыбнулся:

— У них тут свой порядок. Где-то в кустах прячут веник, ведро, тряпку и обязательно стаканы, а то и закуску. По очереди — конечно, не из тех, кто верховодит, — убирают.

Александр Дмитриевич вдруг спросил:

— А этот самый Славин бывал здесь?

— Бывал. Здесь многие бывают. Соберутся выпить — и сюда. Беседка у них называется «Подожди немного».

— Ну, не очень оригинально! Правда, у Луи Буссенара так называются небольшие рощи. Мальчишкой я этим «Капитаном Сорвиголова» зачитывался... Ну так вот, дорогой Женя, о Лаврове. Все, что есть в деле, работает против вашего Олега. Посуди сам: Лавров говорит, что парикмахер был пьян. А по заключению биологической экспертизы в организме Славина алкоголь полностью отсутствовал. Лавров говорит, что был нож, а его никто не видел. Есть еще одно, не менее важное обстоятельство. Вот ты скажи мне, Женя, почему Славин хотел убить вашего дружинника? Что между ними могло произойти?

— Так вы Олегу не верите? — не выдержал Рогов.

— Подожди! — поморщился Дорохов. — При чем тут верю — не верю? Я говорю о фактах. А они свидетельствуют против Лаврова. Криминалисты, следователь, прокурор, наконец, суд в первую очередь рассматривают факты.

— Так что же делать?

— Набраться терпения и искать факты, подтверждающие показания Лаврова. Кстати, у меня тоже появилось сомнение, — медленно проговорил Дорохов.

— Какое?

— Понимаешь, Лавров мог добросовестно заблуждаться. Ему могло показаться, что у Славина был нож. Все-таки зрение у него плохое.

— Допустим, что нож Олегу привиделся, но ведь парикмахер прямо сказал, что его убьет. На слух-то Олег не жалуется.

— Лавров — сторона заинтересованная. Нужны доказательства. Кстати, сколько у тебя дружинников?

— Около трехсот. Я отобрал человек двадцать активистов, чтобы работать по этому делу. Сказал капитану Киселеву, а тот отмахнулся: «Хулиган ваш Лавров». Жаль, что Георгий Петрович Макаров болен. Был я у него сегодня в больнице.

— Ну и как он?

— Да пока неважно. Давление держится.

— О деле Лаврова он знает?

— Конечно. Это ведь он мне посоветовал вам в Москву телеграмму послать. Я три года работаю у него внештатным инспектором. А вы, Александр Дмитриевич, не собираетесь навестить Макарова в больнице?