Четыре кита, или Право выбора - Светлана Гришина

– Но отец, – Миона с мольбой сложила на груди руки, – позволь тогда нам остаться здесь.

Чем провинился Соло перед тобой? Дети не в ответе за своих родителей, так ведь сказано в писании. Господь велел прощать, так будь же и ты великодушен!

Ты не понимаешь! В его жилах течет испорченная кровь. Я не позволю тебе испачкать наш род, связавшись незнамо с кем. Это твоя блажь и она скоро пройдет. Детский каприз, не больше. Если ты будешь упорствовать, я приложу все силы, но этот паршивец в долине не останется. Пусть убирается и встретит свою смерть в большом мире, костлявая не заставит себя ждать, уж поверь мне. Соло уже при рождении грешен, а тебе известно, какова плата за грех. Может, стоит поторопить его с оплатой?

Всю ночь Соло мерил шагами долину. На рассвете он поднялся на холм. Взошло солнце, но теперь, как ни старалось, не смогло разукрасить новый, совершенно серый день.

6

Анжелика сидела в больничном коридоре на посту и дочитывала последнюю страницу очередного романа. Как всегда, все закончилось замечательно. «Они жили счастливо и умерли в один день», примерно так. Анжи вздохнула. Как и все девушки ее возраста, она мечтала о любви.

Ее сердце истомилось ожиданием великого чуда, а фантазии не ленились создавать сценки, одну романтичнее другой. Несколько раз ей снился один и тот же сон: она идет по тропинке, протянув руки навстречу юноше, но солнечные лучи бьют ему в спину, освещая контуры его фигуры, и слепя ей глаза. Еще пара шагов, она подойдет ближе и сможет разглядеть его, но, сколько бы Анжелика не шла, расстояние между ними не сокращалось. В том сне она любила его и, просыпаясь, чувствовала горькое разочарование оттого, что так и не сумела приблизиться.

Но это только сон. А что же такое настоящая, реальная любовь, какая она? Должно быть это – фейерверк чувств, сверкающая радуга, невыразимое счастье оттого, что человек, которого ты любишь, держит тебя за руку. И когда он рядом, не может быть ни горя, ни страха, ни пустоты. Все можно преодолеть, когда с твоим сердцем в унисон бьется еще одно сердце. Во всяком случае, в том сне она чувствовала нечто подобное. Лика еще раз вздохнула, захлопнула книгу и поднялась из-за стола. За окном гуляла теплая, весенняя ночь. На стоянке приемного отделения угрюмо таял серый снег, и апрельский ветер трудолюбиво высушивал его слезы.

Тихий стон, донесшийся из мужской палаты, разметал девичьи фантазии. Анжелика оглянулась и прислушалась. Стон повторился. Лика на цыпочках вошла в палату.

На кровати у стены лежал мужик, угодивший по пьяной лавочке под трактор. Перелом левого бедра со смещением, правая голень раздроблена. Ни растяжка, ни гипс ему не помогут, надо вести во Владимир, здесь таких операций пока не делают.

Мужчина открыл зажмуренные глаза и глянул на девушку:

– Что, сестричка, громко я? Не хотел, ей-Богу, но болит, зараза, спасу нет.

Голос у него дрожал, в глубоких морщинах у глаз застряли слезы.

– Ты бы мне укольчик сделала, сестренка. Не могу уже…

Анжелика села к нему на край кровати. Она вполне могла бы помочь ему и без «укольчика».

Когда-то мама научила ее снимать боль:

– Представь, что центр боли – черный клубок. Найти его просто, пульсация в этом месте сильнее. От этого клубка идут нити. Прощупай их и верни к центру. Затем сосредоточься, представь, что зажимаешь клубок в ладони и тащи его к ближайшей конечности. Можно вытянуть и через затылок, но это опасней. Когда клубок окажется вне человека, необходимо его быстро нейтрализовать. Представь, что сжигаешь его. Сначала пламя должно быть ярко красным, потом бордовым, дальше оно светлеет и меняет цвет на голубой. Только после этого ты можешь остановиться. Если не сможешь, или не успеешь, боль перетечет к тебе. Пока не будешь уверена в своих силах, не начинай.

Вместо нейтрализации ты можешь переместить боль в особо сложный участок, и тогда человек получит болевой шок.

Уяснив теорию, Лика несколько раз практиковала, но тогда рядом находилась мама, а сейчас подстраховать некому. Лекарство поможет, но ненадолго, а если вмешается Анжелика, мужик сможет спокойно отдохнуть до отправки во Владимир. Ничего сложного в этом нет, все получится. Тем более, лишний раз попрактиковаться не помешает.

Девушка решилась. Поставив ладони над переломами, она закрыла глаза и сосредоточилась. Вот они, два источника боли, они не только пульсируют, они острыми иглами пронзают плоть, вырываясь наружу, и также стремительно возвращаются в эпицентр, увеличивая болевые импульсы. А вот и нити, протянутые сквозь тело к мозгу.

Теперь главное – не остановиться и вернуть пронырливых деток к мамочке. Руки Анжелики, пройдясь над телом мужчины, вернулись на исходную. Боль сопротивлялась, остервенело сыпля иглами так, что девушка ладонями ощущала их уколы. Она осторожно, не торопясь, подтянула упрямые шары к ступням мужчины. Еще одно усилие и оба клубка оказались в ее руках. И тут тело Анжелики словно током пронзило, мозг заволокла черная пелена, и она испугалась, почувствовав, что зажечь огонь не в состоянии. Силы покидали ее, и хотелось только одного – отключиться.

– Эй, не засни там.

Чей-то голос проник извне в мозг.

Если уж взялась за дело, доводи до конца.

Лика, очнувшись, усилием воли заставила себя зажечь огни. Она смотрела, как красные сполохи обняли клубки, заставляя их морщиться и корежиться в пляске пламени.

Боль не отпускала ее тело до тех пор, пока бордовые языки огня не превратились в голубые, и вскоре сошли на нет. Она расслабленно опустила руки и открыла глаза.

Мужик уже спал, мелкие капли пота испарялись с его лба.

Добравшись до сестринской, Лика тяжело опустилась на кушетку и прислонилась спиной к прохладной стене.

В пустом помещении никого, кроме нее не было, но она кожей чувствовала чье-то присутствие. Надо сказать, подобные странности ее не удивили. В течение последних трех месяцев ее не покидало ощущение, что некто, или нечто, время от времени проявляет к ней интерес. Она слышала шаги у себя в доме, просыпаясь, замечала мелькнувшую тень, кто-то легким движением касался ее волос или щеки. Но вот голосов до сегодняшней ночи слышать не приходилось. Подобные явления справедливо казались Лика слегка нездоровыми. Как ни странно, она не испытывала страха перед этой неведомой субстанцией, она беспокоилась о своем душевном состоянии. Не являются ли подобные галлюцинации первым признаком помешательства?

Вновь прозвучавший голос заставил ее вздрогнуть:

– Ну, и зачем тебе это надо?

– Кто ты? – на всякий случай оглядев комнату, спросила Лика.

– Невежливо отвечать вопросом на вопрос. Повторяю – зачем ты это сделала?

– Человеку было очень больно, я захотела помочь.

– Глупо. Ты оказала ему лишь временную помощь. Причину его боли ты не устранила, зато сама чуть не пострадала. Если б эта гадость поселилась в тебе, то там бы и осталась.

И жила бы ты, милая девушка, на уколах.

– Спасибо, что помог… помогли.

– Не за что. В следующий раз, прежде чем играть в Айболита, подумай, как следует.

– Хорошо. А теперь, могу я спросить, кто Вы?

– Спросить можешь, а вот ответа не получишь. Не время.

– Я сумасшедшая, да? Вы – это глюки?

– Не беспокойся, с головой у тебя все в порядке. Во всяком случае, так я считал до сегодняшней красочной демонстрации твоей глупости. Если тебе нравится, можешь для удобства называть меня глюком. А сейчас отдыхай. До конца дежурства еще полно времени.

– А… Вы ко мне надолго?

Раздался короткий смешок:

– Боюсь, что надолго. Но ты не переживай, мы, глюки, в принципе безобидны.

Анжелике ничего не оставалось, как заснуть, надеясь, что проснувшись она не услышит белее этого голоса.

Лика работала сутки через двое. Свои выходные она предпочитала проводить дома, но иногда к ней, как и к ее матери, приходили соседи, или знакомые все тех же соседей. Тогда она шла заговорить грыжу, вывих выправить, или избавить от радикулита. Вкупе со скромной оплатой ее награждали последними городскими новостями. Анжелика называла их слухами из испорченного телефона, а потому внимание свое на них не тратила. Известие о том, что ожидаемые специалисты уже прибыли и расселились на временных квартирах, пролетело мимо ее ушей.

7

Солнечная улыбка осветила утро. Стены Ликиной комнаты с удовольствием приняли тепло нового дня. Девушка подтянула колени к груди и зажмурилась. Как не хочется вставать!

– Просыпайся, проспишь все самое интересное.

Ну вот, опять.

– Доброе утро, глюк. Я так понимаю, наше общение становится регулярным и неизбежным.

– Правильно понимаешь. Я пришел к тебе навеки поселиться. Шутка.

– Хороши шутки. Выйди. Я буду одеваться. Надеюсь, ты со мной в туалет не ходишь?