Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки - Селвин Рааб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Позже, когда церемония для всех новобранцев была завершена, Дакс Коралло поднялся и попросил всех attaccata, то есть соединить руки. «La fata di questa famiglia sono aperti», — объявил Коралло, имея в виду, что дела этой семьи открыты. Затем он прочитал своим новым солдатам лекцию о базовых принципах, заповедях, впечатанных в памяти Д'Арко.
«Нам было сказано не торговать наркотиками, фальшивыми деньгами, крадеными акциями и облигациями, уважать семьи и других членов семьи и не водиться с женами или дочерьми других членов. Если возникают споры, которые вы не можете разрешить с членами организации, вы должны обратиться к своему капитану. Вы не должны поднимать руки на других членов семьи. Вы должны всегда держаться с уважением. Когда звонит ваш капитан, неважно, в какое время дня или ночи, вы должны немедленно откликнуться. Эта семья стоит выше вашей собственной семьи. Прежде всего, вы не должны обсуждать что-либо об этой семье с членами других семей. Если вы не будете соблюдать эти правила, вас убьют».
Коралло ввел еще одно нерушимое правило: полицейских и других представителей правоохранительных органов нельзя «убивать».
«О том, что произошло сегодня ночью, никогда нельзя говорить», — предупредил Коралло. Приказав группе еще раз собраться, он закончил по-итальянски: «La fata di questa famiglia sono chiuso» («Дела этой семьи закрыты»).
Послеобеденное мероприятие закончилось на безалкогольной и трезвой ноте: мужчинам предложили кофе, простые закуски и выпечку, после чего старые и новоиспеченные мафиози разошлись по небольшим группам.
Д'Арко узнал, что Коралло запретил заниматься наркотиками, подделкой и кражей акций и облигаций, потому что это были федеральные преступления, за которые полагался большой тюремный срок. У Коралло, как и у других лидеров мафии, были веские причины не допускать нападений на сотрудников правоохранительных органов. Убийство полицейского, следователя или прокурора могло вызвать ярость закона против мафии и сделать нормальный бизнес опасным. Кроме того, это правило было направлено на поддержание строгой дисциплины и предотвращение необдуманных, несанкционированных действий со стороны вспыльчивых солдат.
На следующий день после церемонии посвящения Д'Арко стал почетным гостем на ужине с другими членами команды, устроенном его капо. Это был повод представить его и двадцать с лишним членов его команды друг другу как равных. Новые товарищи Д'Арко со смехом объяснили ему, что произошло бы, если бы он отказался на церемонии в Бронксе принять членство в боргате: его бы убили на месте. Его отказ стал бы доказательством того, что он агент или информатор, пытающийся внедриться в семью.
В первые дни его членства в Коза Ностра ему передали больше обычаев и правил старшие солдаты. Некоторые шибболеты были странными, особенно те, что касались ухоженности и гардероба. Лидеры нью-йоркской мафии не одобряли, когда солдаты отращивали усы или носили ткани красного цвета. Усы считались показными, а красный цвет казался консервативно одетым иерархам слишком броским. Необъяснимо, но некоторые мафиози также считали, что красную одежду предпочитают «крысы», пискуны.
Несмотря на то что они всегда находились под властью капо и главарей администрации, для верных, амбициозных солдат, таких как Эл Д'Арко и Тони Аккеттуро, существовали огромные потенциальные преимущества. Человек, которого сделали человеком, автоматически получал большее уважение, престиж и возможность зарабатывать деньги. Для начала он получал право на большую долю добычи от своей преступной деятельности, чем та, что доставалась ему как подражателю или «подельнику» — человеку, работающему или сотрудничающему с семьей. Кроме того, новичок получал право на часть прибыли от других рэкетов, контролируемых семьей.
Еще одним подарком солдату было право организовывать и использовать в незаконной деятельности своих подражателей. Большинство подельников стремились стать людьми, но право на это получали только те, кто имел сицилийские или итальянские корни. Одно время почти все семьи принимали в свои ряды только тех, чьи мать и отец были итальянцами. Со временем это требование было смягчено: если корни отца были итальянскими, то претендент мог быть принят в семью. Независимо от его ценности для боргаты, сообщник без итальянского происхождения — даже если он служил наемным убийцей, совершающим убийства по заказу, или имел большой доход — никогда не мог быть принят. Неитальянец мог пользоваться большим уважением, но никогда не был бы признан равным мафиози самого низкого ранга.
Не менее важно и то, что, пока солдат соблюдал кодекс поведения мафии, ему были доступны финансовые и юридические связи семьи. Если он попадал в переделку и его арестовывали, семья оплачивала дорогостоящие услуги адвоката. Если же человек попадал в тюрьму, семейная администрация боргаты или его капо должны были содержать его жену и детей.
За верность и служение семье в жестокой и опасной обстановке полагался еще один важный завещательный документ: полис страхования жизни. Убить человека можно было только по приказу его босса и только за серьезное нарушение правил мафии. Другие люди, работавшие на боргату или участвовавшие в сделках с мафиози, были лишены подобной защиты. Если между ними возникал конфликт, их могли выпороть или покалечить по прихоти того или иного человека. Солдат мог быть уверен, что другие преступники, подозревающие или знающие о его связях, опасаются ранить или оскорбить его; смертоносная сила возмездия организации была хорошо известна в преступном мире.
Вступление в мафию в середине и конце двадцатого века было делом трудным и опасным, но недостатка в желающих не было, а для таких новобранцев, как Тони Аккеттуро, полноправное членство в организации было блестящим призом с выдающимся финансовым вознаграждением.
2. Рассказ Тумака
Приверженность кодексу чести мафии стала для Энтони Аккеттуро залогом славы и уважения в преступном мире. В итоге он занял высокое положение в высших эшелонах мафии и стал мультимиллионером.
Однако его ранняя жизнь не предвещала успеха ни на одном поприще. Один из шести детей, родившихся у сицилийских родителей-иммигрантов, Аккеттуро рос в 1940-х и начале 50-х годов в Орандже, захудалом пригороде Ньюарка, штат Нью-Джерси, где жили «синие воротнички». Его отец, Анджело, мясник и владелец мясного рынка Accetturo's Meat Market, безуспешно пытался заинтересовать Тони своим законным ремеслом. Юноша предпочитал совершенствовать свои таланты в бильярдных залах.
Образование его не интересовало, после шестого класса он стал хроническим прогульщиком, и родители, не придававшие особого значения традиционному образованию, согласились на ранний уход из школы, когда ему исполнилось шестнадцать. Едва выйдя из подросткового возраста, мальчик был отправлен
