Нф-100: Псы кармы, блюстители кармы. Весь роман целиком - Андрей Нимченко

- Ой, - тонко пискнул похититель борща и сиганул в окно...

Глава 4.

Торм.

Тяжело груженная фура начала тормозить, едва водитель заметил Торма. Шел четвертый день с тех пор, как он покинул Мидлвэй, и третий час, как шел вдоль разбитого шоссе на юг. Увы, сны пока не дали ему точных ориентиров, и южное направление он выбрал сам, понадеявшись на предчувствие.

Торм уже не раз поднимал руку, без особой надежды остановить транспорт, но зато приятно удивлялся тому, что его стало так много. Колоны из бронированных грузовиков под конвоем джипов и мотоциклистов с автоматами трижды проезжали мимо, обдавая его горячими выхлопными газами.

Транспортная сеть все больше хирела, поддерживать трассы в нормальном состоянии давно перестали, зато бандитов расплодилось столько, что дальнобойщики вынуждены были нанимать охрану. Фуры-одиночки стали большой редкостью, принадлежали они мелким частникам, деньги ценившим выше собственной жизни. Одинокий КамАЗ, затормозивший перед Тормом, явно управлялся как раз таким.

- Давай, вскакивай!

Из-за тяжелой, усиленной стальным листом двери показалась физиономия водителя. Ему было под сорок, седые волосы всклокочены, на пухлых красных губах блеск - должно быть, гигиеническая помада. Подбородок узкий, так что губы выделяются еще сильнее. В темных глазах какой-то шальной отсвет. Торм легко вскочил в кабину, захлопнул дверцу и только потом сказал:

- Платить мне нечем, но я могу помочь с ремонтом.

Он оглядел кабину: занавески, отделявшие сидения от спальной части, были отдернуты, на откидной кровати никого!

- Вы что, без напарника?! - Вот тут Торм удивился по-настоящему. Дорога для одного - слишком большое испытание.

- У этого придурка хватило ума подхватить по дороге апендицит - слег вчера в одной деревеньке, и оставил меня один на один с Колымагой, - последнее слово водила произнес как имя. Так, похоже, называлась его машина, - я и оставил-то его всего на одну ночь. Где он сумел заразиться этой дрянью, ума не приложу, но доктор сказал, нужна операция, мать-ё-так! Теперь придется переться до Ростова самому, если не подвезет соблазнить по дороге сменщика. Так денег нет? Жаль. Не обессудь тогда - найду замену, придется тебе дальше самому топать. Но хоть истории-то знаешь? Чтоб я ночью-то за баранкой не заснул?

- Я могу быть сменщиком, - сказал Торм.

- Что?!

- Я водил КамАЗы. И права есть, если вдруг проверка...

- Ха! Проверка! Какой псих остановится, чтобы его проверяли? Я лично ментов от бандитов не отличу. Да менты еще и поболее содрать могут. Так водил, значит... О-о, мужик! Повезло мне. А я-то думал, до Ростова придется спать днем - весь график насмарку. Антоха! - он протянул Торму жесткую ладонь человека, привыкшего иметь дело с железом.

- Торм, - представился он в ответ.

- Че? Иностранец, что ли?

- Да нет... просто имя такое. Не страшно тебе попутчиков подбирать?

- А ты что, страшный, - загоготал в ответ Антон, - Вообще, конечно, если бы ты был помоложе, хрен бы я тормознул. А так, думаю, справлюсь. Да и в моем положении особо не повыбираешь. А вдруг, думаю, деньжат подкинет. Да и вообще, помогать людям надо: в ногах-то правды нет, как между ног - покоя...

Он снова загоготал, так, что заплясали крученные из проволоки фигурки животных, висевшие над лобовым стеклом, и подмигнул Торму. Антоха явно пребывал в приподнятом настроении, если не сказать был перевозбужден. Его шальные глаза все время перебегали с дороги на лес, с леса на Торма, с Торма на какую-то точку в небе за его плечом. Казалось, сейчас он бросит баранку, вскочит на сидение и начнет выделывать кренделя, пока машина не саданет в ближайшую корабельную сосну. Торм оглядел спутника как можно внимательней, отрешившись от собственных мыслей и пытаясь уловить те, что владели Антоном. В слое, где обитали мысленные образования, тот выглядел непритязательно. Возле чакры у пупка как стая откормленных жирных мух вились бурые воронки похоти. Касаясь тела водителя, они ввинчивались в него, живо оплетая низшую часть сознания. Попутчик Торму попался явно сексуально озабоченный, оставалось надеяться, что не гомик.

Торм оглядел энергетическое тело в целом. Хорошего оказалось мало. Голову мужчины окутывала плотная завеса из мелких назойливых мыслей. Цвет их колебался от светло- к темно-серому, отчего голова походила на огромную заплесневевшую головку сыра. Одна мысль была гораздо больше других - ее энергетическая субстанция плотно присосалась к теменной части, не отрываясь от питавшего ее тела ни на секунду. Она то уменьшалась в размерах, почти сравниваясь со всеми прочими, то вырастала в несколько раз. Менялся и ее цвет - на глазах Торма воронка вдруг стала стремительно темнеть, будто смерч, набиравший из моря воду. Похоже, у парня серьезные проблемы, над которыми он не перестает думать.

- А там, в деревне, откуда идешь, у тебя жена что ли? - спросил Антон, бросив на Торма лукавый взгляд.

- Да нет, холостой я, - отвечал тот.

- Родня? - спросил водитель.

- Неа. Живу там просто, а теперь вот решил к сестре в Ростовскую губернию съездить.

Антон кивнул, потом язвительно заметил:

- Губерния... На кой черт было обзывать все губерниями?! Жить от этого лучше стало, что ли?

Торм пожал плечами. От перехода страны к дореволюционному делению на губернии жить лучше никто не стал. Просто когда начались природные катаклизмы и изменение климата, страх охватил общество. И голоса тех, кто говорил о гневе Господнем, набрали силу. "Возвращение к истокам" было одной из мер, которые, по идее, должны были умаслить божество. Но как-то не умаслили - только неделю назад на Дальнем Востоке очередное цунами разрушило несколько рыбацких деревень. А постоянных поселений в прибрежной зоне не было после потопа 2013 года, когда на сушу обрушилась волна высотой в два девятиэтажных дома.

Землетрясения, оползни, торнадо бушевали по всей Земле, уничтожая города, урожаи, выпуская в атмосферу ядовитые отходы с разрушенных химических производств. Экономики стран катились ко всем чертям, постепенно переходя к натуральному хозяйству. Население сокращалось: смертность возросла многократно, а рожать в мире, где не уверен даже в земле под ногами, желающих было не много. Огромная территория России становилась все более безлюдной, связи между крупными городами, правда, сохранялись, там был относительный порядок и даже, можно сказать, власть закона. Но между ними лежала полудикая территория, где безоружному выжить было не так-то просто. В книге об истории одного из регионов России, Екатеринодарской губернии, Торм однажды натолкнулся на упоминание: в 1829 году казаки такой-то станицы убирали пшеницу под защитой трех пушек, каждый - вооружен ружьем. Лет тридцать назад это показалось бы ему дикостью, теперь было обычным делом. Тридцать лет назад... тогда жизнь шла совсем по-другому, спокойно, на широкую ногу. Хотя первые звоночки грядущей катастрофы уже звучали.