Луна доктора Фауста - Франсиско Луке

- Быть не может, Филипп,- удивленно проговорил ландграф Циммер,- быть того не может, чтобы этот проходимец Варфоломей Вельзер снаряжал войско в Новый Свет на поиски Дома Солнца!

- Ручаюсь вам,- отвечал юноша, приподнявшись на стременах.- Амвросий Альфингер с тремя сотнями людей высадился в Венесуэле двадцать четвертого февраля 1529 года.

- Полгода назад?

- Да, сударь.

- Ты хорошо осведомлен, Филипп,- одобрительно заметил граф, переводя своего коня на шаг.

- Не забудьте, граф,- с долей насмешки произнес Даниэль Штевар,- что наш Филипп состоит не только в услужении у августейшей семьи, но и в родстве с Вельзерами. Он их родня и должник, разумеется.

Гуттен, не поддержав шутливого тона, отвечал сурово:

- Повсюду ищут людей для похода в Венесуэлу.

Николаус Федерман отправился в Силезию набирать тамошних рудокопов.

- Не могу этого постичь! Его высочество эрцгерцог Фердинанд - да продлит господь его дни! - просит у меня солдат, чтобы отбить наседающих турок, а сам тем временем шлет войска в Новый Свет. Что происходит с испанцами?

- Неужто вы не знаете, каковы они: воюют, лишь когда хотят и где хотят. А не хотят - нет такой силы, которая заставила бы их взяться за оружие. Говорят, в иных местах они посылают вместо себя наемников.

- Не они одни. Кроме двадцати ландскнехтов - а это две трети моего воинства,- мне нечего предложить его высочеству. Разве что горсточку добровольцев: запись уже объявлена. Сомневаюсь, однако, что найдутся охотники защищать Вену от турок. Это гиблое дело. Никто не пойдет: некого грабить, некого насиловать.

- Вы полагаете, граф,- недоуменно спросил юноша,- что люди отправляются на войну только ради добычи и женщин?

- А как же иначе, любезный мой Филипп? Войско стоит на трех китах: первый - это наемники, сделавшие игру в жмурки со смертью своим ремеслом; второй - это добровольцы, еще не отрешившиеся от юношеских мечтаний; а третий - это мы, знатные люди, потомки тех, кто когда-то пошел на войну опять-таки своей охотой или по найму, кому повезло и кто выжил.

При этих словах Филипп фон Гуттен состроил недовольную гримасу, Даниэль Штевар издал сдавленный смешок, а граф Циммер, довольный своей речью, подкрепил ее громовым раскатом хохота.

- Я не противлюсь тому, что наши бюргеры становятся день ото дня все сильней,- заметил он и, натянув поводья, остановил коня у придорожной харчевни.- Взять хоть семейство Вельзеров - это ли не доказательство моей правоты?! Ну да ладно! Политику побоку! Надо промочить горло доброй кружкой пива!

Из дверей таверны донесся залп проклятий и грохот разбиваемой посуды.

- Что там творится? - спросил граф.

Человек преклонных лет отчаянно отбивался от двух жирных монахов. В конце концов он получил жестокий удар по лицу и, обливаясь кровью, рухнул наземь.

- В чем дело? - строго и властно обратился к монахам Циммер.

Увидав перед собой графа, монахи и сопровождавшие их латники немного унялись.

- Просим прощенья, ваша светлость,- ответствовал самый тучный.Воздаем по заслугам этому проклятому колдуну. Он похвалялся тем, что продал душу дьяволу. За подобные еретические речи негодяя подобает не только предать анафеме, но и спалить живьем.

- Едва лишь мы прознали о его приходе, как тотчас решили взять его,добавил второй монах.- Но этот вероотступник при содействии своего пса вот он, ваша светлость,- обуянного дьяволом, по словам самого же хозяина, и при попустительстве кабатчика и невежественных простолюдинов оказал сопротивление правосудию. Пришлось применить силу, оттого у него и кровь на лице.

- Правду ли говорят достопочтенные отцы? - спросил Циммер.

- Правду, ваша светлость,- юношески звонким голосом сказал старик.- Но ярость их есть чадо их алчности. Я отказался раскрыть им секрет философского камня.

- А тебе известен этот секрет? - с загоревшимися глазами воскликнул граф.

- Ах, да неужто бы я тогда носил отрепья и утолял жажду благодаря добросердечию этих бедных людей, которые надеются, что я сумею вразумить их и указать им путь к счастью?

- Он колдун и еретик! На костер его! - завопил тучный монах.

- По приказу Святейшей Инквизиции мы должны задержать этого человека. Посторонитесь, ваша светлость... Стража! Взять его! - поддержал спутника второй монах.

Огромный черный пес угрожающе зарычал.

- Сидеть, Мефистофель! - не повышая голоса, приказал старик.

Пес успокоился, а солдаты, двинувшиеся было к еретику, остановились.

- Правда ли,- недоверчиво спросил Циммер,- что в твою собаку вселился дьявол?

- Ах, ваша светлость,- отвечал астролог,- в каждом из нас черт сидит. Я своего предпочитаю не прятать и грехов своих не таить.

Его ответ развеселил Штевара, весьма интересовавшегося магией и оккультными науками.

- В чем же твой грех, добрый человек? - серьезно спросил Гуттен.

- По расположению звезд, по голосам усопших я умею предсказывать судьбу...

- Вы слышали? - вскричал монах.- Он сознался! Признание - лучшее доказательство! Взять его! На костер его!

- Погодите немного,- вмешался Гуттен.- Старик признался в том, что он астролог и некромант, а не в том, что он колдун. Разве ты занимаешься черной магией? Пропадало ли из-за твоей ворожбы у коров молоко, а у мужчин - сила?

- Никогда.

- Посещал ли ты шабаши? Нечувствителен ли ты к пыткам? Случалось ли тебе умерщвлять плод во чреве матери?

- Никогда. Я лишь провижу будущее, как Агриппа, как великий Камерариус, как славнейший Тритемиус.

- Ни чернокнижье, ни астрология не преследуются законами империи. Наш государь, уподобясь своему деду Максимилиану, приблизил ко двору видных чернокнижников и знатоков потустороннего.

- Я - доктор философии Виттенбергского университета,- со скромным достоинством отрекомендовался старик,- и вы, господа, видите меня в столь бедственном состоянии лишь потому, что я вменил себе в закон не переступать порог княжеских дворцов.

- Почему? - подозрительно спросил Циммер.- Чем тебе не по нраву твои природные господа? А может быть, ты из тех смутьянов, которые своими крамольными речами подстрекают крестьян к бунтам и кровавым мятежам?

- О нет, сударь! Ничто не прельщает меня так мало, как политическая борьба и участь власть имущих.

- Изволь объясниться! - сдвинул брови Циммер.

- Причина проста, ваша светлость! Для того чтобы предсказать будущее сильных мира сего, как и будущее самых ничтожных простолюдинов, нет нужды обращаться к расположению звезд.

В этот миг раздался гневный голос тучного монаха:

- Граф Циммер! Довольно глумиться над правосудием и чинить препоны его служителям! Ваше противодействие Святейшей Инквизиции подозрительно! Князьям познатнее вас случалось испытывать на своей шкуре пепелящий огнь нашего гнева! Солдаты! Взять колдуна под стражу!

- Остановитесь! - вскричал Гуттен, выпрямляясь во весь рост.- Я Филипп фон Гуттен, слуга императора, приближенный его высочества эрцгерцога Фердинанда, сын Бернарда фон Гуттена, брат самого Морица, каноника Вюрцбургского и епископа Эйхштадтского. Не трогайте этого человека! Он невиновен!

- Простите, ваша светлость! - с испугом воскликнули инквизиторы.- У нас, верно, разум помутился, если мы не догадались, кто перед нами.

Монахи и стража поспешно удалились, а старик стал перед Гуттеном на колени и поцеловал у него руку.

- Благодарю, ваша светлость. Где и когда смогу я предостеречь вас от той опасности, которая будет грозить вам по прошествии трех лет?

- Как ты можешь знать об этом,- неприветливо отозвался Гуттен,- если не составлял мой гороскоп и даже не гадал мне по руке?

- Мефистофель подсказал мне,- отвечал старик, показав на своего пса.

- Неужели и впрямь в собаку вселился бес? - допытывался Циммер.

- Точно так, сударь. Сатана одолжил мне Мефистофеля, чтобы он послужил людям.

Циммер, пропустив его слова мимо ушей, властно изрек:

- Тебе надлежит немедля покинуть Штауфен. Как только мы уедем, инквизиция снова примется за тебя.

- Без сомнения,- невозмутимо кивнул старик.

- Ты можешь укрыться в моем замке. Поворожишь нам, а?

- Вы запамятовали, сударь, что я не могу войти под своды княжеского замка. Мефистофель потеряет чутье, а я - благоразумие.

- Что ж, тогда вот тебе немного денег на дорогу. Поторапливайся!

Таинственный старик склонился перед Гуттеном:

- Да охранит вас сатана от святых, благородный и чистый духом юноша! Остерегайся измены! Сторонись распутниц!

Едва старик скрылся из виду, Циммер закричал:

- Эй, хозяин! Две кружки пива и стакан воды для этого юноши, да поживей! Занятный старикашка. Как его зовут?

- Фауст,- отозвалось несколько голосов.

- Фауст? - удивленно переспросил граф.

- Доктор Фауст? - расхохотался Даниэль Штевар.- Тот самый, что смастерил себе крылья на манер Икаровых и летал над Венецией? Тот самый, что проглотил какого-то крестьянина с телегой, а потом изверг его тем же способом, как мы очищаем желудок? Тот даже не слишком отсырел... Так это он?