Вестник - Ева Соулу

Они спрятались за деревьями, чтобы не попасться на глаза водителю. Белый «форд», искря боками, плавно выкатился из-за поворота. «Александр Гор, — шепнула Элейн, — возвращается от тети Каталины».

Кто-то приближался с другой стороны.

Деревья, за которыми они укрылись, были слишком редкими, и им пришлось поспешно втиснуться в узкий овражек, едва прикрытый боярышником и метелками чертополоха. Как назло «форд» Гора замедлил движение и вскоре остановился почти напротив их убежища. Джеральд заметил два профиля — с Гором была женщина. Когда показалась встречная машина, стало ясно, почему тот решил притормозить.

Подъезжавший автомобиль безудержно мотало по шоссе. Казалось, у водителя случился сердечный приступ или начисто отказало рулевое управление, заодно с тормозами. В какой-то момент машину занесло, затем развернуло боком и еще с десяток метров с визгом волокло по асфальту. Наконец, она остановилась, застыв на дымящихся покрышках.

Ни Джеральд, ни Элейн не успели понять, по какому наитию Гор вдруг выжал сцепление и стремительно подал назад. Однако сбежать он не успел.

Из перекрывшей дорогу машины высунулся мужчина и открыл огонь. Гулко лопнуло лобовое стекло, закричала женщина. Алая разметка хлестнула по змеистой трещине — и всё смолкло. Убийца подождал, затем выбрался на дорогу и медленно пошел вперед, принюхиваясь коротко обрезанным оружейным стволом. Когда до покореженного «форда» оставалось несколько шагов, распахнулась водительская дверца, и Гор выбросился наружу. Он сшиб бандита с ног; у того была лишь секунда, чтобы увидеть пепельное в красных потеках лицо — а затем его шея хрустнула, и он мешком свалился на асфальт. Гор подхватил автомат и, не целясь, выпустил всё, что оставалось в магазине, в закрытые окна «мерседеса». Послышался звон стекла. Когда закончились патроны, он отбросил обрез и медленно обернулся. Оперся руками о капот, всматриваясь в силуэт за испачканным стеклом.

Джеральд затрясся от новых выстрелов.

Черные пчелы радостно жужжали. Жалобно, ударяясь о металл, жадно — о человеческое тело. Удар — вспышка красного.

Гор упал.

Какое-то время со стороны второй машины еще доносились шорохи и стоны, но вскоре всё затихло. Ветер потянул за рукав, дунул в ухо. Тихо. Минута. Десять минут. Кто-то заскулил рядом, Джеральд понял, что это Элейн. Пустая дорога в пустое небо, в котором ни единого облачка — оно навалилось на них голубыми ладонями…

Следом синяя тень на шоссе. Джеральд зажал Элейн рот и вдавил ее в траву.

Машина подкатила со стороны замка, плавно остановилась. Стройная женщина в пестром шелковом платье выскользнула на дорогу, заозиралась по сторонам. Джеральд увидел ее юное лицо, лишившееся всяческого выражения. Она подбежала к Гору и опустилась на колени; через мгновенье тихо выругалась. Бросилась к «мерседесу» — но видно и там было некого спасать.

Девушка вернулась обратно, обошла «форд» и открыла дверцу со стороны пассажирского сиденья. Прямо к ее ногам свесилось тело попутчицы Гора. Та была еще жива: белые пальцы болезненно сжались, ударившись об асфальт. Джеральд захотел подняться, но не успел: последняя пчела ужалила раненую в висок.

Незнакомка зашагала прочь, перепрыгивая через трупы. Не оглядываясь, нырнула в свой автомобиль и сорвалась с места.

…Прошел час, небо успело пропитаться темным. Закат расползся, прилипая к набежавшим облакам мокрой тканью. Наконец Джеральд встал, крепко обнял Элейн.

— Идем.

Его голос был спокойным. Девушка подчинилась, словно перешибленная марионетка. Ей трудно было держать равновесие, казалось, она едва его слышала.

Они не помнили, как добрались до беседки. Он всю дорогу говорил с Элейн. Просил дать ему время. Что-то обдумать и что-то решить. Ей, как назло, необходимо было вернуться в Астоун — это была единственная мысль, оставшаяся в ее голове. Джеральд не хотел отпускать ее, не хотел оставаться один. Всю ночь он тонул, фиалковая дорога вздымалась под ним волной. Затем он выполз на берег и пожалел, что это случилось: прибежала Элейн и сказала, что знает убийцу.

Утром в замок Чесбери нагрянула полиция. Они опрашивали свидетелей — всех, кто видел Гора и его жену перед смертью. Каталина стоически выдержала все вопросы, потом ушла к себе в башню и заперлась. А несколько часов спустя к ней пожаловала посетительница. Леди Чесбери приняла ее в библиотеке; даже сквозь толстые двери Элейн слышала удар разлетевшейся вдребезги чернильницы. И она хорошо разглядела гостью — девушку в пестром платье, застрелившую жену Гора. Та исчезла спустя пятнадцать минут с изящным саквояжем наперевес.

— Джерри… Если ты оставишь меня здесь, я сойду с ума! Или она убьет меня! — кричала Элейн, нисколько не заботясь о том, что ее могут услышать даже в парковых дебрях.

Конечно, он не собирался ее бросать. Он велел ей вернуться в замок, собрать вещи, а затем смирно и тихо дожидаться вечера.

Отправив Элейн в Астоун, Джеральд побежал в город. Нашел телефонную будку, набрал номер полицейского участка, — но не смог выдавить ни слова на вопросительное молчание. Следующей была почта. Он схватился за бумагу, полчаса исступленно писал, затем смял листки и засунул в карман. Бесполезно. Его слово против слова Каталины Чесбери? Даже если полиция поверит и примется искать исчезнувшую с саквояжем убийцу, рискнет ли кто-нибудь в замке подтвердить, что она действительно приходила? Элейн? Бедняга так напугана, что ее впору везти к врачу, пока отчаянье окончательно не лишило ее рассудка. Если они откроются и укажут на виновных, но доказать причастность Каталины не смогут, что станется с ними? Джеральд очнулся в тупике, и единственное, что он осознал тогда — следующей жертвой на пустой дороге будет он сам. Он или Элейн, или они оба.

Он вернулся в Астоун и полдня изнывал в беседке, вздрагивая при каждом воспоминании о том, что было накануне — и о том, что случится сегодня. Вечером пришла Элейн. Они не стали медлить: пока леди Чесбери «оплакивает» смерть Горов, они попросту исчезнут. Так и поступили.

…Уже через неделю между ними и Астоуном лежал океан. Элейн сменила прическу и фамилию. Вначале даже казалось, что им под силу всё забыть. Но когда родился сын, оба поняли, что проиграли — не страху, чувству вины. А вскоре последовал второй удар: оказывается, оставленная позади тайна связала их крепче, чем любовь.

Год за годом они таились в ожидании прошлого. Но никто так и не пришел за ними — ни призраки, ни живые.

Астоун

15 октября, 1996 г.

21:00 (день первый)

На северной стороне, сразу за замковой стеной, начинался спуск к океану. Тот гудел совсем иначе, чем дома. С юга подступал многокилометровый парк.

…После бесконечных пустошей чащоба вставала чужеродной влажной махиной, чуть заметно шатавшейся при порывах ветра. Сквозь приоткрытое окно автомобиль заполнял ледяной воздух, напитанный запахом прелой листвы. Мир вокруг казался обесцвеченным, нереальным. Быстро темнело. Подъезжая к воротам, Райн невольно стиснул зубы: замок незряче сощурился на него узкими окнами. Несмотря на зажженные в парке фонари и ухоженные аллеи, дом казался брошенным столетия назад. Высокая кованая ограда, на подъездной дороге камень вместо асфальта. По бокам арки, ведущей во внутренний двор, два утопленных в стену монумента из бронзы — остромордые лошади, лютые, поцарапанные. Алекс поспешно отвернулся, скульптура всегда действовала ему на нервы.

Он добрался до замка около часа назад. Десяток одетых в униформу людей высыпали встречать гостя у подъезда: они смотрели долу, но стоило ему отвернуться, как за спиной начинался перекрестный огонь на поражение. В целом, они казались милыми людьми. Единообразными, словно ухоженные овечки, но с сообразительными и преданными глазами. Единственный, кого Алекс сумел запомнить в лицо, был мажордом Эшби, да и то потому, что ливрея старика отличалась по цвету от остальных.

Когда Райн покинул аэропорт в Брисбене, бессонница и паранойя оставили его в покое, но, похоже, они попросту предпочли путешествовать по земле. И вот наконец-то нагнали. Утроба замка поглотила его и принялась перемалывать вереницей комнат. Он снова ощущал движение вокруг, за каждой вещицей таился неясный смысл. Если удавалось задержать взгляд на одной точке дольше пары секунд, зрение теряло остроту.

Алекс слышал, как ветер тихонько возится за портьерами, сбивая пылинки.

— Леди Чесбери ждет вас, сэр.