Оружие разрушения - Уоррен Мерфи

– Никогда не слышал о приживлении ногтей, – ответил глава КЮРЕ без тени улыбки.

Худые плечи Чиуна содрогнулись.

– Значит, нет надежды. Когда я отойду в небытие, в моем племени не останется человека с ногтями надлежащей длины.

С этими словами старик поднес ладони к глазам. На его пергаментном лице читалось глубочайшее сожаление. Его собственные ногти отросли на добрый дюйм. Они смахивали на изогнутые костяные кинжалы. Таким кинжалом можно с одного удара перерезать человеку горло.

– Он все пытается убедить меня отрастить ногти, как у Фу Манчу – вполголоса произнес Римо, обращаясь к Смиту.

– Сопротивляйтесь, – прошептал в ответ тот.

– О да! – воскликнул Чиун. – Сопротивляйся, Римо! Отвергни ваши западные условности. Поступай так, как велит тебе Смит. Пусть твои ногти растут и расцветают. Освободи смертоносную силу, что таится в них. Я научу тебя должному уходу за ногтями. Вот и все, что тебе осталось, Римо, и подготовка твоя будет завершена. Больше я ничего от тебя не потребую.

Ученик решительно покачал головой:

– Не обманывай, Чиун. Стоит мне согласиться на ногти, как ты попытаешься одеть меня в боевое кимоно.

– Тебе следовало бы на коленях просить позволения надеть достойное кимоно. В этих безобразных панталонах ты похож на пугало огородное.

– В брюках, – поправил его Римо.

– Живет-то Римо в нашем обществе, – веско заметил глава КЮРЕ.

– Так пусть он войдет в ваше общество как ассасин Синанджу! Откуда у вас такая маниакальная любовь к секретности?

Смит и Римо переглянулись. Они ничего не сказали друг другу, но в их усталых взглядах ясно читалось одно и то же: Теперь объясняй ему ты.

– Мне пора, – совсем уже кисло повторил Смит.

– Подбросить вас в аэропорт? – спросил его Римо.

– Нет. Я поеду поездом.

– Поездом?

– Да, так дешевле. Кроме того, я хотел лично изучить систему «Амтрак».

– Это еще зачем?

– Необходимо по долгу службы, – ответил шеф значительно тише.

– Работа «Амтрака» как-то связана с вопросами государственной безопасности?

– Римо! – вдруг воскликнул Чиун и весь сморщился. – Да ты газеты-то читаешь? В дальних западных провинциях недовольные служащие «Амтрака» подстрекают к мятежам. Мы вот сидим здесь и ни о чем не подозреваем, а они в эту самую минуту сеют зерна раздора и призывают опрокинуть Трон Орла, охранять который – наша обязанность.

Смит нервно поправил галстук и проговорил:

– Если не возражаете, я все-таки поеду.

Мастер Синанджу опустил голову, обозначив полупоклон.

– Хотя само солнце покидает нас вместе с тобой, о щедрейший, мы все же будем твердо стоять на ногах и доживем-таки до того дня, когда ты призовешь нас исполнить свою волю, – провозгласил он.

– Угу, угу, – пробормотал Смит и торопливо, словно желая поскорее уйти от банды хулиганов, зашагал в сторону станции метро.

– Тебе всегда приходится так себя вести? – поинтересовался Римо.

– Лучше так, чем весь вечер страдать в его обществе. – Чиун даже фыркнул.

– Смитти – неплохой парень.

– Он ест вилкой рис! – Чиун с отвращением сплюнул, после чего обошел вокруг «драгуна» и пнул по очереди все четыре шины.

– Ну и зачем? – удивился ученик.

– Затем, что ты сам не удосужился этого сделать.

Римо любовно погладил машину.

– Скажи, как она тебе?

Чиун недоверчиво оглядел сверкающее стальное чудище.

– А почему такая красная?

– Чтобы маньяки, еще издали завидев ее, успели убраться с дороги, – объяснил Римо. – Ты не ответил на мой вопрос.

Чиун сморщил носик.

– Драконов не хватает.

– Мне она нравится и так. Без драконов.

– Она наполовину моя. И на моей половине должен красоваться дракон. Позаботься, чтобы к утру он был готов.

– Если он будет на твоей половине, почему его должен рисовать я?

– Потому что в противном случае я потребую, чтобы на ней появились два одинаковых дракона. Да еще фениксы сзади и спереди.

Римо покорно вздохнул.

– Какого цвета дракон тебе нужен?

– Для драконов хороши золотой и зеленый цвета. Впрочем, предоставляю тебе на выбор.

– Имей в виду, после детского сада я ничего не рисовал.

Чиун пожал плечами.

– Ты еще молод, и впереди у тебя ночь, чтобы отточить мастерство.

Мастер Синанджу тотчас вернулся в каменный дом, в котором они жили вместе с Римо. В прошлом это сооружение было церковью, потом храмом сикхов; возможно, использовался он и для других целей мирского характера. С восьмидесятых годов оно стало недоступным для широкой публики. Харолд В. Смит приобрел его на аукционе и в соответствии с заключенным ранее контрактом передал мастеру Синанджу. Чиун немедленно окрестил его Замком Синанджу. Теперь ученик жил в одном крыле этого дома, учитель – в другом. Им принадлежала также невысокая зубчатая часовня. Римо знал, что Чиун сейчас отправится туда. Якобы для того, чтобы предаться медитации, на деле же – наблюдать, как исполняется его приказание.

В прежние времена Римо поспорил бы с Чиуном насчет дракона. Но со временем он научился ладить со стариком. Как-никак они уже давно вместе. Нарисовать дракона? Что ж, не такое это большое одолжение человеку, который превратил Римо Уильямса из ходячего мертвеца в единственного наследника Дома Синанджу.

Все произошло так давно, что сам Римо уже и не помнил, в каком году. Он разучился мыслить такими категориями. Подобная манера мышления свойственна Западу. Конечно, Римо не сделался полностью человеком Востока, но стал тонкой перемычкой, соединяющей Восток и Запад.

В те дни, будучи еще ньюаркским полицейским, он знал о Востоке лишь то, с чем ему пришлось столкнуться во Вьетнаме. Когда-то он тянул лямку на флоте, а затем жил совершенно ничем не примечательной жизнью городского полицейского.

Все изменилось в одночасье, когда его арестовали детективы с каменными лицами. Ему было предъявлено обвинение в избиении и убийстве человека, имя которого он также позабыл. Не успел Римо толком осознать, что происходит, как суд вынес приговор и Римо был усажен на позорный стул.

Очнулся Римо в городке Рай, штат Нью-Йорк, в некоем санатории «Фолкрофт». В скором времени ему стало известно, что под этим названием скрывается КЮРЕ, организация, во власти которой он оказался. Теперь стало ясно, что электрический стул специально отрегулировали так, чтобы приговоренный не погиб.

Его предоставили в распоряжение Чиуна, последнего мастера Синанджу. Выбора у него не было. Для внешнего мира он умер и был похоронен, окружавшим его людям ничего не стоило ввести ему в вену соответствующий раствор и опустить в пока еще свежую могилу, на которой уже значилось его имя.

До того дня Римо никогда не слышал про Синанджу. Только от Чиуна он узнал, что в Северной Корее есть небольшая деревушка под названием Синанджу, где располагается Дом Синанджу – команда ассасинов, существующая около пяти тысяч лет. Но прежде всего Синанджу – это воинское искусство, которым владеют мастера Синанджу, обитатели деревни и Дома.

Было решено, что Римо станет первым выходцем с Запада, которого посвятят в секреты Синанджу. Впрочем, Римо воспринял все это без всякого энтузиазма.

– Это как кунг-фу? – спросил он у Чиуна.

– А что ты знаешь о кунг-фу? – отозвался старик.

– Ну, Брюс Ли в кино. На него бросаются пятеро, а он расшвыривает их в разные стороны.

Яркие карие глазки Чиуна превратились в узкие щелочки. Пройдет время, и Римо станет опасаться такого вот взгляда учителя.

– Тебе нравится, когда люди летят в разные стороны?

– Конечно.

Чиун, только что мирно сидевший на полу спортивного зала в позе лотоса, решил сделать Римо приятное. И стал швырять его в разные стороны.

На протяжении получаса тело Римо как мяч отскакивало от стен зала. За эти полчаса Римо усвоил чрезвычайно важный урок.

Во-первых, нужно воспринимать Чиуна всерьез.

Во-вторых, никогда не заговаривать о Брюсе Ли и кунг-фу.

Такие вот уроки открыли Римо глаза. Впоследствии он едва ли не тосковал по тому времени.

Вскоре он уже знал, что кунг-фу, равно как и карате, дзюдо и айкидо, отделились от Синанджу, как неблагодарные сыновья, не сказав даже доброго слова. Именно искусство Синанджу было лучезарным предком всех боевых искусств.

Позднее Римо узнал, что стоит класть в рот и чего не стоит. Он научился правильно дышать – при помощи желудка, а не одних только легких. Затем начались первые упражнения, которые сначала показались ему бессмысленными. И еще – он тоннами заглатывал горькое кимчи, и оно очищало его организм, отравленный жирами и сахарами.

Учение было долгим и болезненным, и Римо далеко не сразу заметил, что с него мало-помалу слезает кожа человека Запада. И вернуть ее уже невозможно.

Чуть раньше тогдашний американский Президент осознал, что страна распадается на части, и решил восстановить целостность Соединенных Штатов.