Крушение Римской империи - Майкл Грант

Прежде, чем подняться к высотам власти, Аэций пережил многие превратности судьбы. Еще юношей он какое-то время был заложником сперва у вестготов, а затем у гуннов, почерпнув бесценные сведения о поведении неримских народов в те дни. В течение долгого времени он оставался с гуннами в дружеских отношениях. В 423—425 гг. Аэций привел большие отряды гуннов с целью противостоять удачной попытке Пласидии посадить Валентиниана III на трон, но затем ему удалось поддерживать мир с ее новым правительством.

В течение этого переходного периода жизненно важный район Северной Африки, откуда шли поставки зерна в Рим, находился под мягким контролем римского военачальника Бонифата (Бонифация). Известный византийский историк шестого века Прокопий называл его, поразительную смесь святого, средневекового рыцаря и флибустьера, «последним из римлян». В этой связи Прокопий ставил его на одну доску с Аэцием и был абсолютно прав, сопоставляя этих двух людей, поскольку их соперничество было очевидным. В 427 г. Пласидию убедили отозвать Бонифация из Африки, но он отказался подчиниться ее вызову и в 429 г., после поражения ее войск, призвал на помощь вандалов под предводительством Гейзериха — одну из германских народностей, захвативших Галлию, а затем Испанию за двадцать лет до этого. Вскоре Бонифаций обнаружил невозможность удерживать новых союзников в определенных рамках и вернулся в Италию.

Здесь он быстро уладил свои отношения с Пласидией, а их дружба пробудила в ней надежду на то, что он справится с Аэцием, которого она начала считать чрезмерно сильным. Вот таким образом два римских военачальника столкнулись в гражданской войне. В 432 г. Бонифаций был ранен, а позже умер. Согласно легенде, отдающей ароматом средневекового рыцарства, соперники решили биться один на один, и умирающий Бонифаций посоветовал своей жене отправиться к победившему врагу, как к единственному мужчине, достойному ее любви.

Смерть Бонифация означала, что Аэций с помощью своих гуннских солдат добился, наконец, положения, в котором он мог оказывать решающее влияние на Пласидию и ее двор. Наконец-то он был назначен главнокомандующим. Говорят, что посланники из провинций больше не докладывали императору-подростку, а имперскую аудиенцию получали прямо у Аэция.

Задачей чрезвычайной важности было ограничить власть вандала Гейзериха. Однако объединенная армия Западной и Восточной империй, посланная против Гейзериха, потерпела крупное поражение, и в Риме воцарилась гнетущая тревога.

Гейзерих был прямолинейный, безжалостный, волевой лидер, чьи исключительные возможности ставили перед римлянами куда более неразрешимые проблемы, чем те, что связаны были с любым из предыдущих вождей германцев. Мы имеем описание этого человека, чья мать была рабыней, оставленное Иорданом, готским историком шестого века.

…среднего роста, хромой (после падения с лошади), немногословный, он обладал острым умом. Роскошь он презирал, был скупым, в гневе — необузданным.

Он был очень дальновидным, побуждая иноплеменников действовать в его собственных интересах, и изобретательным, разбрасывая семена раздора и пробуждая ненависть.

Поскольку крестьянские восстания в Галлии распространялись через границы и становились рискованно опасными для германцев, правители Западной империи сочли себя обязанными заключить соглашение с Гейзерихом. Был подписан договор, по которому вандалам предоставлялся статус «федератов» на больших территориях современных Марокко и Западного Алжира. Но в то время этот федеральный статус мало отличался от полной независимости.

Более того, через четыре года Гейзерих нанес новый и опустошающий удар, захватив Тунис и Северо-Восточный Алжир, главные центры снабжения Рима зерном. Гейзерих также захватил саму африканскую столицу Карфаген. Это был второй город Западного Римского мира. Его потеря делала развал империи прискорбно очевидным. Три года спустя правительство Западной империи подписало новый договор с Гейзерихом. По его условиям он сохранял районы, которые были захвачены в последний период, но обязан был возвратить Риму (хотя и не окончательно) более западные районы Марокко и Алжира, оккупированные ранее.

Отныне Гейзерих правил совершенно открыто своим собственным суверенным государством, которое было отторгнуто от Империи. Он отличался от других предводителей варваров хотя бы тем, что основал, несомненно, подлинное королевство; он единственный обладал флотом, который терроризировал центральную часть Средиземного моря и угрожал Италии. Роль Гейзериха в падении Западной империи куда выше, чем кого бы то ни было.

Аэций был не в состоянии остановить его. Однако кое-где он достиг определенных успехов. Германцы были временно вытеснены из самых западных районов Верхнего Дуная. Движения крестьянского сопротивления в Галлии были подавлены. И когда в 437 г. бургунды попытались проникнуть в Галлию из рейнских земель, Аэций нанес им сокрушительное поражение (это событие описано в германских сагах, где оно фигурирует в Песнях Нибелунгов). Затем в 443 г. он переместил всю бургундскую федерацию на территорию у Сапаудии (нынешний Савой) на юго-востоке Франции.

С другой стороны, Рим держался за Британию, так и не сумевшую освободиться от поработителей, войска которых отправились на континент, бросив провинцию на произвол судьбы; и, наконец, несмотря на все обращения к Аэцию, население Британии почувствовало себя полностью зависящим от милости соседей-кельтов и германских захватчиков — англов, саксов и ютов.

Это были также годы, когда гунны — основные поставщики солдат в войска Аэция — стали превращаться во врагов Рима, сперва воюя с Восточной империей, а затем и с Западной. Историк Аммиан характеризует их как лживых, непостоянных, необузданных и прожорливых — дикарей исключительно отталкивающего вида.

…Гунны — дикари из дикарей.

…Все они с короткими сильными конечностями и толстыми шеями, ужасно безобразны и уродливы. Они едят корни диких растений и полусырое мясо любых животных, которое они кладут под свой зад, когда едут на лошади, и этим немного его согревают.

Даже хибарки, покрытой тростником, нельзя найти у этих людей.

…Они одеваются в полотняное платье и в одежду из сшитых вместе шкурок полевых мышей, и носят одну и ту же одежду и в хижине, и снаружи до тех пор, пока она не превратится в лохмотья и начнет отваливаться кусок за куском. Они покрывают свои головы круглыми шапками и защищают волосатые конечности козлиной кожей.

Они, кажется, приросли к своим лошадям, которые, правда, выносливы, но безобразны. Иногда они сидят на них боком, как бы отдыхая в такой позе.

К 430-м годам гунны создали огромную Империю в Восточной и Центральной Европе, раскинувшуюся на всем пространстве от Южной России до Балтики и Дуная. В 434 г. вся эта территория была унаследована Аттилой и его старшим братом. Известный, как «божье проклятие», Аттила убил своего брата и играл выдающуюся роль во всех событиях в Римской империи в течение девятнадцати лет своего правления. Неистовый, раздражительный, высокомерный, неутомимый в переговорах, он стал самым могущественным человеком в Европе. Готский историк Иордан так описывает его внешность и манеры:

…Большая голова, коренастый, маленькие, глубоко посаженные глаза, плоский нос, редкие волосенки на месте бороды, широкие плечи, короткое квадратное тело, мускулистое, но непропорционально сложенное. Надменный шаг и повадки короля гуннов выражают сознание своего превосходства над остальным человечеством. Он имел привычку свирепо вращать глазами, как будто бы хотел насладиться ужасом, который он наводил.

В течение 440-х годов Аттила оставался в дружеских отношениях с Аэцием, но безжалостно разорял Восточную империю и вынудил ее заключить два договора, каждый раз ухудшая их условия. Затем, однако, новый правитель Восточной империи Марциан (450—457) отказался впредь платить подати, и Аттила пошел войной на западные провинции, чтобы возместить свои потери грабежом.

Предлог для вторжения представился, когда сестра Валентиниана III, Гонория, не подчинившись имперскому приказу выйти замуж за римлянина, которого она не любила, послала гуннскому предводителю кольцо с печаткой, призывая его на помощь. Изобразив этот зов, как приглашение жениться, Аттила потребовал половину Западной империи в качестве приданого, а когда это требование было отвергнуто, он начал поход на Галлию. Здесь он столкнулся с объединенными армиями римлян во главе с Аэцием, вестготов, а также других германских федератов, которых имперские посланники убедили в том, что Аттила — общий враг всего человечества. Итак, в 451 г., как писал Гиббон, «собрались все народы от Волги до Атлантики».