Каменные человечки - Ллойд Деверо Ричардс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его слова хлестнули ее, словно пощечина.
– Мистер Говард и оперативная группа в моем подчинении, сэр, – натянуто сказала она.
Торн взглянул на часы, потом снова посмотрел на нее, но остался на месте.
– Ты больше ничего не можешь мне сказать?
Она покраснела под его пристальным взглядом и разозлилась на себя за это.
– Убийца довольно искусно обращается с ножом, сэр. То, что он делает со своими жертвами, это в высшей степени жестокая процедура. Он повторяет некоторые действия, что может свидетельствовать о некоей ритуальной схеме. Склонность к потрошению жертв – явление совершенно экстраординарное, несвойственное ни одному из лиц, совершивших тяжкое уголовное преступление, которых мы успели проверить по междуштатной базе данных. Крови вокруг разрезов очень мало, и она несвернувшаяся. Следовательно, он потрошит их вскоре после смерти. Завтра я буду знать больше.
Почти не задумываясь, Прюсик избрала облегченный вариант изложения ужасной информации. Она знала, что Торн терпеть не может кровавые подробности.
– Ты сказала «ритуальная схема»?
– Ни одна из жертв, по-видимому, не подвергалась сексуальному насилию, – объяснила она. – Он не трогает их лица. Череп жертвы в обоих случаях остался неповрежденным. Я бы сказала, что охота на жертву является для него глубоко личным опытом. – Прюсик посмотрела Торну в глаза.
Он моргнул – раз, другой.
– Думаю, это важная информация и мне будет о чем сообщить.
Он протянул руку, потом, после секундного колебания, еще раз легонько сжал ее плечо. Это был их жест, они обычно обменивались им на работе, как бы подтверждая свои отношения, и в том, что он воспользовался этим жестом теперь, было что-то дешевое. Не только ее страхи стали причиной их расставания. Она просто не могла больше игнорировать его затянувшиеся колебания и собственную крепнущую убежденность в том, что дальше полуденных свиданий дело не пойдет, потому что он не бросит свою жену. Этот жест подтверждал ее выводы.
– Очень хорошая работа, Кристина. – Торн торопливо зашагал по коридору, мягко шлепая кожаными подошвами по мраморному полу. – Вся твоя команда хорошо поработала. Передай им это от меня, ладно? – Он не обернулся, но помахал рукой, спеша на рейс в Вашингтон.
3
Прюсик стояла у двери лекционного зала. Ей нужно было прийти в себя и успокоиться. Что так ее взволновало – физический контакт с Торном или его намеки на роль Брюса Говарда в расследовании, – с этим она не определилась.
Продвижением по службе она была обязана не организаторским и управленческим способностям, но склонности к науке и сочетанию уникальной интуиции и умения расшифровывать раны. Общим направлением ее научного интереса была биологическая антропология, эволюция и наука о человеке, а специализацией – тема более темная и грязная: девиантные увечья при убийствах, причиненные до или после смерти. Формы и типы оставленных на теле отметин говорили ей об инструментах, используемых для превращения идеально работающих живых организмов в гниющую плоть. Для Прюсик причины, побуждающие преступника к насилию, представляли такой же интерес, как и смертельные раны.
О ее навыках криминалиста в ФБР ходили легенды. За десять лет работы в офисе Среднего Запада она добилась известности благодаря сочетанию таких качеств, как богатое воображение, интуиция и целеустремленность. В данном расследовании в ее команду входили Брайан Эйзен и Лидс Хьюз, два опытных, знающих, проницательных специалиста, уже работавших с ней по громкому делу Романа Мантовски. Тогда раскрыть преступление помог удивительно точный портрет семьи убийцы, составленный Прюсик на основании скудного набора улик.
Мантовски избивал своих жертв дубинкой, причем особенно доставалось тыльной стороне ладоней и пальцам, в которых он всегда ломал каждую косточку. Потом, обмакнув кончик сломанного указательного пальца в кровь жертвы, он рисовал крест и оставлял под ним надпись: «Чистота – вторая добродетель после праведности».
Впервые прочитав это леденящее душу сообщение, Прюсик начала складывать теорию семьи убийцы, построенной вокруг болезненной чистоплотности и строгой религиозной практики. Традиция исключительной чистоты особенно распространена в семьях иммигрантов из Восточной Европы, включая семью самой Прюсик. Отметив характерный запах полировального воска, исходивший от нескольких жертв Мантовски, она описала его как единственного ребенка пожилой пары, возможно относительно недавно приехавшей в Соединенные Штаты, вырастившей сына в доме, где поддерживался строгий порядок. Ни одно нарушение установленных правил, рассуждала Прюсик, не оставалось без серьезных последствий.
Не прошло и месяца, как убийцу поймали за покупкой лейкопластыря, стерильной марли и клейкой ленты в аптеке менее чем в миле от четырех его жертв, членов одной семьи. Мантовски выдали его руки. Наблюдательный фармацевт обратил внимание на правую руку покупателя, такую же опухшую и со следами побоев, как у жертв на фотографиях, разосланных следственной группой владельцам местных магазинов на основании предположений Прюсик.
Мантовски бил себя по руке после каждого нападения, воспроизводя и ритуализируя наказание, которому подвергался в детстве за незначительный проступок вроде следов на полу, оставленных подошвами ботинок. Воспитывавшие мальчика бабушка и дедушка были твердыми последователями особо строгого извода лютеранства и после каждой провинности заставляли внука обращаться к пастору за наставлением. Не довольствуясь словесными увещеваниями, они вдобавок били его по костяшкам пальцев щеткой из бронзовой проволоки.
Поразительный успех в деле Мантовски вознес Прюсик на должность старшего судмедэксперта, но никогда раньше ее не назначали руководителем крупного расследования.
Войдя в лекционный зал, она сразу же направилась по проходу между рядами складных стульев к стенду, установленному рядом с проекционным экраном.
– Извините за опоздание. Начнем?
Сбоку от проектора сидели те, кто составлял ядро ее команды: пять специалистов, искушенных в вопросах смерти, разложения и всего, что находят на трупе или возле него. Как и она, мужчины были в лабораторных халатах с именными бейджами. Они являлись экспертами в области химического анализа и анализа материалов, умели находить скрытые отпечатки и проводить ДНК-тестирование, могли идентифицировать волокна и разбирались в компьютерных технологиях. Вдобавок они все были женаты на работе. Лидсу Хьюзу и Брайану Эйзену было чуть за тридцать, как и их ровеснице Прюсик. Лерой Берджесс и Пернелл Уайкофф, оба седые и изрядно облысевшие, успели обзавестись внуками и подумывали об отставке. Пятого члена команды, Пола Хиггинса, интернет-аса нового поколения, привел и уговорил принять на борт Эйзен, главный технический специалист группы. Прюсик отнеслась к новичку с недоверием. Ей сразу же не понравились его длинные волосы.
– Джентльмены, события развиваются стремительно. – Она обвела собравшихся взглядом. – Похоже, у нас серийный убийца. Смерть неопознанной из Блэки наступила в результате удушения, перелома третьего и четвертого шейных позвонков. Следы сдавливания на горле схожи по размеру и расположению со следами на горле Бетси Райан. Даже беглый просмотр слайдов, – она похлопала по карману лабораторного халата, – не оставляет сомнений в том, что оба преступления – дело рук одного и того же человека. У него сильные руки. На подушечках средних пальцев есть мозоли, из чего можно заключить, что он, скорее всего, работает на ферме, заправочной станции или просто разнорабочим. При этом работа позволяет ему свободно передвигаться. Он практичен и осторожен. На данный момент сообщений о том, что его кто-то видел, не поступало. Никто не видел ничего подозрительного.
Прюсик остановила взгляд на новичке.
– Компьютер дает какие-нибудь совпадения?
Хиггинс выпрямился. Длинная прядь темных волос упала на правый глаз. Заправив ее за ухо, он бегло просмотрел стопку распечаток.
– Всего нападений такого рода, включая нападения с нанесением увечий женщинам, при которых возраст установленных нападавших находился в диапазоне от восемнадцати до сорока пяти лет, зафиксировано в зоне Среднего Запада от Чикаго до Нового Орлеана сорок одно. Подтверждено, что тринадцать человек находятся в местах лишения свободы, так что остается двадцать восемь.
– Да, я знаю, сколько будет, если от сорока одного отнять тринадцать, мистер Хиггинс. – Прюсик скрестила руки на груди. – Что у нас с неподтвержденными?
Он оторвал взгляд от своего ноутбука.
– Вы кого спрашиваете? Меня?
– Ну же, мистер Хиггинс. – Прюсик жестом предложила ему продолжать.
Нервно подергивая ногой,
