Двое на острове - Джекки Мерритт

Но она больше никого не видела. Может, они по другую сторону яхты? Ее охватила паника при мысли, что она будет держаться на воде, пока хватит сил, а потом пойдет ко дну.

Обломки судна, охваченные пламенем, падали в воду, издавая шипящие звуки. Если что-нибудь тяжелое свалится на меня — все будет кончено!

Она поплыла прочь от горящего судна. И вдруг произошло чудо: большой плоский предмет — вероятно, столешница — оказался рядом. Одной рукой Лекси отбросила мокрые волосы, закрывавшие ей глаза, а другой крепко ухватилась за столешницу. Потом огляделась, но в зареве пожара людей видно не было. Ни одного человека.

Волна страха охватила ее вновь: не может быть, чтобы никто больше не остался в живых! Ведь я слышала голоса людей! Кто-то сейчас в воде, так же как и я…

Но где же они?

Целая серия резких, отрывистых звуков донеслась со стороны яхты, и в небо поднялись искрящиеся фонтаны. Это походило на фейерверк. Как загипнотизированная, Лекси не могла оторвать взгляда от этого зрелища, но, когда горящие головешки стали падать неподалеку, ее вновь обуял ужас.

Забравшись на столешницу, Лекси легла на нее животом и стала работать руками как веслами. Напрягая последние силы, она гребла прочь от горевшего судна.

Руки вскоре перестали ей повиноваться, и она заплакала. Яхта продолжала гореть, а Лекси плакала и просила о помощи — теперь уже Бога. Ее трясло. Вокруг не было никаких признаков жизни, и она обречена на гибель в океане. Отец теперь останется совсем один, подумалось ей.

Она облизнула соленые губы и вытерла слезы. Жизнь не подготовила ее к таким потрясениям. Корпус судна погружался в воду, и она со страхом ждала той минуты, когда огонь погаснет и наступит мрак.

— Помогите! — закричала она, и голос прозвучал слабо и беспомощно. Кто мог ее услышать на гибнущем корабле? Треск тонущей яхты походил на стоны, и слезы опять полились из глаз Лекси.

Она снова закричала:

— Эй! Кто-нибудь!

А столешницу между тем уносило прочь от места трагедии. Лекси попыталась грести назад, но вскоре поняла, что напрасно старается: сильное течение подхватило столешницу и уносило ее все дальше и дальше от места гибели яхты.

И от тех, кто мог быть сейчас в водах океана.

Всхлипывая, Лекси наблюдала, как догоравшее судно становилось все меньше и меньше, пока не исчезло из поля зрения.

Тогда она стала слушать голоса океана и ветра в надежде различить среди них человеческий голос. Обломки судна, подхваченные тем же течением, плыли за ее столешницей, ударяясь друг о друга.

А она вновь и вновь звала на помощь и прислушивалась, не прозвучит ли ответ.

В конце концов Лекси потеряла ориентацию и уже не знала, в какой стороне осталась яхта. Если бы она умела определять направление по звездам, она бы установила, куда ее несет течение. Если на запад — значит, в открытый океан…

Положение было безнадежным. Ее трясло от холода и пережитого ужаса. Столешница, конечно, крепкая, думала она, но сколько я смогу продержаться вот так, если меня не найдут? А вдруг шторм? Или акулы?… О Боже, неужели здесь есть акулы?

Лекси поджала ноги. Что я знаю об акулах? Кажется, их привлекает запах крови. А я не поранилась?

Лекси стала ощупывать руки и ноги. Слава Богу, все в порядке. Парусиновые туфли, как ни странно, остались у нее на ногах, а свитер болтался вокруг шеи. Она цела и невредима, и это вселяло надежду.

Если я осталась жива, может быть, и другие не погибли? Люди могли так же, как и я, уцепиться за какие-нибудь обломки и теперь плавают в волнах океана. Просто в темноте ничего не видно, но наступит утро, и тогда мы найдем друг друга.

А пока надо все равно звать на помощь.

Звать на помощь…

Ритмично повторяющийся звук пробудил Лекси. Почему так зябко? Где же одеяло?

Страшное зрелище предстало перед ней вместо ответа. Она лежала на воде в нескольких дюймах от какойто скалы. Столешница ударялась о камень, этот звук и разбудил Лекси.

Сразу вспомнился весь ужас прошедшей ночи. Широко раскрыв глаза, она озиралась вокруг. Я не погибла! Господи, я доплыла до суши!

Столешница доставила Лекси к песчаному берегу. Солнце взошло, посылая ей тепло и свет. Небо было голубым и безоблачным. Лекси оглядела побережье — может, течение еще кого-нибудь прибило к этой спасительной земле?

Но никого не было видно — лишь бескрайние просторы океана.

— О Боже! — прошептала Лекси, потрясенная мыслью, что лишь она одна пережила эту страшную ночь. Она измучилась и охрипла, зовя на помощь, а потом незаметно для себя уснула. Наверное, страх и усталость взяли свое.

Взглянув на землю, Лекси прошептала благодарственную молитву. Затем спустила ноги на мелководье и попыталась встать. Нога не держали ее, и, уцепившись за выступ скалы, она целую минуту простояла на месте, собираясь с силами.

И наконец медленно побрела к берегу. Отбросив прилипшие к лицу мокрые волосы, она опустилась на теплый сухой песок. В душе зародилась надежда: где есть земля, там есть и люди. Если б только знать, куда я попала. Мы шли на юг, значит, это мексиканское побережье. Или остров?

Она огляделась. Над берегом с криком носились чайки, пологий берег переходил в гряду невысоких холмов, поросших деревьями и кустарником.

Какое прекрасное место! — подумала она в восхищении. И я сама жива и на твердой земле Разве это не чудо? Может, кого-нибудь еще прибьет течением к этому скалистому берегу. И тогда я буду не одна…

Поднявшись на ноги, Лекси облизнула сухие соленые губы. Кожа у нее была липкой и чесалась. Если б хоть немного пресной воды! Здесь столько зелени… — размышляла она. Значит, тут должна быть и вода. Надо найти источник.

Она еще раз оглядела берег, затем перевела взгляд на холмы. Кто знает, может, поиски воды приведут ее к человеческому жилью. Пусть это будет маленькая деревушка, главное — найти людей и утолить жажду.

Да, надо подняться на самый высокий холм. Оттуда можно будет увидеть все окрестности.

Превозмогая усталость, Лекси стала подниматься вверх по холму. Подъем оказался более крутым, чем она думала. К тому же солнце пекло безжалостно, обжигая просолившуюся кожу. Она была рада, что не потеряла свитер и туфли. Если бы она шла здесь босой, то каменистая почва и колючки поранили бы ей нога.

Но мучительнее всего была жажда. Язык и губы у нее распухли. Она пыталась не думать о воде, но это не получалось. Рано или поздно я набреду на ручей или источник, утешала она себя. А еще лучше — на деревушку или хотя бы на одинокую хижину. Ведь кто-нибудь должен жить здесь. Необитаемой земли давно уже нет.

— Так где же я? — пробормотала она и почувствовала, что рада услышать хотя бы собственный голос. — Где ты, Алекса Уоллис? — проговорила она громко. И добавила: — Отец, наверно, беспокоится.