Будни и праздники Ольвии в VI—I вв. до н. э. - Марина Владимировна Скржинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После гетского разгрома Ольвия достигла наибольшего благополучия уже после посещения Диона Хрисостома — во второй половине II — первой трети III в. В это время здесь стоял римский гарнизон, защищавший город от набегов варваров. Некоторое время Ольвия входила в состав римской провинции Нижняя Мезия и подчинялась ее римскому наместнику. Таким образом, Ольвия оказалась крайним северо-восточным форпостом Римской империи. Благодаря этому сюда проникли некоторые элементы провинциальной римской культуры. Ольвиополиты познакомились с латинским языком, но в целом Ольвия всегда оставалась греческим городом.
Во второй половине III в. римский гарнизон покинул Ольвию, когда Римская империя оказалась не в состоянии удерживать свои столь дальние рубежи. Следы больших пожарищ на городище показывают, что Ольвия уже не могла самостоятельно отражать набеги варварских племен. Жизнь в городе угасала и окончательно прервалась в третьей четверти IV в. н. э. вместе с наступлением общего заката античной эпохи древней истории[44].
2. ОБЩИЙ ВИД ГОРОДА
Ольвия находилась на правом высоком берегу Гипаниса. Ее территория имела треугольную форму (рис. 5) и четко разграничивалась на три части: Верхний город, лежавший примерно на 40 м выше современного уровня Бугского лимана, Нижний город в прибрежной полосе реки и расположенный между ними Террасный город на склонах, амфитеатром охватывающих Нижний город.
Колонисты выбрали для Ольвии стратегически очень выгодное место. Отсюда на далекое расстояние просматривались окрестности со стороны степи и со стороны реки. Глубокие балки (совр. Заячья и Северная) составляли естественную линию обороны с напольной стороны, а с востока подход к Ольвии затрудняла широкая река. Ее солоноватые воды оказались непригодными для питья, но на пространстве Нижнего города выходило несколько источников хорошей пресной воды, и это также сыграло существенную роль при определении места для колонии.
По мнению древних греков, для того, чтобы называться городом, надлежало иметь несколько самых необходимых построек. Павсаний (X, 4, 1), описывая Панопей в Фокиде, говорит, что, хотя панопейцы посылают своих представителей на всефокидское собрание, их селение нельзя назвать городом, поскольку там нет «ни правительственных зданий, ни гимнасия, ни театра, ни площади, ни центрального водоема». Ольвия обладала всем перечисленным Павсанием.
Центральная площадь — агора, — судя по археологическим находкам, существовала уже во второй половине VI в., а в первой половине V в., как пишет Геродот (IV, 78), по ней прогуливался скифский царь Скил. На агоре находился большой каменный водоем, прекрасная кладка которого сохранилась до сих пор[45]. В ольвийских надписях упоминаются гимнасий[46], театр[47], правительственные здания: экклесиастерий[48] и гептадейон[49]. В экклесиастерии собирался Совет и народное собрание, в гептадейоне заседала коллегия Семи, один из важнейших органов исполнительной власти.
Подобно большинству греческих городов, Ольвия органично вписывалась в окружающий ландшафт. Перед многочисленными кораблями, прибывавшими из Средиземноморья и Причерноморья в IV—III вв., открывался широкий вид процветающего города (рис. 6). Корабли входили в благоустроенный порт, разделенный, как было принято тогда, на две гавани — для торговых и военных кораблей[50]. Неподалеку находились складские строения для товаров, оптовый (δείγμα) и рыбный рынки[51], затем невысокие дома в один-два этажа и узкие улицы заполняли Нижний город и поднимались на Террасный. Однообразную застройку последнего оживлял лишь театр (рис. 7). Панораму венчали храмы и общественные здания, высившиеся в Верхнем городе. Все это опоясывали каменные стены с башнями[52].
В VI в., когда прилегающие к городу степи еще оставались почти не заселенными, Ольвии хватало естественных рубежей, затруднявших подход к ней. В V в. их оказалось недостаточно, поэтому началось строительство стен и башен. О них упоминается в новелле о скифском царе Скиле (Hdt. IV, 78-79). Рассказывая о пристрастии Скила, грека по матери, посещать Ольвию и вести там эллинский образ жизни, Геродот написал, что царь оставлял свое войско за стенами города, а ворота приказывал запирать. Когда же кто-то из ольвиополитов пожелал показать скифам, как их царь поклоняется греческим богам, то нескольких скифов провели на башню, и они оттуда наблюдали дионисийскую процессию с участием Скила.
Первоначально оборонительные сооружения строились только со стороны степи, и лишь в III в. круг стен сомкнулся, защитив также прибрежную часть города. Видимо, раньше не приходилось ожидать нападения со стороны реки, но затем местные племена стали атаковать Ольвию и с этой стороны, особенно зимой, когда Гипанис покрывался льдом[53].
Археологи раскрыли остатки оборонительных стен, Северных и Западных городских ворот. Безусловно, существовали ворота и с приречной стороны, откуда ввозили и вывозили товары с пристани. Ворота фланкировались двумя прямоугольными башнями, их верхние края венчали зубцы (рис. 8). Толщина стен составляла примерно 4 м; их высота, судя по данным античной фортификации, могла достигать 10 м, а башни возвышались на 12-15 м.
Башни стояли не только у ворот, но и на поворотах оборонительной линии, а также на длинных прямых отрезках. Таким образом, ольвиополиты могли дать отпор врагу в любом пункте нападения на город. Каждая башня имела свое наименование, и некоторые из них отразились в надписях. Одни башни назывались по имени их строителей: Посия, Эпидаврия, другие были посвящены богам и героям, заступникам города, — Зевсу Полиарху (многовластвующему), Зевсу Элевтерию (освободителю), Аресу и Гераклу. Последняя, находившаяся у берега, определена в надписи, как «удивительная на вид и защитница всех граждан во время войны»[54].
В V — начале III вв. расходы на оборонительные постройки несла городская казна. В одной надписи IV в. сообщается о комиссии стеностроителей, заботившейся о ремонте стен и башен[55]. Позже, во время кризиса полиса, эту функцию брали на себя богатые ольвиополиты. В декрете в честь Протогена говорится, что он выделил средства на ремонт пяти башен, а также на завершение строительства башни Посия и стены в приречной части Ольвии; посвятительная надпись на башне Геракла гласила, что Клеомброт финансировал постройку этой башни[56].
Ольвия строилась не по единому плану. Ее улицы прокладывались стихийно, соответственно рельефу местности. Лишь в эллинистический период в отдельных частях города, где проводились масштабные перестройки, возникла регулярная прямоугольная планировка улиц.
