Ворон белый. Стихи и проза - Владимир Стольный

Я с отцом – в школе подготовка к Новогоднему празднику

АФГАН

Кажется, я учился в восьмом классе, когда в поселок наш пришли первые цинковые гробы из Афганистана… Рушились чьи-то жизни, разбивались чьи-то судьбы и надежды на счастье… Об этом не говорили (нельзя было говорить), а все больше – шептались…

А через некоторое время появились и те, кто эту войну прошел… Искалеченные физически и морально… Это были пацаны всего то на два-три года старше меня, но уже повидавшие кровь, смерть, боль… А с ними появились военные «афганские» рассказы и песни… Непривычные… Жестокие… Тогда это казалось чем-то запредельным. Мурашки бежали по коже…

Я ВЕРНУЛСЯ

Смерть за горло нас брала рукой,Пули вились, как пчелиный рой,От усталости лежал поройБез сил…Разрывалось сердце на куски,Угрожали утопить пески,Волком, чтоб не умереть с тоскиЯ выл…

Я вернулся, я вернулся,Только по ночам мне снова снится бой.Я вернулся, я вернулся,Я вернулся навсегда к себе домой…

Пот ручьем холодным по спине,Нет надежды на спасенье мне,Остается лишь пропасть в огне…Беда…Если выжить не осталось сил,Просто их у Бога попроси!Было так и будет на РусиВсегда!

Я вернулся, я вернулся,Только по ночам мне снова снится бой.Я вернулся, я вернулся,Я вернулся навсегда к себе домой…

Цену жизни знаю я теперь,И распахиваю в небо дверь…Страшных мне не возвратит потерьВойна…Пусть друзья ко мне приходят в дом,С ними сядем рядом за столом,За погибших полную нальем.– До дна!

Я вернулся, я вернулся,Только по ночам мне снова снятся сны…Я вернулся, я вернулся,В этих снах осталась память той войны…

БАБУШКА

Очень любил я свою бабушку Наташу (маму моей мамы). Вырос у нее на руках (меня ведь даже в детский сад не отдавали никогда). Мне казалось – что она была всегда и должна быть всегда. Как что-то по-настоящему незыблемое и вечное…

Помню ее руки, узловатые, натруженные колхозными работами, с плохо гнущимися пальцами – она всю жизнь проработала в колхозе, в полях. И как только она ухитрялась руками этими и огород обрабатывать, и вязать, и готовить… А какие пирожки она умела печь, а какие вареники с капустой и картошкой она лепила. Вкуснятина! Объедение! Я с тех пор таких нигде не пробовал. Боюсь, что теперь уже и не попробую никогда…

Когда бабушка умерла (было мне лет 20 в то время) – я плакал навзрыд, как ребенок, и никак не мог успокоиться – наверное, потому, что в этот миг кончилось мое детство…

Я рыдаю, а моя бабушка Наташа меня умело утешает

ДВАДЦАТЬ ПЕРВОЕ ИЮНЯ

      Нашим Бабушкам  и всем выпускникам школы 1941 г. – посвящается…

Во дворах сидели люди,Во дворах шумело лето…И война, возможно, будет,Но никто не верил в это…И, вдыхая запах вербы,Любовались ночью лунной,В ту субботу, в сорок первом,Двадцать первого июня…

Выпускные сшиты платья.Туфли мамины обуты…Поцелуи и объятья —Взрослой жизни атрибуты…Этим счастливы безмерно,Жизнерадостны и юны…В ту субботу, в сорок первом,Двадцать первого июня…

Слышен легкой паутинкойПерелив аккордеона,И заплакала пластинкаПод иголкой граммофона…Как натянутые нервыЗастонали скрипки струны…В ту субботу, в сорок первом,Двадцать первого июня…

А пластинка все вертелась…И от звуков этих стройныхУдивительно хотелосьПросто жить, любить и строить…В мире хрупком, эфемерном,У ненастья накануне,В ту субботу, в сорок первом,Двадцать первого июня…

ДЕНЬ ПОБЕДЫ

9 мая – с некоторых пор считаю одним из самых важных праздников. В детстве – больше любил дни рождения, в юности – Новый Год, а сейчас понимаю – что 9 мая – это и есть настоящий Праздник. Он важнее. И честнее…

Оба моих деда воевали. Дед Андрей (отец мамы – Ткачев Андрей Трофимович) был комиссован в 1941-м по ранению, инвалид – правая рука пробита осколком, пальцы не сгибались. Дед Кузьма (отец папы – Стольный Кузьма Устинович) – пропал без вести в первый год войны. Долго о нем не было вообще никаких сведений. Да, предполагаю, в те времена опасно было искать любые сведения о пропавших без вести – мало ли что… Время было непростое… И только недавно, видимо после того как открылись какие-то архивы, нашел я запись о нем в Книге Памяти по Воронежской области. Мой дед Кузьма умер от ран в госпитале 8 июля 1942 года и похоронен в Калужской области. Я отыскал эту братскую могилу…

Выходит, что и меня коснулась та война…

ТРЕТИЙ ТОСТ

Вот край села, пригорок, хаты…И скромный памятник простой,Что неизвестному солдату,Стоит, со ржавою звездой…Никто забыть вас не посмеет,Ведь, кто забыл – с того и спрос…За всех, чьи звездочки ржавеют,Мы подымаем третий тост.

Здесь шли бои, горело небо…И жизни прерван был полет…И пусть я с вами рядом не был,Та боль во мне всегда живет.Победный май листвы коснулся,В поля тепло с собой принес…За всех, кто с фронта не вернулся,Мы подымаем третий тост.

Всем вам, кто смерть отважно встретил —Земли окопной благодать…А жены, матери и детиВас вечно дома будут ждать…Село в тени цветущих вишен…И на окраине – погост…За тех, кто писем не напишет,Мы подымаем третий тост.

Вот край села, пригорок, хаты…И скромный памятник простой,Что неизвестному солдату,Стоит, со ржавою звездой…Приходит в дом беда незвано,Закон войны суров, но прост…Кто с именем, кто безымянный,За всех подымем третий тост…

МОЯ МАМА

Мама моя – Нина Андреевна (дай ей Бог здоровья и счастливой старости) – всегда была и остается человеком «волнительным». Она легко находит повод для волнений даже тогда, когда его нет и быть не может. Это – особый талант. Возможно (я даже уверен) – это такой способ проявления любви.

Выражается эта ее «волнительность» в самых разных мелочах – как то, например, выход к поезду за три часа до отправления («чтобы не опоздать»), или утренняя суета на кухне с приготовлением горячего завтрака – чтобы свежий и вкусный был (главное при этом, встать пораньше, приготовить и разбудить всех остальных, мотивируя – «а то остынет»).

Поскольку исправить эту черту ее характера уже нельзя – приходится с этим просто мириться… Это же моя мама…!