Русский агент Аненербе - Дмитрий Шмокин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Я награждаю вас кольцом СС „Мёртвая голова“. Это кольцо символизирует верность фюреру, наше непреклонное послушание, наше братство и дружбу. Мёртвая голова напоминает нам о том, что мы должны быть всегда готовы отдать свои жизни во имя блага немецкого народа. Руны напротив мёртвой головы…»
«Ни хрена себе!» — Лебедев убрал все обратно в стол.
Больше выдвижные ящики он не открывал, оставив их, как и дневник, на потом.
Еще больше информации и загадок принесли ему фотографии в рамках. Константин осторожно, перебинтованными руками, взял фото Гиммлера.
«Моему уважаемому соратнику Францу Тулле в знак признательности за его преданную службу и преданность делу национал-социализма. С уважением, рейхсфюрер Генрих Гиммлер. 1939 год».
Судя по надписи, Франц Тулле был близко знаком с этим нацистским чудовищем и даже заслужил его уважение и признание.
«Да кто же ты такой, твою мать, Франц Тулле⁈ Откуда ты взялся? Интересно, если я — это он, то за что так благодарен мне этот упырь?» — Константин поставил фотографию обратно.
На столе стояло еще одно фото в рамке. Там был человек, очень похожий на Константина Лебедева, но, конечно же, это был Франц Тулле — с небольшой бородкой, в теплом свитере с толстым воротником, напоминающем одежду австрийских горных стрелков, и в альпинистском снаряжении. Он стоял на фоне скалистых гор в компании другого человека. Его спутник, в темных солнцезащитных очках, тоже с небольшой бородой и в таком же свитере, стоял рядом; у их ног лежали рюкзаки. Они опирались на ледорубы и счастливо улыбались. На обратной стороне фотографии была надпись:
'На память о нашем незабываемом путешествии в Гималаи. Этот момент запечатлён в моем сердце вечно, как символ нашего братства, многолетней дружбы и стремления к познанию неизведанного.
С уважением и теплом, Эрнест Шефер. Май 1938 года'.
Рядом с фото лежала книга Шефера «Горы, Будды и медведи» тоже с дарственной надписью автора.
«Охренеть, я, оказывается, еще и альпинист, принимал участие в знаменитой экспедиции нацистов в Тибет!» — он тут же поймал себя на мысли, что стал размышлять о себе, четко ассоциируя свою личность с образом Франца Тулле.
Лебедев встал и, превозмогая боль, подошел к зеркалу. В отражении на него смотрел, на первый взгляд, незнакомый человек. Но если приглядеться, а еще расчесать светлые волосы и немного потянуть кожу на скулах назад, чуть шире открыть глаза с голубой радужкой, то Константин Лебедев из двадцать первого века обретал много схожих черт с Францем Тулле из сороковых годов двадцатого века — они становились в чем-то неуловимо похожи, словно братья-близнецы.
«Кто ты, Франц Тулле?» — подумал он, разглядывая себя.
Лебедев вернулся за стол, обхватил голову руками и долго сидел, потом констатировал про себя:
«Как бы фантастично это ни звучало, я воплотился в тело нацистского ученого из Берлинского университета, который входил в узкий круг 'Немецкого общества по изучению древней германской истории и наследия предков»«. — Константин мысленно перешел на немецкий язык и произнес: — 'Deutsche Gesellschaft zur Erforschung der altdeutschen Geschichte und des Ahnenerbes».
Он еще раз задумчиво окинул взглядом комнату.
«Охренеть! Но как такое возможно? Но, как ни крути, все это похоже на правду, и все это надо принять без истерик, паники, лишних эмоций и ненужных размышлений, как данность. Иначе я свихнусь. А с другой стороны… Что ж, ты, Константин Лебедев, хотел? Изучать „Аненербе“? Получи по полной программе — теперь ты попал в тело человека, занимающего не последнее место в организации».
Но тут же пришла другая мысль:
«А ведь это можно использовать для уничтожения Гитлера или Гиммлера! Может ли это изменить весь ход истории? Спасти миллионы жизней! Но чтобы подобраться к ним, первое, что я должен сделать сейчас, — это понять, кто я».
Он потянул шнур, висевший рядом со столом. Где-то за стенами раздался мелодичный перезвон колокольчика. Не прошло и минуты, как в комнату вошла уже знакомая женщина в переднике. Прямо с порога она, охая и ахая на все лады, начала сетовать на непослушный характер Франца Тулле.
— Ах, мой Франтишек, доктор строго-настрого запретил вам вставать!
— Простите меня, полагаю, мой вопрос будет бестактным и прозвучит грубо, но я не могу его не задать, — сказал Константин. — Кто вы?
Она изумленно уставилась на Лебедева, потом у нее задрожали губы, и слезы потекли по ее румяным щекам. Она запричитала:
— Ах, мой дорогой герр Тулле, мой ненаглядный Франтишек! Я вас нянчила с первых дней, когда ваша дорогая матушка представилась после тяжелых родов. Я — Марта Шмидт! Разве вы не помните меня? Ваш отец принял меня на должность hausdame, но так случилось, что после горестного события я стала вашей кормилицей.
— Простите, Марта, мне очень жаль. Я понимаю, судя по вашим словам, вы заменили мне мать, — сконфуженно пролепетал Лебедев. — Но я ничего не помню. Что со мной произошло? Как я получил все эти травмы?
Женщина несколько раз всхлипнула и начала сбивчивый рассказ:
— Ох, мой Франтишек! Восьмого августа вы ехали ночью на машине по бульвару Унтер-ден-Линден. И в этот несчастный момент, когда все люди спали, проклятые английские самолеты начали сбрасывать на город бомбы. Одна из зажигалок попала прямо в машину. Ваш водитель Уве погиб на месте, от него совсем ничего не осталось… Ах, бедная Бригитта! Тело ее сына собирали обгорелыми частями… А вас выбросило взрывом из машины в окно, но вы застряли в раме… и чудом, благодаря Господу, остались живы. Только сильно обожгли руки и сломали два ребра. Машина начала гореть… Еще немного, и вы сгорели бы совсем… — она достала платок и вытерла обильно текущие слезы. — К счастью, рядом оказался полицейский, он-то и вытащил вас. Потом перенес в безопасное место. А когда вас доставили в
