Пастух - Григорий Диков

Поговорили так и разошлись.

6. Овин

Спустилась ночь, подступил к деревне со всех сторон густой туман, окутал старый овин, стал заползать в щели и стелиться по полу. Нил сидит, колени руками обхватил и согреться пытается, а не выходит. Холодно Нилу, а еще больше страшно: слышится ему звон кандалов, чувствует он, как холодное железо руки-ноги обхватывает, грудь стискивает и душит. Захотел Нил помолиться, стал рукой крест нательный искать, ан креста-то и нет — потерялся вчера!

Совсем ему жутко стало, без креста. И тишина ночная пугает. Вдруг где-то наверху, под соломенной крышей, балка скрипнула. Один раз, а потом другой. Посмотрел Нил — под крышей что-то черное ходит, и два глаза желтых из темноты на него смотрят, не мигая. Забился Нил в угол, горсть земли в щепотку собрал и заговор над ней стал творить от нечистой силы:

— Морок и ополох, полубесы нечистые, вам меня не увидать, не достать, не разыскать. От порога, от окон, от четырех углов — идите-ка вы, бесы, дымом через трубу, из трубы в поле, из поля в темный лес, в темном лесу под камень закатитеся и до последних дней притаитеся. Аминь, аминь, аминь!

Шепчет и дует на землю.

А желтые глаза все ближе и ближе к Нилу подбираются. Тут из-под соломы мышь выскочила, пискнула и по земляному полу побежала в дальний угол. Да не успела добежать — черная тень на нее сверху слетела и придавила. Нил, как это увидал, в ту сторону заговоренную землю пригоршней бросил. Присмотрелся — а посреди овина кот черный стоит, и мышь у него в зубах трепыхается.

У Нила от сердца отлегло: оказывается, это кот ночью в пустом овине мышкует! Кот два раза чавкнул и проглотил мышь. А потом на пол сел и стал вылизываться.

Смотрит Нил на кота и думает: а как он из запертого овина обратно выберется? Обратно на балку уже не впрыгнет — высоко, а дверь заперта. Стал ждать. Кот вымылся-вычистился и юрк в темноту. Нил за ним, глядь — а кот под стену, распластавшись, пролезает. Старый был овин, нижние венцы подгнили, одна труха осталась. Толкнул Нил бревно раз, толкнул другой — оно и поддалось, как гнилой зуб. Открылась большая щель. Нил в ту щель голову просунул, а уж если голова прошла, то и тулово пройдет. Пока лез — ободрался весь, но выбрался наконец наружу с задней стороны овина на поле.

Темно вокруг, туман по земле стелется, а сверху и звезды мерцают, и луна полная. Думает Нил — куда ж ему теперь идти? В деревню нельзя, а больше податься некуда.

Огляделся Нил и видит, что кот далеко не ушел — сидит на тропинке и смотрит на него желтыми глазами. А потом встал и потрусил в сторону от деревни. Идет и хвостом так машет, будто за собой зовет.

Нил думает: «Кот меня из овина вывел, авось и дальше поведет». И пошел за ним.

Идет Нил по полю, а кот впереди все быстрей и быстрей трусит. Тут они в такой густой туман зашли, что и кот из виду пропал. Нил дальше сам побрел через туман. Идет, старается прямой путь держать и только руки вперед выставил, чтобы ненароком на ветку не напороться.

Шел-шел и уткнулся в бревенчатую стену. Обошел избу, смотрит — крыльцо-то знакомое, и наличники на окнах — он такие уже раньше видел! Кот его, оказывается, в Высоцкое привел, к дому Катерины Львовны.

А в доме не спят, в окошках свет и голоса внутри раздаются. Прильнул Нил к одному из окон и видит: сидит в горнице за столом муж Катерины Львовны и подарки раскладывает городские: ткани печатные Ивановской мануфактуры, цветные платки, бусы. Бутылка сладкого вина стоит на столе, пряники разложены, варенья в блюдечках. Катерина Львовна обновки примеряет, смеется, крутится, а мужик на нее смотрит и все норовит ее уловить, себе на колени посадить и поцеловать. Видать, вернулся только что с промысла и соскучился по молодой жене.

Закипела в душе у Нила ревность. Стоит у окна, кулаки сжимает, слезы по щекам текут. А что поделать? Знал ведь, что с замужней связался.

Тут дверь скрипнула, и вышла на крыльцо Катерина Львовна с ведром. Осмотрелась, платок на голову накинула и пошла к хлеву. В ведре у нее отруби запаренные были, для поросят. Нил ее у хлева догнал, обхватил, к себе развернул и стал целовать: в шею, в губы, плечи. Целует и плачет от волнения. Катерина Львовна отстраняется, руками его отталкивает и шепчет:

— Поди прочь, Нил, — у меня муж вернулся! Не сейчас!

Нил ей в ответ:

— Что мне твой муж — я его не боюсь! Пойдем со мной, я тебе мужем буду, любимая моя!

Катерина Львовна его обняла и тихонько на ухо отвечает:

— Милый мой, пастушок мой ненаглядный, что ты говоришь, зачем сердце себе терзаешь! Сам посуди, муж мой там, дома, я с ним венчана и уж другого мужа мне нельзя. Погоди до утра: мой до зари обещался обратно уехать, в город. Ты приходи к назначенному месту после полудня, на лодочке снова покатаемся. — Сказала и отстранилась, хочет обратно в избу идти.

Нил сквозь слезы ее уговаривает:

— Не хочу больше таиться, Катерина, надоело! Брось мужа, убежим вдвоем куда глаза глядят! В лесу переждем, а потом на лодке до Нижнего спустимся. Я себе работу какую-нибудь найду, заживем вместе.

Катерина Львовна вдруг погрустнела и говорит Нилу:

— А кормить ты меня в пути чем будешь — опалыми листьями да осокой? Что у тебя за душой есть, Нил? Ни семьи у тебя, ни земли, ни ремесла. И чем же ты в Нижнем зарабатывать собрался? Разве что дудочкой-свирелькой…

Сказала так и вздохнула тяжко, слезу набежавшую отерла. Потом улыбнулась, погладила Нила по кудрявой голове и молвит:

— Нет, пастушок, ступай покамест к себе домой, а я к себе пойду. Мил ты мне, да как я мужа оставлю? Он ко мне добрый, я его не могу обидеть. Спрячься до поры, а завтра приходи, и будет все по-старому, ладно? У меня муж завтра утром снова уедет, на неделю или на две. А теперь прости — пойду я.

Промолвила, поросятам отруби в корыто плеснула и обратно пошла в избу. А Нил остался стоять как вкопанный и только смотрел ей вслед.

7. Брат

Скоро и ночь на исходе, а Нил все стоит под окнами Катерины Львовны и слушает, что в избе творится. Как Катерина Львовна сказала, так и случилось — еще не рассвело, а муж ее уже встал и пошел коня запрягать, в город собираться. Вот уже все готово к отъезду. Вышла Катерина Львовна во двор, обняла мужа, поцеловала его долгим поцелуем и даже всплакнула немножко. Говорит: «Побыстрей возвращайся, уж очень я без тебя скучаю!»

Муж ей пообещал у подрядчика отпроситься на подольше, шапку надел, сел на телегу и тронул вожжи. Лошадь пошла шагом, телега покатилась по дороге.

Едет телега через деревню, потом полем, а потом в лес въехала. Муж Катерины Львовны вожжи отпустил и дремлет — видать, недоспал. А Нил следом бежит, в отдалении. Осенний туман его скрывает и шаги глушит. Бежит Нил, и сам не знает, зачем он бежит и куда.

Тишина вокруг полная, только слышно, как лошадка похрапывает и колокольчик на хомуте звенит. Стало понемногу светать. Телега с версту по лесу проехала и остановилась; мужик вожжи положил и на землю спрыгнул. Видать, до ветру ему понадобилось.

А Нил как бежал по звону колокольчика, так и не заметил, что телега встала. Со всего разбегу налетел он на мужа Катерины Львовны, сбил его с ног и сам по земле покатился.

Через миг оба поднялись и друг на друга уставились. Муж Катерины Львовны первый в себя пришел, из-за голенища нож выхватил, вперед выставил и кричит:

— Ты кто такой?! Разбойник? Чего надо?! — И идет на Нила.

А Нил и сам не знает, чего ему надо. Сердце в груди бьется, пот глаза заливает, в висках кровь стучит. Стал он потихоньку назад пятиться, обратно в сторону деревни.

Вдруг видит — мелькнула за спиной Катерининого мужа какая-то тень. Тот тень эту тоже заметил, обернулся и как резанет ножом туман! Да, видать, мимо. А второй раз резануть уже не успел — на него из тумана кто-то большой навалился, схватил за голову и в сторону рванул. Хрустнуло что-то, Катеринин муж на землю упал и замер. Только нога у него два раза дернулась.

Стоит Нил ни жив ни мертв от страха и двинуться боится. А тот, большой который, от мертвого тела поднялся и к Нилу подошел. Взял за руку, гладит и шепчет:

— Не бойся, братишка, не трону.

Нил дрожит, а большой человек его руками за лицо взял и к своему лицу приблизил:

— Все хорошо, братишка. Этот тебя уже не обидит.

Глядит на него Нил и глазам не верит — будто в зеркало смотрится. Лицо у того человека точь-в-точь как у Нила, только все белое: и волосы белые, и брови, и ресницы. А глаза, напротив, черные и без зрачка.

Говорит белый человек Нилу, скрипучим таким голосом, будто комар пищит:

— Все боишься? Не бойся, не бойся, братишка. Садись вот здесь, отдышись, а я тебе пока растолкую.