Требуется король - Петроний Гай Аматуни
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Позади, шагах в десяти, — асфальтированная площадка с белым кругом. На нее мы и приземлились — сперва на левое колесо, потом на правое, а потом уж на переднее, как и положено.
Каисса выключила двигатель, и я помог ей выйти из машины.
4
Девочки в белых платьях и мальчики в черных костюмчиках встретили Каиссу розами и гвоздиками.
Церемониймейстер, в черном фраке, в высоком блестящем цилиндре, с пышным белым бантом на худой загорелой шее, склонился перед нею в глубоком поклоне, почтительно коснулся губами ее руки и проводил к трону.
— Да здравствует повелительница шахмат! — кричали в толпе гостей. — Ура Каиссе!…
В этом торжественном шуме и гаме я стоял, вконец растерявшийся, и не знал куда себя деть. Выручил церемониймейстер.
Он важно подошел ко мне и прокричал на ухо:
— Меня зовут Цирлих-Манирлих… Ее величество приглашает вас — миллионного гостя… Вы удостоены высокой чести и можете сидеть на первой ступеньке ее трона!
— С удовольствием…
На верхней ступеньке трона лежала кем-то приготовленная подушечка, и Каисса дружески указала мне на нее.
Держалась она с достоинством, но просто, а когда у нее просили автограф, исполняла просьбу без всякого жеманства.
— Ни одна повелительница не имеет столько верных подданных, как она, — шепнул мне на ухо Цирлих-Манирлих. Уже наступала тишина, и он, видимо, торопился досказать свою мысль. — Сами знаете: люди разных возрастов во всех странах любят шахматы… Одно за другим рушились королевства и царства, но шахматная столица Восемью Восемь только расширяется и укрепляется. И будет жить вечно!… Извините, ее величество подает мне знак, начинать…
Он размеренным шагом подошел к микрофону, установленному на треноге, и взмахнул платочком.
На зеленую лужайку вышли шестьдесят четыре (по числу клеток на шахматной доске!) фанфариста в черных и белых одеяниях, в бархатных беретах с помпончиками; они походили на средневековых пажей.
Взметнулись серебряные трубы, и в свежем горном воздухе прозвучали вступительные аккорды фанфарного марша.
— Дорогие гости, — начал свою речь Цирлих-Манирлих. — Как вы знаете, только в шахматных сражениях участники борьбы не погибают, а лишь на время покидают поле битвы, готовые играть затем в следующей партии. Но недавно нас постигло несчастье: в армии черных квадрата номер тысяча один… умер король!
Все встали и, склонив головы, почтили память покойного минутным молчанием.
— Это тем более огорчительно, — продолжал церемониймейстер, — что у нас имеются резервные пешки и все фигуры… Все, кроме короля! Вы спросите: почему? Я отвечу: если обычно шахматисты повелевают своими фигурами, то у нас игроками являются сами короли… Они ведут игру и одновременно участвуют в ней! Но шахматная армия не может оставаться без короля… Вот почему ее величество Каисса бросила клич: «Требуется король!». Долгое время не находилось желающих, а мы не скоро поняли, что это произошло по вине писаря, который забыл указать, что требуется не простой, а шахматный король… Но не успели мы исправить досадную ошибку, как желающий нашелся…
— Ура!!! — закричала многотысячная толпа.
Цирлих-Манирлих поднял руку, давая понять, что он еще не все сказал, и мало-помалу порядок восстановился.
— Новый король пожелал остаться неизвестным, — сказал церемониймейстер. — Мы знаем, что скромность свойственна всем настоящим шахматистам… Сегодня король черных тысяча один примет парад соседних армий и доставит нам наслаждение в шахматной борьбе!
Он снова взмахнул платочком, и тишину разорвал залп из шестидесятичетырех черных и белых пушек, салютуя новому королю и возвещая о начале парада.
Теперь все мы, не исключая Каиссы, с любопытством смотрели на противоположный берег. На троне из черного дерева сидел совсем небольшой человечек, уже облаченный в мантию, в короне и в красных сафьяновых сапожках. То ли из скромности, то ли потому, что яркое солнце мешало смотреть, новый король прикрыл лицо до самых глаз веером из павлиньих перьев.
Однако случайное неосторожное движение раздвинуло его мантию всего на миг, но я успел приметить на шее его величества… красный пионерский галстук!
Вы понимаете, что это могло означать?!
Нет, как хотите, но я сейчас хоть на несколько страничек вернусь к Василько.
Да, то, что сейчас я расскажу, я узнал много позже. Ну и что ж? Решая сложный пример в математике, мы сперва раскрываем скобки. Нечто подобное происходит и в нашей книге. Резиденция Каиссы и есть нечто как бы заключенное в скобки. Теперь же мы вернемся к Василько. Меня так и подмывает (взрослые любят это словечко) рассказать кое-что раньше времени…
Так что не обессудьте: хоть глаза и ваши, но перо — мое!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
В зале «Животный мир»
1
На большой перемене Василько постучался к школьному врачу.
— Прошу.
Василько робко вошел.
— A-а, шахматист! Здорово, парень, садись.
(Василько на досуге увлекался шахматами, доктор — тоже, и они не раз встречались прежде за шахматной доской).
— Здрасьте…
— Сыгранем?
— Так я по другому поводу…
— Повод обратиться к врачу всегда найдется и у здорового, — мудро заметил врач. — Жалься…
— Да вот… двойку схватил по математике…
— Что-о?! — поразился врач, человек уже немолодой и видавший виды. — Неужто Надежда Ивановна послала тебя ко мне?
— Нет, доктор, сам я…
— На голову грешишь?
— Да вроде не очень…
— На нервную систему?
— Понимаете, волшебником я становлюсь…
— М-да-а… — Врач участливо всмотрелся в глаза Василько и сделал пометку на чистом листе бумаги.
— Не верите?
— Ну, что ты, как можно? Каждый из нас в своем роде…
Василько чирикнул, превратился в воробья, сделал круг под потолком и присел на край стола.
— Вот видите?.. — виновато произнес человеческим голосом воробышек.
Врач улыбнулся и сполз со стула.
Василько (уже в своем собственном обличье) побрызгал на него касторкой, а когда тот пришел в себя, помог ему занять прежнее место.
— Извините, доктор…
— Нет, что ты! Это со мной происходит что-то неладное… Подай-ка вон те пилюли… левее… еще чуть… Они! Глотну парочку: говорят, помогают…
— От волшебства? — обрадовался Василько.
— Да при чем здесь волшебство?! — разозлился врач, но тут же заметным усилием воли заставил себя успокоиться и ровным
