Избранник вечности - Анатолий Гаврилович Ильяхов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иеродул в растерянности поспешил к Антипатру. Советник быстро нашёлся, пояснил ему и царевичу:
— Меда — фракиянка из гетов*, у них в обычае: если муж умирает, жена добровольно сопровождает его.
Жрец кивнул головой:
— Поступок фракиянки не соответствует обряду предков македонян, но, если так, пусть остаётся.
Александр повернулся в сторону матери, но по её безучастному виду понял, что её можно не спрашивать.
Истекающее кровью тело Меды не стали тревожить, оставили как есть; укрыли пурпурной тканью, затканной золотыми нитями с изображениями цветов. Сверху возложили диадему в виде золотых стеблей со множеством завитков и бутонов на витых золотых стеблях. Усыпальницу прикрыли каменными плитами, залили толстым слоем жидкой глины, смешанной с гипсом. После этого участники церемонии прошли мимо места погребения и кидали горсти земли. В результате образовался высокий холм — надёжное укрытие от вездесущих грабителей.
Люди уже начали расходиться, как услышали протяжное лошадиное ржание. Один из любимых коней царя словно прощался с хозяином. Иеродул спохватился:
— Боевой друг не хочет расставаться.
Коня привели на верхушку свеженасыпанного холма: он не упирался и лишь тихо пофыркивал, роняя слюну… Резкий удар меча конюха, и тёмная кровь боевого друга, пульсируя, медленно пролилась на могилу…
На месте погребения Александр совершил жертвоприношение, после чего начались обрядовые танцы. В круг вышли вооружённые люди, верхняя часть тела обнажённая, с мечами и щитами; встали друг против друга, изображая противников. Под резкие звуки флейт они нападали с яростными криками, воспроизводя боевую схватку, не проявляя страха или сбережения жизни. В размеренном темпе воины устремлялись друг на друга, напирая и отступая, чередовали выпады оружием с ловкими прыжками. Трое исполнителей в каждой руке держали по щиту; так действовали только опытные исполнители, в доказательство того, что могут справляться сразу с двумя противниками. Закончился танец быстрыми круговращениями и ловкими кувырками через голову; щиты из рук танцоры не выпускали!
На поминках македонского царя такой представилась пирриха — яркий воинственный танец, пришедший в Элладу с древнего Крита от куретов, легендарных воспитателей младенца Диониса.
* * *
Приближённые к царской семье с цветочными венками на головах проследовали на поминальный пир — перидейон. Под вместительными навесами на пиршественных ложах и за столами расположились друзья покойного, высшие военачальники, посланники греческих полисов*, приглашённые гости. Рядовым воинам и командирам раздавали мясо жертвенных животных и кувшины с вином из царских хранилищ. В честь царя Филиппа звучали похвальные речи, поскольку иные не допускались. Александр почти не прикасался к вину — он помнил поведение отца на пирушках, но к речам прислушивался с особым вниманием. Ему важно знать, кто поддержит его в предстоящей схватке за престол, на кого можно будет опереться на общевойсковом собрании. Но мысли всё время возвращались к только что завершившемуся погребению…
Почему человек умирает, и что с ним происходит потом? Как он чувствует грань, отделяющую мир живых людей от мёртвых? А если богиня неизбежности Ананке* всё равно приходит за каждым, нужно ли страшиться и переживать в ожидании смерти? Сегодня отец отошёл в царство Аида с медной монетой во рту… Неужели и там без денег не обойтись? Забавно! А если монету не положить, Харон откажется перевозить тень усопшего? Хотя говорят, что без монетки душа обречена блуждать по эту сторону подземной реки, не найдя успокоения…
Неожиданно снаружи царского навеса возникла шумная возня, послышались возбуждённые крики, проклятия… Пирующие оставили ложа и выскочили наружу. Виновником оказался македонянин Корраг, огромного роста, почти великан, известный силач, неукротимый в бою. Напротив него в напряжённой позе стоял Диоксипп, олимпионик* из Афин, приглашённый Антипатром для участия в бойцовских состязаниях. Разгорячённый вином Корраг задирал афинянина и, несмотря на его самое почитаемое в Греции звание олимпионика и внушительный вид, безудержно поносил оскорблениями. Подстрекаемый земляками, вызывал Диоксиппа на поединок в то время, как подобное выяснение первенства в силе не входило в его планы.
Участники пира, порадовавшись возможности развлечься, да ещё смертельно опасным поединком, стали подбадривать Диоксиппа, пока он не согласился. Замечательный повод для ставок — Македония против Греции, притом что каждый желал победу своему земляку. Поспешили организовать большой круг, оставив соперников в центре.
Корраг надел бронзовый панцирь, представ неистовым богом войны Аресом — с коротким копьём в руке и мечом на поясе. Диоксипп, к всеобщему изумлению и восторгу, выступил обнажённый, умащённый маслом, восхищая зрителей красивым тренированным телом. Выразительно двигая мышцами, он сжимал в руках дубину, представляясь, видимо, могучим Гераклом, вышедшим на схватку со львом — пример достойного восхищения каллогатией*, совершенством человеческой личности.
Избранный тут же из сотрапезников судья хлопнул в ладоши, и схватка началась. Корраг без промедления совершил выпад копьём, но олимпионик увернулся и ловко отразил удар дубиной. Копьё с громким хрустом переломилось! От неожиданности Корраг растерялся, схватился за рукоять меча, но афинянин не позволил это сделать: схватил его руку своей рукой, мёртвой хваткой, и резко ударил головой в грудь. Гигант пошатнулся, а Диоксипп быстро наклонился и, ухватив его за ноги, опрокинул на землю. Корраг попытался встать, видимо, не соображая, что с ним могло случиться, а противник поставил ногу ему на шею и замахнулся дубиной, чтобы прикончить. Перед тем успел оглянуться на зрителей и понял, что зрители не желают увидеть такой исход поединка.
— Отпусти его! — выкрикнул Александр и нехотя добавил: — Будет тебе награда!
Друзья Диоксиппа и гости из Афин встретили его слова одобрительными возгласами: «Вот сын, достойный своего отца!» Афиняне украсили победителя поединка лентами и цветами, подхватили на руки и с эпиникиями, победными песнями, понесли по улицам города.
Неожиданное событие оживило поминальный пир, но македонским сотрапезникам Александра поединок радости не прибавил. Недовольный поражением Коррага, царевич бросил ему в лицо:
— Зачем ссору затеял, если не выиграл? Понадеялся на силу? Забыл, что смелость противника — это начало его победы. Сила духа превосходит силу тела, а немощь духа вреднее немощи телесной.
Антипатр поддакнул:
— Твой отец презирал людей вроде Коррага за то, что они не думают о последствиях. Прежде чем объявить войну, царь Филипп достаточно долго размышлял, взвешивал собственные преимущества перед врагом, выискивал свои и чужие недостатки, вследствие чего побеждал чаще, чем проигрывал.
В конце поминального пира советник негромко произнёс, для царевича:
— Македоняне, знавшие о твоей ссоре и разногласиях с отцом, сегодня увидели любящего сына. Его душа нашла блаженный покой в зелёных лугах Елизея*. Но не оплакивай долго его, тебе предстоит большое испытание — побороться за престол. Будь
