Любовник королевы - Филиппа Грегори

Она попыталась улыбнуться.

– Ты же знаешь, я никогда тебя не подводила и впредь такого не допущу. Просто…

– Королевская барка! – воскликнул Генри.

Все, кто был на пристани, торопливо стаскивали шапки и шляпы, склоняли головы в приветствии.

– Прости нас, – только и сказал Роберт жене, и они с братом поспешили на борт личного корабля короля Филиппа, чтобы получше разглядеть подплывающую барку.

Королева сидела на корме, под навесом, повторявшим государственные цвета, тогда как двадцатидвухлетняя принцесса Елизавета, сверкая белыми и зелеными одеждами – цвета Тюдоров, – с веселой дерзостью стояла на носу и приветственно махала собравшимся.

Гребцы подогнали барку к самому борту королевского корабля и теперь удерживали ее на одном месте. Братья Дадли, перегнувшись через перила палубы, смотрели вниз. Роберт надеялся, что принцесса его заметит. Долго ждать ему не пришлось.

– Эй, Дадли! – крикнула Елизавета, задирая голову.

Ее звонкий голос перекрыл гул толпы. Елизавета лучезарно улыбнулась Роберту.

– Приветствую вас, принцесса, – официально поздоровался он, наклоняя голову, затем взглянул на королеву, которая не узнала его. – Приветствую вас, ваше величество.

Мария холодно подняла руку. Ее шею окутывали нити жемчуга, в ушах сверкали брильянты, а капюшон сплошь был расшит изумрудами. Но все это великолепие не могло скрыть печальных глаз королевы, потускневших от горя. Скорбные морщины вокруг рта наводили на мысль, что Мария разучилась улыбаться.

Елизавета сделала пару шагов, взялась за перила барки.

– Роберт, и вы отправляетесь на войну? – спросила она. – Никак решили стать героем?

– Надеюсь! – крикнул он в ответ. – Готов послужить королеве во владениях ее мужа и вернуть себе ее благорасположение.

– Уверена, что у королевы не будет более верного солдата, чем вы! – Елизавета так и стреляла в него глазами и почти открыто смеялась над Марией.

– И более прекрасной подданной, чем вы, – подхватил Роберт.

Елизавета изо всех сил сдерживалась от хохота. Роберт видел, каких усилий ей это стоило.

– Как поживаете, принцесса? – уже не столь громко спросил он.

Этот невинный, вполне официальный вопрос таил в себе сразу несколько других, уже не продиктованных светской любезностью, обращенных к спутнице своих детских игр, которую он не привык называть на «вы». «Как твое здоровье?» – спрашивал Роберт, зная, что от испуга у Елизаветы начиналась водянка. Ее пальцы и ступни распухали, вынуждая принцессу лежать в постели. «В безопасности ли ты?» – так звучал другой его вопрос. Находиться вблизи трона Марии так же приятно, как стоять возле плахи, а король Филипп – ее единственный союзник в Тайном совете – покидал Англию. Наконец, третий, самый главный и потаенный вопрос был таким: «Ждешь ли ты, как и я, наступления лучших времен и молишься ли, чтобы они наступили как можно раньше?»

– Благодарю, Роберт. Я прекрасно поживаю. Как всегда. Неизменно. А вы?

– Я тоже. Неизменно, – ответил он, глядя на нее с высоты палубы.

Другие слова им и не требовались.

– Да благословит и хранит вас Бог, Роберт Дадли, – сказала Елизавета.

– И вас, принцесса, – отозвался Роберт, мысленно добавив: «И да ускорит Он твое возвращение к величию и власти, чтобы через тебя и я занял подобающее место при дворе».

Судя по дерзкому, почти наглому блеску ее глаз, Роберт понял, что она прочитала его мысли. Каждый из них всегда точно знал, о чем думает другой.

ЗИМА 1558 ГОДА

Всего через полгода после торжественного отплытия из Дувра Эми, сопровождаемая своей подругой Лиззи Оддингселл, стояла на пристани Грейвсенда и смотрела на корабли, входившие в гавань. Они двигались тяжело, словно хромали. Куда только делся их горделивый вид! Дырявые паруса, обугленные перила. На палубах лежали раненые солдаты вперемешку с их убитыми товарищами, а живые и здоровые стояли с понуро опущенными головами, стыдясь проигранной кампании.

Корабль Роберта пристал самым последним. Эми прождала целых три часа, все более проникаясь уверенностью в том, что уже не увидит мужа живым. Но по прошествии этих долгих трех часов небольшое судно, на котором он плыл, нехотя заняло свое место у причальной стенки.

Поднеся к глазам ладонь, чтобы не мешало солнце, Эми вглядывалась в людей, стоявших на палубе. Она очень боялась этого момента, зная, что он неминуемо настанет. Женщина не плакала и даже не всхлипывала, а с предельным вниманием обводила глазами палубу, забитую людьми, ища Роберта. Эми понимала: если она не увидит мужа, значит, он либо в плену, либо мертв.

Но потом она его заметила. Роберт стоял возле грот-мачты. Судя по позе, он не бросился к перилам, когда вдали замаячил английский берег, да и сейчас не торопился к сходням, чтобы сбежать по ним и обнять жену. Рядом с Робертом стояли двое мужчин – явно не солдаты – и женщина с темноволосым младенцем, которого она прижимала не к груди, а к животу. Генри рядом с ними не было.

Портовые матросы шумно приладили к кораблю сходни. Эми хотелось взбежать на палубу и поскорее обнять мужа, но Лиззи Оддингселл удержала ее.

– Обожди, – посоветовала ей старшая и более опытная подруга. – Вначале приглядись к нему.

Эми оттолкнула сдерживающую руку Лиззи, однако осталась стоять на пристани. Роберт так медленно ступал по сходням, что Эми охватила новая тревога: не ранен ли он?

– Роберт! – крикнула она.

– Эми, – отрешенно произнес он.

– Слава богу, ты жив и в безопасности! – воскликнула она. – До нас тут доходили ужасные новости. Говорили, Кале подвергся жестокой осаде и пал. Мы понимали, что это вражеские слухи, но…

– Это правда.

– Кале потерян?

Такое трудно было себе представить. Среди заморских территорий Англии Кале занимал особое место, по праву считаясь жемчужиной. На его улицах звучала английская речь, его жители платили подати английской королеве. Между Кале и Англией велась оживленная торговля шерстью и тканями. Владение Кале позволяло каждому английскому монарху именоваться королем Англии и Франции. Этот город был витриной Англии. Он показывал всем странам, что Англия – мировая держава. Стоящий на французской земле, Кале считался таким же английским портом, как, скажем, Бристоль. У Эми в голове не укладывалось, что теперь этим городом владеют французы.

– Да, потерян, – после затянувшегося молчания ответил Роберт.

– А где твой брат? – в страхе спросила Эми. – Роберт, где Генри?

– Мертв. В сражении за Сен-Кантен его сильно ранило в ногу. Он умер от заражения крови у меня на руках. – Роберт невесело рассмеялся. – Зато в той битве я был замечен королем Филиппом и за храбрость упомянут в донесениях, отправленных королеве. Мой расчет оправдался. Я сделал первый шаг. Но он стоил мне потери младшего брата. Слишком высокая цена. Ныне я – командир разбитой армии. Сомневаюсь, что королева помнит мою доблесть, проявленную при Сен-Кантене. Потеря Кале перечеркивает все. Удача там была не на моей стороне.