Время, взятое взаймы - Элизабет Тюдор

- Ян, в каком же веке ты живешь? Времена импе

раторов уже давно прошли. Народ сейчас сам избирает себе главу государства.

Шэн был потрясен услышанным.

"Мятеж! Наверняка У Гуан спасся из рук солдат и поднял восстание, подумал юноша. - Но как ему удалось совершить переворот в столь кратчайшее время? А может, времени прошло слишком много?"

- Как долго я пребываю здесь?

- Где-то около недели... наверное... Я точно не

знаю.

- Когда же Гуан успел поднять бунт? - спросил

Шэн скорее себя, нежели собеседницу.

- У Гуан? Ты его имел в виду?

- Ты его знаешь? - поразился пациент.

- Конечно! Кто же его не знает? Он ведь наш на

циональный герой. Они вместе с Лю Баном и еще кем-то, точно не помню, подняли восстание и свергли с престола династию Цинь.

"Лю Бан? - задумался Ян, и вспомнил слова У Гуана, прежде чем они расстались, - ...там тебя встретят наши люди - Кай и Лю... Вероятно, он один из повстанцев".

- И что же произошло потом?

Медсестра положила миску на поднос и собралась уйти.

- Постой, Кумико, расскажи мне, что произошло

потом?

- Лучше спроси, чего только не произошло?

шутливо отозвалась та. - Я не историк, Ян, и вряд ли смогу пересказать тебе историю тысячелетий, - она подошла к двери. - Прости, у меня сейчас нет времени на разговоры, когда принесу тебе ужин, тогда и продолжим беседу.

Она ушла, оставив юношу в смятении и тревоге. Он был потрясен, шокирован и просто сражен услышанным. Однако, подумав немного, решил не воспринимать слова Кумико всерьез, так как к слабому полу он не питал большого доверия. Она могла все выдумать про Гуана, бунт и падение династии Цинь, и причину ее лжи Ян видел в его первоначальном отзыве о женщинах. Возможно, вся эта история была нарочно выдумана Кумико в отместку за его неуважительное отношение к слабому полу.

Вскоре после ухода медсестры к больному наведался лечащий врач. Узнав от Кумико об их разговоре, доктор надеялся на такое же откровение и с ним.

Ян не симпатизировал этому человеку, однако болтливость его в сложившейся ситуации могла сыграть ему на руку. Юноша больше не притворялся спящим, не отворачивался от доктора, и даже приложил усилие, чтобы улыбнуться ему. Такое отношение пациента пришлось по душе Номе и сев возле койки, он первым начал разговор:

- Рад видеть тебя в хорошем настроении, Ян. На

верное, ты осознал, что мы не желаем тебе зла, - доктор выдержал паузу. Ну, а если между нами исчезли прежние барьеры, надеюсь, ты будешь откровенен и немного расскажешь о себе?

- Согласен, но сперва попрошу вас ответить на мои

вопросы.

- Я слушаю.

- Вы знаете У Гуана?

- Гуана? Нет, что-то не припомню... или постой...

кажется, я читал о нем в детстве... Да-да, я точно помню это имя... Сдается мне, что он был одним из вождей повстанцев, поднявших мятеж.

Шэн невольно охнул. Огорчение и разочарование запечатлелись на его лице.

- А Лю Бана вы тоже знаете?

- Да, конечно! Это же основатель династии Хань.

- Ага! Значит, снова правит император?! - восклик

нул Ян, полагая, что раскрыл ложь медсестры.

Психиатр не удивлялся вопросам пациента, он просто слушал и делал для себя выводы.

- Императора больше нет. Мы, простые люди, из

бираем среди нас главу республики, который правит на протяжении определенного срока.

Эта новость должна была бы обрадовать Шэна. С падением империи люди освободились от рабства и гнета. Однако все эти события не могли произойти за неделю и случившееся просто не укладывалось у него в голове.

"История тысячелетий! - промелькнуло в мыслях юноши. - Но как это возможно? Нет, наверняка я сплю и все это лишь мне грезится ... Да-да, скорее всего я потерял сознание и окружающее меня всего-навсего видение. А может быть я умер?" - последнюю мысль он произнес вслух.

- Нет, что ты... Ты жив! И уже идешь на поправку.

Лицо Яна помрачнело. Сдавалось, что эта новость его огорчила. Теперь он и вовсе запутался в своих мыслях, и прояснить ситуацию могла лишь свобода, которой он был лишен.

- Если я здоров, тогда почему меня содержат здесь

взаперти, да еще и связанным?

- Ты ведь хотел бежать.

- Я не убегал, а уходил. Как свободный человек, я

имею право перемещаться туда, куда пожелаю.

- Что верно, то верно, но есть еще одна причина,

по которой мы не можем тебя отпустить. Дело в том, что... - доктор умолк, подумав, что не стоит душевнобольному говорить о его недуге, и продолжил, придумав иную причину: - ... дело в том, что вначале тебе следует ответить на некоторые мои вопросы и уж потом я решу, здоров ты или нет.

- Только и всего?

- Нет, есть еще одно... твои ранения. По закону та

кого вида ранения должны быть засвидетельствованы полицией.

Юноша с непониманием посмотрел на врача.

- Ты должен рассказать правду некоторым людям о

том, кто, когда, и при каких обстоятельствах ранил тебя?

- Я уже поведал об этом доктору Чуну.

- Тебе придется еще раз рассказать об этом, и не

только полицейским, но и мне. Полагаю, я удовлетворил твое любопытство и ответил на все интересующие тебя вопросы. Теперь настал мой черед задать их тебе....

Ян, сознавая, что не имеет выбора, собрался с мыслями и начал пересказ с того самого дня, когда его отец высказал императору протест относительно уплаты нового поземельного налога. Он поведал о решении старейшин, своем побеге, казни родных, погоне и наконец ранении.

- ...этот негодяй обрубил мне косу вместо головы,

потом я, по-видимому, потерял сознание, а когда очнулся, обнаружил себя в этой больнице.

Доктор молча дослушал пациента и пришел к решению, что с сотрудниками полиции ему говорить не было необходимости. Безусловно, он не поверил в историю Шэна и оценил его состояние как тяжелое, а значит, не могло быть и речи о выписке. На вопрос больного об освобождении врач заявил, что прежде ему необходимо посоветоваться с другими специалистами. Нома ушел, оставив пациента в тревоге. Что-то подсказывало Яну, что он еще не скоро выберется оттуда, и его опасения сбылись.

На следующий день доктор Нома привел с собой коллегу и попросил Шэна рассказать и ему обо всем приключившемся с ним. Выслушав историю юноши, доктор Хо шепнул что-то лечащему врачу и ушел. В тот день Кумико была необычно молчалива и пациент увидел в этом плохое предзнаменование.

Обещанную свободу Шэн не получил и по истечении недели. Нома приводил с собой все новых врачей, желающих послушать невероятную историю Яна Ли. Через неделю раны больного зажили и с него окончательно сняли повязки. Однако выздоровление не принесло ему свободы.

- Если я поправился, почему меня все еще держат

тут? - спросил юноша у доктора Чуна.

- Этого я не могу сказать.

- Почему?

- Я не практикуюсь в области психиатрии. Спроси

лучше доктора Нома.

- Так, значит, это по его вине я торчу здесь.

- Его вины здесь нет. Как только результаты ис

следования покажут, что ты здоров, тебя освободят.

- Но ведь я здоров, здоров, здоров!!! - яростно за

кричал юноша, пытаясь высвободиться из ремней.

- Прости, Ян, но не мне решать это...

В тот же день Нома привел с собой еще двух людей, один из них был историк, другой же известный психиатр. Вместо тихого и покладистого юноши им предстал буйный и агрессивный больной.

- Вы достаточно поспрашивали меня, а теперь я

требую, чтобы меня освободили! - в неистовстве крикнул Шэн.

- Сожалею, но это невозможно, - отказал врач.

Пока мы все не выясним о тебе, ни о каком уходе и речи быть не может.

- Но ведь вы обещали...

- Я сказал это прежде, чем узнал, кто ты на самом

деле.

Шэн подумал, что его держат узником из-за бунта его семьи, потом он вспомнил о падении империи, обо всем, что довелось ему увидеть в этой полной странностей больнице и все его мысли окончательно перепутались.

- Что вы имеете в виду? - попытался юноша уточ

нить слова Нома.

- Если наши догадки верны, ты представляешь

большую ценность для науки.

- Ценность? Вы намереваетесь требовать с меня

выкуп?

- Нет, мы намереваемся лишь исследовать тебя.

- Если я позволю вам сделать это, вы отпустите ме

ня?

- Конечно! - вмешался в разговор профессор Эйн.

- И не стоит так тревожиться из-за пустяков. Мы только зададим тебе несколько вопросов, только и всего!

- Что же еще вы хотите узнать? Я рассказал все о

себе и не единожды.

- Думаю, ты должен будешь повторить сказанное

еще много раз, - заметил Ин Шао, и профессор подарил ему укоризненный взгляд.

Профессор Юн Эйн был лет пятидесяти, худощавым и низкорослым, с непримечательными чертами лица. Несмотря на свою заурядную внешность, он был незаурядной личностью. Он работал области психиатрии более двадцати пяти лет, славился как один из лучших психиатров страны.

Историк Ин Шао, в отличие от уравновешенных и спокойных медиков, был более энергичным и нетерпеливым человеком. Его маленькие живые глаза так и сверлили окружающих, словно пытаясь выведать у них самые потайные мысли. Он был симпатичным, подтянутым и намного выше ростом профессора Эйна. Перед тем, как войти в палату больного, поверх строгого и модного костюма Шао накинул белый халат, и показался пациенту одним из медиков.