Все точки над i - Полякова Татьяна Викторовна

– Такой пустяк, дорогая.

Я давно оделась, пора было уходить, я беспомощно оглядывалась, тянула время.

– Нервничаешь? – усмехнулся Ник.

– Есть немного.

– Я заметил. Поехали.

– Минуту, вымою руки.

Я вошла в ванную, достала спрятанный там пистолет, сунула его за пояс джинсов. Ник ждал в холле. Когда я поравнялась с ним, он схватил меня за плечи, привлек к себе и поцеловал.

– Пушку ты прихватила зря, – сказал с усмешкой. – Можешь оставить ее, если тебе так спокойнее. Я не собираюсь тебя сдавать. Когда, черт возьми, ты научишься доверять мне?

– Когда рак на горе свистнет, – буркнула я. – Ты сам-то кому-нибудь веришь?

– Нет, конечно. Но твое недоверие почему-то обидно.

Машина Ника стояла во дворе, он устроился за рулем, распахнув передо мной дверцу. Ворота открылись, и мы выехали.

– Может, все-таки объяснишь, как тебе удалось с ним договориться? – спросила я.

– Не твое дело, – отрезал Ник, и стало ясно, что задавать вопросы бессмысленно. – Главное, что договорился. Правда, есть условие.

Я усмехнулась:

– Разумеется. Как же без этого.

– Завязывай скалиться, – лениво сказал Ник.

– Какое условие?

– Пустяковое. Он хочет тебя видеть.

– Кто? – не поняла я.

– Твой дружок Ден. Должно быть, соскучился. Я не против того, чтобы он полюбовался твоей рожей. Поэтому сейчас мы едем к нему в больницу.

– Ты спятил, – помедлив, сказала я.

– Нет. Он хочет на тебя взглянуть, только и всего.

– Я не поеду, – потянувшись к дверной ручке, сказала я. Ник, не поворачиваясь, ударил меня, и я поняла, что все это время он был в огромном напряжении и едва сдерживал нервозность.

– Значит, все-таки… – начала я, но он перебил:

– Ден дал слово. Не помню случая, чтобы он его нарушал. А потом… выбора-то все равно нет. – Ник повернулся ко мне и подмигнул. – Я сказал, что привезу тебя сегодня. А он обещал, что после этого ты отправишься домой. И никаких взаимных претензий.

– Только идиот мог поверить в такое, – покачала я головой.

– Завязывай хамить папе, я замучился тебя колотить, пользы от этого никакой. В утешение могу сказать: если он нарушит слово, я сам его пристрелю.

– Моя признательность не знает границ.

– Уверен, у тебя еще будет возможность выразить ее не раз и не два.

– Не могу разделить твоей уверенности, – ответила я, отворачиваясь к окну.

Я наблюдала за прохожими на улице, кусая губы. Попытаться выпрыгнуть из машины? Вряд ли Ник мне это позволит. Если он обещал привезти меня в больницу, значит, сделает это. Я подумала о пистолете. Я могу пристрелить этого сукиного сына. Хотя вряд ли. У него отличная реакция. То, что он не отобрал у меня оружие в доме, сбивало с толка. Неужели он верит слову Дена? Впрочем, он сам сказал: ничего другого не остается. Ясно, что это западня. Больницу я покину в компании головорезов Дена.

– Кончай психовать, – тихо сказал Ник. – Не то и я начну клацать зубами.

– Трудно вообразить подобное.

– Много ты знаешь.

Он свернул в переулок, здесь находилась больница. Сюда привезли Павла, после того, как Ден стрелял в него. Я невольно поежилась от накативших воспоминаний. Еще раз оказаться там, среди белых стен и давящего чувства безнадежности, было выше моих сил.

– Его перевели в палату, четвертый этаж. Пушку оставь. Охрана ее все равно отберет.

Я протянула ему пистолет. Ник сунул его под сиденье.

– Топай.

Я вышла и, не глядя на него, захлопнула дверь. Сунув руки в карманы, поднялась по лестнице. Внизу, возле раздевалки, толпились люди, пришедшие навестить близких. Я прошла к лифту. Пока он, поскрипывая, спускался вниз, я думала о том, что могу сбежать. Здесь полно дверей. Пока еще могу. Ник наверняка успел позвонить, и меня ждут. У меня есть полминуты. Или уже нет? Двери лифта разъехались в стороны, я вошла и нажала кнопку четвертого этажа. Цифры на табло сменяли одна другую. Лифт замер, двери открылись, и я вышла в холл.

Медсестра за стойкой раскладывала таблетки по ячейкам с фамилиями пациентов, подняв голову, равнодушно взглянула на меня.

– Миронов в какой палате? – спросила я. – Денис Миронов.

– Третья, – ответила девушка и проводила меня заинтересованным взглядом.

Я направилась по коридору, возле одной из палат на стуле сидел парень с выражением лица новобранца на посту № 1. Можно было не интересоваться табличкой на двери, и так ясно, чья это палата.

– Салют, – сказала я, подходя ближе.

Он поднес рацию к губам и буркнул:

– Она здесь.

Я покачала головой, едва сдерживая хихиканье. Но охраннику происходящее смешным не казалось, впрочем, и мне веселиться было не с чего.

Дверь распахнулась, и я увидела Макса. Он посмотрел на меня так, точно видел впервые, чуть посторонился, чтобы я могла войти.

– Думала, ты обрадуешься, – съязвила я. Пока Макс молча меня обыскивал, я оглядывалась. Мы находились в маленькой прихожей. Слева дверь в туалет и душевую, прямо – в палату. – Скажи слово, чтобы знать, что ты живой, – продолжила язвить я. Макс распахнул дверь напротив и легонько толкнул меня в спину.

Я вошла. Возле двери на стуле сидел еще один охранник, он одарил меня суровым взглядом. На кровати, неподалеку от окна, лежал Ден. Подголовник кровати был приподнят, и я хорошо видела его лицо. Так хорошо, что увидела даже то, на что раньше не обращала внимания. Раннюю седину на висках, малозаметную в светлых волосах, которые сейчас имели какой-то неживой, желтоватый оттенок. Обычно загорелое лицо было бледно до синевы. Губы сжаты, на тяжелом подбородке щетина. Открытый лоб перерезали две глубокие морщины, глаза были закрыты. Шея забинтована, от нее шли какие-то трубки, а мне вдруг стало не по себе от этого лица, я решила, что человек на кровати давно умер и передо мной разыгрывают дурацкий спектакль.

– Ну, вот, я здесь. Что дальше? – вздохнула я.

Макс прошел к окну и оттуда наблюдал за мной. И тут Ден открыл глаза. Посмотрел в упор, и под этим взглядом я невольно съежилась, а потом поняла: мне не выдержать его взгляд, не стоит и пытаться, и начала рассматривать свои кроссовки. Трудно сказать, что я испытывала. Точно не жалость к человеку, что лежал передо мной. Жалеть его трудно. Но и ненависти не было. Была досада и злость на Ника за то, что я стою здесь, не в силах поднять глаз. Я исподволь наблюдала за Деном. Он вдруг криво усмехнулся и протянул руку. Макс вложил в нее планшет, который лежал на тумбочке рядом, и подал Дену карандаш. Он медленно стал писать что-то, а я переминалась с ноги на ногу, с трудом сдерживая желание сказать что-нибудь насмешливое, чтобы вывести охрану из себя, а главное, нарушить это жуткое молчание.

Ден наконец-то закончил писать и протянул планшет мне. Я сделала два шага, чтобы увидеть написанное, и с трудом разобрала: «Ник идиот. Ты не стоишь этих денег».

– Возможно, – равнодушно пожала я плечами, силясь понять, что Ден имел в виду. Он махнул рукой и закрыл глаза.

Парень за моей спиной поднялся, взял меня за плечо и распахнул передо мной дверь.

– Аудиенция закончена? – усмехнулась я. Мне никто не ответил.

Я вышла в пустую прихожую, а потом в коридор. Парень на стуле возле двери не повернул головы в мою сторону. Сидел, как истукан, не моргая.

Я не торопясь пошла по коридору. Вряд ли они предпримут решительные действия в больнице, скорее, будут ждать на улице. Из головы не шло написанное Деном. Что он хотел донести до моего сознания? Впрочем, какая разница. Я поравнялась с постом медсестры, когда услышала:

– Эй… – и повернулась.

Меня догонял Макс. «Решил подстраховаться?»

– Ты обрел дар речи? – усмехнулась я, ожидая, когда он подойдет.

Поравнявшись со мной, Макс кивнул на диван, что стоял у стены. Это меня удивило. Я пожала плечами и села. Он устроился рядом, молчал, а я разглядывала его наколку на левой руке, прикрытую широким браслетом часов. Под пиджаком под мышкой оружие. Он сидел с бесстрастным лицом, но, странное дело, я чувствовала его волнение, а еще замешательство.