Хозяйка Кричащего Леса (СИ) - Кудрявцева Виктория

Псих обхватывает мою кисть своей шершавой ладонью, рывком отрывая от себя. И смотрит так, что дышать становится невозможно.

— Тогда я ненадолго оставлю тебя. Мне нужно кое-что сделать. — И сказать ничего не успеваю, он просто испаряется в черном мареве.

Обессилено падаю на спину, тяжело дыша.

— Это… это…

Тот взгляд до сих пор стоит перед глазами.

— Он…

Грудь сотряслась в гортанном смехе. Оглушающем.

—… не только я ненавижу? — Прикрываю лицо рукой. — Хотя там, скорее, было омерзение. Забавно.

Ведь по всем законам жанра — это я должна его ненавидеть и презирать.

Маленький эгоистичный ублюдок.

— Интересно, сколько ему лет?

***

В животе крутит так, что впору волком выть или промерзший песок от бессилия грызть. Одно радует, ненормальный распространяющийся от самого сердца холод перебивает спазмы. Это помогает не сойти с ума.

Разнообразие…

— Че-еррт… — Скорее стон. Тихий, протяжный и срывающийся на жалкий хрип. — Бл*ть!

С моим телом, как только село солнце, начало происходить что-то ненормальное. И страшное. Интуиция кричит, что это необратимо.

Непоправимо… но ещё возможно выжить…

Сквозь пучину оглушающей боли приходит идея доползти до догорающего костра и лечь на угли. Возможно, только так получится согреться…

«Где шляется этот ублюдок?»

Правда, где? Как ушел в середине дня без следа, так и не возвращался.

«Передумал и решил ликвидировать бракованный материал?»

Но зачем, я же согласилась. Точнее, сделала вид, что смирилась. Где я просчиталась? Слишком легко сдалась? Но…

Снова боль. Снова агония и слезы по щекам. Снова голос сорван от непрерывных криков. Это невыносимо долго длится. Время словно замерло…

«Боже, если ты есть, помоги!..»

Не помог. Никто не помог. Я была совершенно одна до первых лучей солнца. Как только они коснулись моей кожи, холод стал отступать, и меня накрыла спасительная дрёма. Я думала, что уже не открою глаза…

Наивная идиотка. Кто же мне даст так просто уйти? Никто. Псих с самых первых минут мне это яро демонстрирует.

— Я чуть не умерла. — Думала, что буду орать и психовать, а нет. Просто шепчу обессиленно. Можно сказать, что безэмоционально. Только сильнее закутываюсь в ненавистный плащ, который провонял чем-то кислым.

Рейдан и бровью не ведёт, продолжая все так же сидеть у костра и что-то рисовать в потрёпанном черном блокноте.

Он то ли не слышит, то ли просто игнорирует. Странно. И ни черта не успокаивающе. Я желаю услышать хоть что-то. Хоть как-то отвлечься от ночных воспоминаний.

«Точно, имеем — не ценим, а потеряем — плачем».— От ироничности на смех пробирает. Уже привычный. Истерический.

Вчера психа было не заткнуть. Он всячески пытался втянуть меня в разговор. Не делал вид, словно я пустое место. А сейчас…

«Не нравится мне это…»

— Ты знал, что так будет? Поэтому ушел? — переступив через гордость, спрашиваю. Мне необходимо услышать ответ.

Рейдан с силой отшвыривает блокнот в сторону своего дорожного рюкзака, что лежит в паре метров, и переводит все внимание на меня.

— Да. — Словно пощечина. Холодная. Звонкая. — Не волнуйся, больше такого не повторится.

— Не повторится? — Не выдерживаю, смеюсь. — О, спасибо! Успокоил! Но что это, бл*ть, было?! Я думала, что скончаюсь то ли от болевого шока, то ли от холода!

Псих мнет шею и минуты две тупо пялится в огонь. Затем тяжело вздыхает, задумчиво потирает серьгу и наконец-то вспоминает обо мне.

— Помнишь, когда я пробил тебе живот? — Замираю, непроизвольно накрывая его. — Я поместил в тебя семечко того Древа. Вчера прошла ассимиляция. Успешно, кстати. Поздравляю.

— Ассимиляция. — Можете считать меня необразованной, но я впервые слышу такое слово. Но оно уже не предвещает ничего хорошего. — Что это?

Рейдан усмехается. Но почему-то как-то печально, в очередной раз избегая зрительного контакта.

— Что это?! — повторяю уже с нажимом, сжимая чуть подрагивающими пальцами складки плаща. — Что?

— Как тебя зовут, блаженная? — Такой не к месту вопрос полностью выбивает из лёгких воздух, вызывая сильное головокружение. — Скажешь свое имя? Мм?

«Мое имя? Мое имя! Оно же должно у меня быть, да? Да, но какое? Было же…»

Сколько бы я ни старалась вспомнить, не могла. Разум словно окутан темной непроглядной дымкой. Туманной. Ты вроде бы помнишь и знаешь, но что конкретно — не можешь сказать.

— Не волнуйся, твоя личность не изменилась. — Пока я копалась в себе, псих подобрался ближе и сел совсем рядом на корточки. — Чтобы удержать душу, Миру требуется даровать Имя. Оно и станет якорем.

Тогда кто я? Нет, что я? Че-еловек? Нет. Что-то подсказывает, что уже нет.

— Ублюдок!!! — Рука дернулась сама и влепила такую пощечину, от которой псих потерял равновесие и сел на задницу. — Ты! Ты во всем виноват! Я тебя ненавижу! Что ты сотворил со мной!!! Верни меня! Верни!

Под конец речи сотрясаюсь в громких рыданиях. В груди словно дыра.

Сквозная. Холодная. Невыносимая.

— Вернуть, блаженная? — Его голос срывается на кроткий смешок. — А что возвращать-то? У тебя не было ничего, ни одного якоря с тем, твоим миром, раз ты оказалась здесь! Считай, ты представляла из себя живой труп. Без цели, амбиций, любви… лишь спала, ела и срала.

Каждое слово эхом отдается в ушах. И слезы текут снова. От обиды. От гнева. От едкой и горькой правды, что оседает на губах.

Я не могу вспомнить своего имени, лица знакомых. Но знания все ещё в голове. Опыт прожитых лет. Ситуации. Эмоции.

Знаю. Псих прав. Пугающе прав. Просто знаю. У той меня не было ни целей, ни мечты. Я уверена, что работала только для того, чтобы не сдохнуть с голоду. И я мечтала закрыть глаза и больше не проснуться, ведь не видела смысла.

«А он есть?»

Перевожу взгляд на покрасневшую от удара ладонь. Растерянно.

— Вижу, совесть тебя не грызет. — Рейдан неестественно фыркнул себе под нос, падая на спину и с прищуром смотря на затянутое черными облаками небо. — В следующий раз лишишься руки.