Сообщество - Алина Глинская

«Да будет так» – повторили остальные сиры.

– Во время ритуала, прошу вас говорить лишь в пол голоса, вы не должны мешать избранию. Выходите по очереди дети мои, оставайтесь на своих местах и не толпитесь у пьедестала. Смиренно ожидайте своей очереди, соблюдайте правила, и помните, что первыми выходят те, кто ожидает на первых местах.

Первым юным сородичем, вышедшим к пьедесталу, был светловолосый юноша с глубокими и пронзающими голубыми глазами. Среди всех сородичей в зале, он был единственным кто практически не слушал сиров и болтал в свое удовольствие.

Он также наплевал на очередь, и хотя в порядке «мест», он должен был выйти вторым, он как ни в чем не бывало оттолкнул русоволосую девочку, и не обращая никакого внимания на ее нападки, ринулся первым.

– К черту ваши правила! – Кричал он – Не хочу ждать!

Сир Мании недовольно вздохнул, он грубо схватился за плечо прыткого мальчика, и оттолкнул его прочь с пьедестала.

– Я обращу тебя в пепел мальчишка! – Пригрозил он – Вернись на свое место! Живо!

– Спокойно, Морок! – Грозно фыркнул сир Амок – Я вижу в нем прыткость нашего духа…

– Вы не убьете меня при всех сир, это было бы преступлением. Так что пропустите меня! Я иду первым!

– Какая дерзость! – Ахнул сир Деменции.

– Мне нравится этот мальчишка! – Рассмеялся сир Амок – Назови свое имя, мальчик.

– Нейтан. Для вас просто Нейт, господин. – Мальчишка покосился на сиров – Для вас, не для них.

– Кажется Нейт, твой путь уже очевиден. Взойди же на пьедестал, и прими великого духа.

Сиры недовольно расступились. Как только дерзкий мальчишка взошел на пьедестал, сиры прочли молитву к трем духам, а затем повеселили на шею мальчика тяжелый золотой амулет с громадным прозрачным камнем посередине.

Сиры снова склонились в молитве, уже через несколько минут, некогда прозрачный амулет приобрел яркий и насыщенный красный цвет.

– Дух Амок избрал тебя! – Восторженно воскликнул сир Амок – Освободите мальчика от оков амулета, и подведите его ко мне!

Невзрачные помощники, поднесли сиру Амок чашу, наполненную священными водами из благословлённого духами колодца. Сир нисколько не колеблясь, схватился за кинжал и незначительно порезав собственное запястье, добавил в освященную воду несколько капель своей крови. Вода тут же приобрела красный цвет, который поразил прыткого мальчишку своей странной, приобретенной густой массой.

– Выпей! – Приказал ему сир – Не оставляй ни одной капли!

Мальчишка послушно выпил все содержимое чаши. Он рухнул на пол и забился в конвульсиях ревя словно подраненное животное, юные сородичи в зале страшно напугались, казалось, будто мальчик вот-вот погибнет. Однако, не тут то было, ритуал был болезненным, но все же боль в скором времени проходила, а на смену ей приходила сила, сила которую Дух даровал своим «детям».

Когда мальчик поднялся с пола, юные сородичи ахнули: его некогда светлые волосы и брови, стали рыжими. Глаза мальчишки стали выразительнее, а его тело, приобрётшее биоэнергию, стало выглядеть крепче. Кроме того: на нем появились различные узоры бледного красного цвета, они символизировали сильную биоэнергетику тела мальчика.

Сам мальчик похоже, чувствовал себя отлично. Боль, и конвульсии оставили его, а потому и с пола он поднялся уже будучи окрепшим.

– Возрадуйся, дитя Амока! Да благословен будет твой жизненный путь, и пусть деяния твои, прославляют силу и величие духа Амок!

Следующей на пьедестал, взошла та самая русоволосая девочка, которую взбалмошный Нейт так беспардонно оттолкнул в сторону. Она оказалась второй, чью душу снова избрал дух Амок. Девочка пережила ритуал более стойко, но все же не безболезненно. Ее некогда нежные русые волосы, приобрели выразительный голубой оттенок.

Поразительно, как ритуал меняет юных сородичей, но неизвестно, в лучшую ли сторону. Ритуал стар, как и само измерение, первыми сородичами, основавшими Делириум – были первородные, именно они и ввели священный ритуал для будущих поколений. Три священных духа являются создателями всего народа сородичей, многие принимают их за богов, однако они велят своим «детям» не кланяться.

Первородные не были сородичами, они были могущественными духами, которые пожертвовали своей оболочкой, чтобы их первые «дети» смогли зародиться. Они пытались создать совершенный народ, не знающий потребностей и смерти, однако дух, в чье Измерение они вторглись, помешал их планам и осквернил биоэнергетическую «утробу» в которой зарождались первые сородичи. Он также, был вынужден пожертвовать своей оболочкой, чтобы вырваться, и испортить биоэнергетику зарождавшихся сородичей.

Так, в планах совершенный народ, появился на свет ослабленным, требующим пропитания, и страшащимся солнца.

Путь большинства юных сородичей был уже определен, все ещё неизбранных сородичей в зале, остались лишь единицы. Наконец, подошла очередь очередного мальчика, невзрачного на первый взгляд, но необычного при более близком расстоянии.

Все сородичи в зале, обретали отличительный внешний вид лишь после ритуала, однако этот мальчишка явно не был похож на других, даже на тех, кого уже избрали. Его волосы и брови были черны как уголь, казалось, будто они переплетались с томными тенями вокруг. Глаза мальчика были выразительными, в кромешных тенях, казалось, будто желтоглазая рысь, в ожидании затаившись, пристально наблюдала за очередной добычей. Само лицо мальчика имело правильные, благородные черты и довольно сильные скулы со слегка впалыми щеками.

– Назовись. – Сир Амок с любопытством разглядывал мальчика – Ты не похож на остальных… – Заметил он – У тебя другой взгляд…

– Освин Палтер, господин.

– Освин… сын Гаруса Палтера…

«Это же сын отреченного» – зашептались все вокруг.

– Тихо! – Утихомирил их сир – Освин, сын Гаруса Палтера, готов ли ты принять великого духа?

– Разве у меня есть выбор? Что если я откажусь?

– У нас нет выбора мальчик, – Вмешался сир Деменции – ни у кого из нас.

– Ты не можешь отказать, мирись с неизбежностью, это величайший дар, Освин. – Взойди на пьедестал, и пусть духи укажут тебе твой путь.

Освин не желал принимать путь, однако давлению сиров противиться было не позволительной роскошью. Переминаясь с ноги ногу, юноша пребывал в сомнительных и долгих раздумьях.

– Ну же… – Недовольно подтолкнул его сир Мании – Остальные ждут своей очереди.

Юноша вновь замешкался, поддавшись недовольным взглядам, он все же ступил на пьедестал и позволил торопящим его сирам начать священный ритуал. Все проходило, как и прежде: сиры склонились в молитве, пока остальные сородичи в томительном ожидании неотрывно глядели на амулет. Прошло уже больше десяти минут, но амулет все также оставался бесцветным. Все вокруг уже было забеспокоились, однако амулет неожиданно засветился: сиры чуть было не свалились в обмороки – амулет приобрел черный цвет.

– О великие духи! – В ужасе восклицали они.

Глаза растерянного юноши испуганно забегали.

– Почему вы кричите? – Потерянно протянул он – У меня что-то на носу?

– Отреченный! – Дрожащими голосами кричали сородичи – Он такой же, как и его отец!

– Мама будет в ужасе… – Тяжко вздохнул Освин.

– Надеюсь Освин, ты понимаешь, что это значит. Ты будешь жить отдельно ото всех, и если духи не изберут тебя, ты не пройдешь испытания и будешь усмирен. Твоя судьба будет лучше судьбы твоего отца, тебе позволят жить.

– Если вы называете усмирение жизнью, то я лучше предпочту смерть, как и мой отец!

– Кошмар! – В панике кричал сир Деменции – Он так юн, и уже начинает восставать!

– Уведите его. – Приказал сир Амок – Так будет лучше для всех нас…

Несмотря на то, что Освин оказывал отчаянное сопротивление, его увели. Он оказался в сером здании, окруженном каменной изгородью. Как только Освина практически «выбросили» во двор здания, он тут же почувствовал себя словно в тюрьме. И хотя ворота были открыты, стражи мертвых не упускали его из виду. Здесь, их было намного больше, они следили за каждым его движением, и не упускали из виду даже мельчайших деталей.

Двор здания не напоминал Освину основное здание сородичей: все здесь было унылым и серым, даже статуи, и те были какими-то жуткими. Стражи же, были крайне серьезными, казалось, будто они пожирали Освина взглядом, в своих мыслях представляя его уже мертвецом.

Освин стоял у маленького фонтана, который похоже, не работал уже многие годы. В его зеркальном отражении, Освин угрюмо рассматривал самого себя: грязные разводы и пятна на некогда чистой поверхности, напоминали юноше тюремную решетку, за которой будто взаперти, прятался его несчастный, опустошенный взгляд…