Полночное солнце - Триш Кук

– К коту, – повторяет Чарли и улыбается так, словно видит меня насквозь.

– Да, – выпаливаю я, будто совершенно не стесняясь того, что несу дичь. – Он… умер.

Чарли трогательно хмурит брови. Я его озадачила.

– Ну тогда тебе некуда спешить, – произносит он.

– Нет, мне нужно… организовать похороны… кота, который умер.

Я безнадежна. Поняв это, предпринимаю новую попытку бегства. Иначе можно брякнуть что-нибудь еще глупее прежнего. Теперь я, кажется, действительно избавилась от парня моей мечты.

– Погоди! Как тебя зовут? – кричит он мне вслед.

Я не отвечаю. Если он узнает мое имя, я уже не смогу отрицать, что Кэти Прайс и есть та сумасшедшая, которая при первой встрече несла какую-то чушь о смерти никогда не существовавшего кота. Шагаю не оборачиваясь.

Благополучно вернувшись домой, я вру папе про оглушительный успех моего концерта, ложусь в постель, уютно устраиваюсь под одеялом и только теперь начинаю ужасно жалеть о том, как все получилось. Мне выпала такая возможность познакомиться с Чарли Ридом, а я спустила ее в унитаз! Это был самый нелепый вечер в моей жизни!

Глава 4

На следующий день перед пробежкой Морган заходит ко мне, чтобы узнать подробности сенсации, пока я не легла спать. Я уже написала ей в общих чертах, как прошла моя встреча с Чарли. Даже вкратце писать об этом было стыдно. Но Морган настаивала на доскональном пересказе, желая услышать эту ужасную историю непосредственно из уст хозяйки покойного кота.

– Кот?! – взвизгивает она, глядя на меня расширенными глазами.

Я со стоном накрываю голову подушкой. Может, надо просто зарыться поглубже и лежать тихо, а когда я проснусь, окажется, что все это был только страшный сон?

– Кошачьи похороны! – фыркает Морган и принимается так хохотать, что чуть не падает с крутящегося стула.

– Обязательно вслух повторять?! – кричу я из-под своей подушки.

Если подруга не перестанет мусолить все те глупости, которые я наговорила, я точно не сумею убедить себя в том, что все это мне приснилось.

Морган встает, подходит к кровати и плюхается рядом со мной. Я не вижу ее, но чувствую, как матрас сотрясается от смеха. Она кладет руку мне на плечо:

– Все нормально, Кэти. Я где-то слышала, что смерть домашних животных многих возбуждает.

Открываю лицо, сажусь и спрашиваю:

– Как я должна была ему ответить?

– Как угодно. Буквально любым другим сочетанием английских слов.

Я не спорю: история про кота дебильная. Но по-моему, это был все же не худший вариант ответа.

– Любым? «Привет, я Кэти. Я каждый день наблюдаю за тобой из окна вот уже десять лет». Так, что ли, надо было сказать?

– Ну прямо с этого я бы начинать не стала…

– Или, может быть, так? – продолжаю я, скрестив руки и в упор глядя на подругу, – «Мы с тобой учились вместе в начальной школе. Тогда все звали меня Кровопийцей».

Морган закатывает глаза:

– Все давно про это забыли.

Вздохнув, ударяю кулаком по подушке.

– Я всегда мечтала поговорить с ним, увидеть его близко, не из окна. И вот, когда все сбылось, мое тело превратилось в деревяшку. Оно меня предало. Ты предала меня! – кричу я, с отвращением оглядывая себя.

– В следующий раз все исправишь, – утешает меня Морган.

Ее голос стал мягче, она уже не смеется надо мной. Она знает, как много для меня значила прошлая ночь и как мне фигово, оттого что я все испортила. Я поднимаю глаза:

– Ты читала мою запись в «Твиттере»?

Я имею в виду ту, что сделала ночью, когда вернулась: «Уф!.. Больше я из дому ни ногой. Серьезно».

– Кэти, на самом деле все это к лучшему. Вот увидишь. Теперь ты знаешь, что выходить из дому и встречаться со сверстниками дело обычное. Не все вокруг тебя сволочи. И ты очень даже можешь нравиться людям. Даже если пытаешься впарить самому сексуальному парню в школе какую-то лабуду про мертвого кота.

– Не напоминай! – говорю я, ударяя себя ладонью по лбу. Кажется, вот-вот расплачусь. – Кроме прочего, последняя ночь показала, что за годы сидения взаперти я совершенно разучилась общаться с людьми. Больше я не собираюсь так позориться.

Морган треплет меня по колену:

– Ну да, ты немножко заржавела. Тем более тебе надо пойти туда опять. Кто знает, какие увлекательные приключения тебя ждут в следующий раз?

– Следующего раза не будет, – угрюмо бормочу я. – По крайней мере, не с Чарли.

– Откуда такая уверенность? – начинает Морган, собираясь вывалить на меня кучу надуманных аргументов, неубедительно доказывающих, что в будущем у меня все получится.

Я останавливаю ее:

– Один раз попыталась, и хватит. Больше я его не увижу. В этом сомневаться не приходится, потому что из дому я теперь и носа не высуну. Пускай папа вздохнет с облегчением.

– Перестань. Ты ведь несерьезно.

Я скрещиваю руки на груди:

– Серьезнее некуда.

Тут Морган вдруг замолкает. Вместо того чтобы дальше бубнить, что у меня все еще получится (и с мальчиками, и в жизни вообще), она утыкается в свой телефон и через несколько секунд у нее отвисает челюсть, а глаза становятся огромными, как два блюдца:

– Ты проверяла колонку Гэбби?

Сердце включает высшую передачу. Уже довольно давно я написала нашему любимому психологу в рубрику «Дорогая Гэбби…», но отослать письмо все не решалась. Отправила несколько недель назад, когда чувствовала себя особенно слабой и одинокой и от этого мне не спалось. Получить ответ я, честно говоря, не рассчитывала, потому-то и растерялась теперь. Мои мысли, высказанные так откровенно, даже шокирующе, опубликованы на общедоступном форуме, и любой может их прочитать! Прямо не знаю, как реагировать… Попробую все отрицать.

– Нет, – бормочу я, с трудом сдерживая желание вырвать из рук Морган телефон, чтобы поскорее оценить масштаб бедствия, – колонку Гэбби я в последнее время не читаю.

Морган, скривив рот, награждает меня самым нахальным взглядом из своего арсенала:

– Хочешь сказать, что это письмо написала не ты, а какая-то другая девчонка, у которой тоже ПК и которая выражается точь-в-точь твоими словами?

Стараясь не смотреть подруге в глаза, я начинаю сосредоточенно обирать катышки со своего детского одеяльца.

– Ладно. Допустим, это не ты, – говорит Морган и начинает вслух читать то, что я знаю наизусть.

Сердце бьется о ребра, как будто хочет выскочить из груди, убежать и не слышать всего этого.

Дорогая Гэбби!

Начну с плохой новости: у меня опасная болезнь – пигментная ксеродерма. Это значит, что я не переношу ультрафиолетовых лучей. Теперь хорошая новость: не считая того, что день и ночь у меня поменялись местами (выходить на солнце мне нельзя, а гулять под звездами можно), я могу вести вполне нормальную жизнь. Увлекаюсь музыкой, общаюсь с подружкой, учусь (недавно окончила школьный курс с максимальным средним баллом и теперь занимаюсь по программе колледжа), а еще у меня лучший в мире папа.

Только одного мне не хватает. Как и все другие люди, я мечтаю встретить кого-то особенного, с кем меня будет связывать глубокое волшебное чувство. Но вампиры, которые родились несколько веков назад, для меня староваты, а какой парень, кроме них, согласится разделить со мной мой образ жизни? Не говоря уж о том, что я никогда не смогу провести с ним каникулы на море.

Несмотря на все эти обстоятельства, есть человек, которого я хотела бы узнать поближе. Мы никогда не встречались, но я с детства наблюдаю за ним из окна. По-моему, он добрый и веселый. И ужасно симпатичный. Только вот о моем существовании даже не подозревает.

Гэбби, скажите прямо: я должна выкинуть из головы мысли о любви вообще и об этом парне в частности? Или имеет смысл как-то привлечь его внимание и надеяться, что он с пониманием отнесется к моей болезни?

Морган отрывает взгляд от телефона. Я, покраснев до корней волос, яростно мотаю головой:

– Нет-нет-нет-нет! Это не я!

– Значит, ответ Гэбби ты услышать не хочешь? – спрашивает Морган, и на ее губах играет легкая улыбка.

Я все еще пытаюсь себя не выдать:

– Ну если ты думаешь, что мне это может быть полезно, то читай. Если хочешь, конечно.

Морган ухмыляется:

– Ты будешь недовольна, но мой тебе совет на сто процентов совпадает с советом Гэбби. Хотя она, разумеется, имеет в виду не тебя, а другую девчонку с ПК, которая живет параллельной жизнью с тобой. Короче, ты должна… пардон, та девушка должна опять пойти на станцию и еще раз попробовать завязать знакомство с Чарли.

– Не могла Гэбби такого сказать! – кричу я, выхватывая у Морган телефон.

Она отдает мне его, и я читаю:

Дорогая Загорающая под звездами!

У меня есть друг родом из Нью-Джерси, который однажды сказал мне: «У каждого свой сэндвич с дерьмом». Однако некоторые предпочитают это отрицать. Поверь, когда я говорю, что к началу отношений все приходят с собственным багажом, я имею в виду всех без исключения. У кого депрессия, у кого болезнь, у кого долги, у кого сомнения – всего не перечислишь. У тебя есть клетки, неспособные воспринимать солнечный свет. Ну и что? Чем твой сэндвич с дерьмом хуже тех, которые достались другим? Очень многие мои молодые знакомые обожают бодрствовать всю ночь, а потом весь день спать. Ты ведешь такой образ жизни не по собственному желанию, но это не делает тебя саму менее желанной. Став постарше, ты убедишься: в светлое время суток большинство людей заняты работой. На свидания они ходят поздно вечером. Это значит, что встречаться с парнями ты сможешь точно так же, как и другие девушки, – и в ближайшем будущем, и когда совсем повзрослеешь. Уверяю тебя, милая!