Полицейская история - Марик Лернер

– Мне представляется туда же, куда неандертальцы.

– Простите?

– Поскольку я не археолог, то не могу точно сказать, просто перебили ли их или скушали древние люди, но вещь это достаточно известная и обтекаемо именуется «неандертальцы не выдержали конкурентной борьбы». Может быть детей с резкими отличиями тоже того… Как в Спарте. Со скалы. Достаточно известно и сегодня во многих странах такие дети имеют минимальные шансы выжить. И речь идет не об отдельных случаях, когда испуганные родители делают это, чтобы не узнали соседи, а о вполне нормальной государственной политике.

Джордж Скот. New York Times. США.

– Мне бы хотелось узнать, как с отношением к фэйри обстоит в СССР.

О.П.

– Очень хорошо. Они имеют все права и обязанности гражданина.

– Все в полном счастье? А вот у меня несколько иные сведенья. Об опытах, которые проводятся государством над этими несчастными. Об отправке в ГУЛАГ по вздорным обвинениям.

Пауза.

О.П.

– Когда меня пригласили сюда, заверили, что речь будет идти о науке. Политика как бы не предусматривалась. Но раз уж речь зашла об этом, позволю себе напомнить, что не дело кидать камнями, проживая в стеклянном доме. Не представителю США, придерживающемуся политики. сегрегации для части собственного населения рассуждать о нарушениях закона. Насколько мне известно президентский Указ от 1935 г о передаче детей фэйри из родных семей в специальные заведения так и не отменили. Джордж Скот. New York Times. США.

– Он давно не выполняется!

– Во время эпидемии 1964–1965 годов в США 50 тысяч беременных женщин переболели краснухой, в результате чего родилось 20 тысяч детей с врожденными уродствами. Многие из этих детей умерли, а многие остались слабоумными; затраты на их лечение и содержание оцениваются во много миллиардов долларов; но как оценить горе и страдание их родителей и семей. Тем не менее никто этих детей насильно не отбирал и в интернаты с решетками не отправлял. И где люди «созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами»?[4] А уж про дискриминацию при приеме на работу сами же американские газеты пишут многословно. Да вот беда, замечательное государство предпочитает не замечать. Желаете возразить?

Реплика из зала.

– Наши хоть уехать могут.

О.П.

– А советским нет необходимости.

Возгласы.

– Что он делает?

– Черт возьми, да он же оборотень!

– У него были линзы на глазах.

О.П.

– Любой моралист если он чего-нибудь стоит, просто обязан подкрепить слова действиями. Я ходил в обычный детский сад и школу. Служил в армии, учился в МГУ и получил, как видите за свою работу наиболее престижную международную премию за достижения по физиологии или медицине. Вы можете назвать граждан США-фэйри, имеющих такую возможность, а господин Скот? Обычно я не ношу линзы на глазах. Мне нет необходимости скрывать свою сущность среди советских граждан, но сейчас опасался задеть нежную демократическую душу американцев. Вдруг из питьевого фонтанчика могут употреблять только белые граждане США, а находиться в одном зале с фэйри их сильно пугает.

Дружные аплодисменты присутствующих журналистов.

Глава 1 (окончание). Командировка в СССР. Наши дни

– Да, да, – отмахнулся медведь Дима. – Этот вечный плач со страхом пополам от чистопородных людей. Мне такое состояние нравится, уютно и комфортно. В жизни ничем не заболел. Не будем отвлекаться.

– И какой тираж? – сдаваясь спрашиваю.

– Да так, всего тридцать семь тысяч.

– Не густо.

Про себя я прикинул размен вероятного гонорара и пришел к напрашивающемуся выводу – на эти доходы существовать не удастся. Хобби, не иначе. Ну мне пофиг.

– В наше время с бесплатными читалками и Интернетом – не самый худший результат, – почти обиделся Дима.

– В каком смысле бесплатными?

– В прямом. Выкладывают на сайт находящийся за границей и скачивай сколько хочешь. Мне – шиш.

– Дикие вы люди в Союзе. У нас такое не проходит.

– Не будем обсуждать всякие глупости, ладно?

– Почему нет? Как собственно твоя фамилия?

– Коренев. Я псевдоним не брал!

– Не слышал, – покопавшись в памяти, сознаюсь. Потом дошло как это смотрится для писателя обидно и поправился, – я на русском вообще не читаю.

Ну кроме научных статей и книг известных достаточно широко, но это дело другое. Не люблю художественную литературу на иностранных языках. Тем более из славистики. Либо тургеневские девушки, либо зэки. Не волнует. Научные тексты другое дело, но обычно на английском без всяких сложностей можно найти.

– В последний раз пытался классику еще в школе, – говорю для собеседника. – Этот… Достоевский. Сложная русская душа. Такая чушь! Простых людей в принципе не бывает.

– Ты сталкивался. Иной тихий, хороший, спокойный, вежливый, а потом такое выкинет!

– Я не про бытовуху. С теми все ясно. Выпил, дал жене ножом или приятелю под ребро и тут же спать завалился. Утром рыдает и 911 звонит. Не-а. Бывают такие кадры… Стоп. Я про чего? Ага! Про литературу. Лежит ленивый русский барин и ничего не делает. Вокруг суетятся и умоляют делом заняться. Тьфу. Бывший холоп покупает у барыни именье. Ай, какие страсти. Не умеешь вести хозяйство, не выдумывай про тонкие душевные устремления. Или это… «Преступление и наказание». А то я не видел русских бандитов. Совесть у них – щаз. Два раза.

– Просто это про 19 век. Многое изменилось.

– А почему я должен читать про это прошлое и искать соответствие? Тогда про оборотней или вампиров кто-то слышал? Не-а. Вот и не морочьте мне голову. Давно пора на свалку выкинуть всю классику.

– Эдгара По, Марка Твена, Джека Лондона, Фенимора Купера, Теодора Драйзера, Эрнста Хеменгуэя – тоже?

– А, это кого у вас переводили? Еще «Над пропастью во ржи вспомни».

– Почему нет?

– Старье. Другие сейчас детишки. Ведут себя иначе, говорят не так. И читать надо в оригинале. Тогда сразу видно завитушки По, занудность Купера и глупость Хема. Марк Твен я уж не знаю специально или нет, скорее первое, писал на южном диалекте. Негр у него вообще на откровенном жаргоне говорит. В переводе многое теряется. А Джека Лондона я люблю, но язык у него примитивный. Ни особых эпитетов, ни красот. «Я пошел», «он сказал». При этом оригинален, а для своего времени шедевр. Повести о животных – да. Это мне понравилось. В детстве все это про снега и южные моря идет на ура. А вообще он откровенный расист. Я человек вполне выдержанный, не имеющий черных в роду, но иногда откровенно коробило.

– Ты всерьез?

– Не печатали у вас всего Лондона, – с удовольствием ловлю его. – Скрывали от общественности темные стороны писателя. Я не про страшные соломоновы острова. Про описание жизни в США.

– Имеешь свое мнение, отличное от общего, – сказал со странной интонацией Дима.

– Исключительно по литературной части. В целом я поддерживаю политику государства. Хочешь гимн спою?

– Ну а Дэшил Хэммет, Рэймонд Чандлера, Джеймс Кейн, Джон Болл? – продолжал он чего-то добиваться с медвежьим упорством.

– Болл – это фильм Heat of the Night?[5]

– «Душная ночь в Каролине».

– Ну он самый и есть. Ты не заметил, у нас президент сильно загорелый от рождения? Угнетают их, ага. Давно прошли времена. Зато скоро заставят изучать в школах, будто до сих пор ничего не изменилось. А ведь он тот еще тип был. Написал «Первую команду».

Я сделал многозначительную паузу, намекающее ухмыляясь.

– В первый раз слышу.

– Не переводили у вас – верняк. Там Советский Союз капитулировал перед доблестными США. Ручки вверх. Вне зависимости от сюжета тупейшая история. Он бы лучше детективы кропал. Впрочем мне по барабану. Я правильно употребляю идиому?

– Ты очень хорошо говоришь.

– А то! Все делаю хорошо. Пью тоже. Еще по одной?

– Последние.

– Стюардессу позовем. Лететь еще долго и скучно. Выпить и сладко спать. Так вот, – опрокинув последнюю дозу, говорю, – я не читаю детективы с поступления в полицию. Я убийствами и грабежами занимаюсь каждый день. И у меня на работе не сериал «Закон и порядок», когда за сорок минут с перерывами на рекламу находят убийцу, отводят его в суд и ищут дополнительные улики при полной уверенности кто вражина с одиннадцатой по хронометру. Это все гораздо дольше происходит, занимает массу времени, пишется куча бумаг и никакой обычно зрелищности. В результате давно не пытаюсь даже самые раскрученные бестселлеры читать или смотреть фильмы. Я подозреваю не один такой. Врачи не смотрят фильмы про больницу, летчики про себя и так далее. Слишком глупо и неправдоподобно.

– Билл, – сказал он вкрадчиво, – у меня есть литературный агент, готовый постараться пристроить новое произведение на просторах твоей родины чудесной. При двух условиях. Дело будет происходить в США и естественно как-то заинтересовать тамошних жителей.

– Естественно, – соглашаюсь. – Про разборки в Рязани их мало трогает. А на русском читать не станут. Гарантирую.