Сердце Зверя - Анна Луна

– Он… топором… по ноге, – дед не мог говорить спокойно. – Спасите внука!

– Господи! Марина Дмитриевна! Срочно сюда!

Инна чувствовала, как паника охватывает ее сознание: сейчас еще и сторож в обморок грохнется.

На крыльце послышались шаги, и через секунду в медпункт вбежала бабушка, работавшая поваром на кухне. Она бросилась к внуку, который уже осип от крика, Инна едва удержала ее.

– Марина Дмитриевна!

Бабушка накинулась с кулаками на деда.

– Ты куда смотрел, старый хрыч!

– Я дрова колол. Он рядом вертелся. Я только отвернулся, а он…

– А ну, живо покинули все медпункт!

Инна испуганно оглянулась: на пороге стояла врач, как есть, в ночной рубашке. Инне хотелось ее чем-нибудь прибить за нерасторопность и лень. Но крик доктора возымел действие. Старики захлопнули рты, даже мальчишка поднял полные слез глаза и замолчал.

– Уходите, – Инна подтолкнула сторожа и его жену к коридору. – Мы сами справимся.

– Инна, ты еще даже рану не посмотрела, а уже меня зовешь! – теперь доктор, которому помешали спать, накинулась на медсестру.

– А вы не видите, сколько крови? – огрызнулась Инна и протянула Марине салфетку, смоченную спиртом, чтобы та продезинфицировала руки.

– Так, посмотрим, что у нас тут?

М. Д. Осторожно стала разматывать полотенце – мальчик закричал и стал дергаться, не давая врачу осмотреть рану.

– Тихо, тихо, – успокаивала ребенка Инна. Она живо представила, что такое может случиться и с ее сыном, и сердце зашлось от боли.

– Держи пацана крепче! Что стоишь столбом?

Это она-то столб? Инна чуть не захлебнулась от возмущения. Паника неожиданно исчезла, голова снова включилась в работу. Доктор и медсестра, без слов понимая друг друга, занимались ребенком.

Наконец полотенце было отброшено в сторону. На голени виднелась рана, сантиметров десяти в длину, как раз по размеру лезвия топора. Инна стерильными салфетками, пакет которых успела вскрыть до прихода врача, осторожно убрала кровь по краям раны, чтобы улучшить обзор. Мальчишка опять закричал. В коридоре ему вторила бабушка, которую уговаривал дед.

– Дай мне перекись и крепче держи парня.

– Что вы будете делать? – ужаснулась Инна.

– Обеззараживать.

– А может, скорую вызовем.

– Потом.

Марина Дмитриевна взяла пузырек с перекисью и проигнорировала салфетку, которую протянула Инна. Доктор наклонила голову набок, приноровилась и плеснула прямо из бутылочки на рану. Мальчишка выгнулся дугой и тоненько запищал. Он бил Инну руками, пытаясь освободиться от захвата. Она едва справлялась с мальчишкой. Но вот он затих и лежал, тяжело дыша. Эта борьба и ему далась нелегко. Перекись распределилась по ноге розовыми пузырьками, потекла на клеенку кушетки.

– Зачем вы так? – Инна чуть не плакала. Она видела вялые груди, качавшиеся в глубоком вырезе ночной рубашки, и всем сердцем ненавидела Марину.

– Безжалостно? Нет, дорогая, это как раз из сочувствия к ребенку. Ты представь, если бы я все медленно делала, какой невероятной пытке я бы подвергла мальчишку. Правда, пацан? Тебя как зовут?

Видимо, первый приступ боли прошел, потому что он, всхлипывая, ответил:

– Максим.

– Так вот, Макс, я сейчас тебе перевяжу рану.

– А больно будет?

– Немного, но уже не так сильно, – она говорила, а руки двигались, не останавливаясь ни на секунду. – Вот если бы я йодом залила твой порез, это другое дело. А перекись – ерунда. Чуть-чуть пощиплет. А во время войны солдатам сразу йод на раны лили. Вот где была настоящая боль. Инна, спроси у деда, он сам повезет в город внука?

Инна оставила мальчика и вышла в коридор. Краем глаза она видела, как Марина Дмитриевна положила несколько салфеток сверху раны, потом стала бинтовать. Максим уже не плакал, только легонько хныкал. И у нее напряжение отпустило. Несмотря на скверный характер, лень и любовь к сплетням, Марина была хорошим доктором и никогда, в отличие, от Инны не паниковала в критической ситуации.

Стоило ей только появиться в дверях, как старики набросились на нее с вопросами.

– Что? Как Максимка?

– Родители нас убьют!

– Степан Михайлович, внука нужно отвезти в город. Рана большая, ее надо зашить. Как лучше поступить? Вы сами поедете или нам лучше вызвать скорую?

– Это ты виноват! Ты! – бабушка колотила деда по спине, потом схватилась за сердце. – Ох! Инна, что-то мне заплохело.

– Держитесь, Клавдия Ивановна.

Инна махнула рукой деду, подхватила повариху и, прогибаясь под тяжестью тучного тела, повела ее в медпункт.

Увидев состояние сторожа и его жены, Марина махнула рукой и вызвала скорую.

– Надеюсь, ты теперь без меня справишься? – посмотрела она на Инну.

– Попробую, – буркнула та в ответ.

Естественно: она была недовольна тем, что Марина опять ушла. Как можно! Перед доктором сидит едва живая старуха и держится за сердце, а она оставляет ее на попечение медсестры. Инна вздохнула, накапала в мензурку валокордин и протянула ее поварихе. Та проглотила лекарство, запила его водой и устало закрыла глаза.

– А этой, – повариха мотнула головой в сторону двери, – на все наплевать?

– Не волнуйтесь, Клавдия Ивановна, все будет хорошо, – успокоила повара Инна и достала аппарат для измерения давления.

– Эта все слышит! Мне не наплевать, – крикнула Марина Дмитриевна и заглянула в медпункт, уже нарядившись в спортивный костюм. – Просто я знаю, что у вас, тетя Клава, здоровое сердце, а боли в его области вызваны пережитым стрессом. Сейчас все пройдет.

– Вот попросись ты ко мне в баньку, ни за что ни пущу! – в сердцах сказала старуха.

– Как это не пустите? Нет, Клавдия Ивановна, и в горе, и в радости я с вами, – засмеялась Марина.

Она оставила раскрытой дверь и вышла на крыльцо, где курил сторож.

– Что, дядя Степан, встречаешь скорую помощь? Она обещала приехать через двадцать минут. Сам будешь сопровождать внука, или тебе помочь?

– Ох, Марина Дмитриевна, лучше, если вы.

– А вдруг в лагере что-то еще случится?

– Так, Инна справится. Правда?

– Справлюсь, – вздохнула Инна. Опять рутина лагерной медицинской работы осталась на ней. Марина возвращаться из города не будет торопиться. Хотя…

– Степан Михайлович, вы можете поехать на своей машине следом за скорой. Когда Максима родителям передадите, вернетесь и привезете доктора.

– Точно. Спасибо Инна.

– Все из-за тебя, старый козел! – заплакала повариха.

– Не ругайтесь при ребенке.

Но Максим, которому она сделала обезболивающий укол, уже спал, обессиленный от крика и потрясения.

Скорая приехала быстро, ребенка забрали, Клавдия Ивановна вернулась в столовую. Инна осталась одна. Она вымыла кушетку и пол, убрала лекарства и перевязочный материал. Вот и закончился тихий час, который для нее был самым громким.

Она взяла в помощники Алика и пошла осматривать корпуса. Чтобы подготовить лагерь к приезду детей,