Сорвать банк - Эрл Гарднер

– Я пришел к вам буквально на минуту. Мне нужно кое-что выяснить насчет Хелен Фрамли.

– По сути, я ничего не знаю о ней, – сказал Огден.

– Вот и хорошо. Тогда вам не придется из-за этой сути опускать какие-либо детали. Суть еще надо отыскать, а детали могут оказаться весьма важными.

– Я полагаю, Огден, что мистер Лэм предпочел бы, чтобы ты начал с самого начала. – Это заявила мама.

– Да, Огден, – сказала Элоиза, – с телефонного звонка от мистера Уайтвелла.

Огден принял их слова как само собой разумеющееся, бесспорное «начало».

– Мне позвонил Артур Уайтвелл из Лос-Анджелеса. Мы когда-то знавали его семью. Год назад Элоиза была в Лос-Анджелесе в обществе Филиппа. Несколько раз Филипп приезжал к нам домой. Артур, вы знаете, – отец Филиппа. Он сам… – Огден кинул быстрый взгляд на мать, – довольно часто приезжает в Лас-Вегас и заглядывает к нам вечерком…

– Что он сообщил вам по телефону? – спросил я.

– Сказал, что некто Фрамли прислал письмо Корле Бурк. Артур хотел, чтобы я нашел этого Фрамли и выяснил, что за этим письмом скрывается. Поскольку… поскольку оно, кажется, расстроило мисс Бурк. Никаких зацепок для розыска у меня, однако, не появилось. Полдня ушло, чтобы выяснить адрес этой особы. Да, некто Фрамли – это женщина. Она живет в меблированных комнатах в Лас-Вегасе всего две-три недели. Она сказала мне, что не посылала никакого письма, не знает никакой Корлы Бурк и, таким образом, ничем не может мне помочь.

– А потом?

– Это все, мистер Лэм.

– Не выглядела ли, на ваш взгляд, мисс Фрамли испуганной? Не хитрила ли с вами?

– Нет, она говорила спокойно. Выглядела слегка скучающей.

– Вы лично знакомы с Корлой? – спросил я, внезапно меняя разговор.

Взгляд Огдена метнулся на этот раз в сторону Элоизы.

– Да, нас познакомил Филипп.

– И, конечно, вам известно, что они с Филиппом собирались пожениться?

Огден промолчал. Элоиза сказала:

– Да, мы это знаем.

– Мистер Уайтвелл снабдил меня адресом мисс Фрамли. Я предполагаю, что он получил его от вас?

– Да, – ответил Огден.

– Не знаете, живет ли она по этому адресу до сих пор?

– Полагаю, что да. Я с тех пор ее не видел, но у меня создалось впечатление, что она обосновалась надолго.

– Когда Артур… мистер Уайтвелл прибыл в город? – спросила вдруг у меня миссис Дирборн.

– Сегодня мы вместе прилетели на самолете.

– О!

– А вы, мистер Лэм, не знаете, собирался ли Филипп присоединиться к отцу? – Это уже Элоиза.

– Я ничего об этом не слышал.

Миссис Дирборн произнесла с уверенностью:

– Артур придет к нам после обеда.

И на слове «обед» было сделано легкое ударение. Тему обеда я тут же снял.

– А что вы скажете о самой Хелен Фрамли? – спросил я Огдена.

– Она… она типичная… – И слегка усмехнулся. – Ну, я хочу сказать, она того сорта женщина, который тут, в Лас-Вегасе, вы всюду можете встретить.

– Какого сорта, простите?

Огден заколебался в поисках негрубого слова.

Элоиза сказала:

– Она – проститутка.

– Когда я говорил с этой девушкой, вошел мужчина. Я думаю… это не был… ну, он не был похож на ее мужа.

– Он живет с ней, – снова вмешалась Элоиза. – Это ты пытаешься сообщить мистеру Лэму, не правда ли, Огден?

– М-м, да…

– Знаешь, Огден, мистер Лэм должен знать факты такими, какими они предстают перед нами.

– Ты права, Элоиза, – смущенно согласился Огден.

Я посмотрел на часы. Эту болтовню надо заканчивать.

– Что ж, спасибо вам всем за помощь. Теперь я поговорю с мисс Фрамли.

И направился к двери. Огден проводил меня.

– Вы, значит, не знаете, как долго Артур Уайтвелл намерен оставаться здесь?

– Нет.

– И не слышали, упоминал ли он о приезде Филиппа?

– Нет.

– Ну, что ж… Если вам еще раз потребуется моя помощь, надеюсь, вы обратитесь ко мне?

– Спасибо. Непременно. Всего вам доброго.

На часах было шестнадцать тридцать, когда я поднялся к Хелен Фрамли и позвонил. Нажал пару раз на звонок, затем постучался в соседнюю квартиру. Какая-то женщина высунулась из полуоткрывшейся двери так стремительно, что я догадался: подслушивала… Очевидно, из своей квартиры услышала звонок к Хелен Фрамли.

– Прошу прощения, – извинился я. – Ищу Хелен Фрамли.

– Она живет в квартире рядом.

– Я знаю, но, по-видимому, ее нет дома.

– Конечно. Ее и не должно быть дома.

Женщине было где-то за сорок. Темные глаза беспокойно шарили по сторонам. Метнулись к моему лицу, к двери рядом, потом быстро обшарили коридор и вернулись снова ко мне.

– Не знаете, где я могу найти ее?

– А вы ее узнаете, когда увидите?

– Нет. Меня интересует ее подоходный налог. Неуплата – несколько лет назад.

– Кто бы мог подумать? – Женщина полуобернулась и крикнула через плечо: – Па, ты слышишь? Наша соседка платит, оказывается, подоходный налог!

Мужской голос из недр квартиры произнес: «Ну да, ну да…»

Женщина облизала губы и глубоко вздохнула:

– Видит бог, я не из тех, кто сует нос в соседские дела. Сам живи и другим не мешай – вот мой девиз. Мне-то все равно, чем она занимается. До тех пор, пока ведет себя тихо. Но… я на днях говорила мужу: «Одному богу известно, куда катится мир, ежели такая девушка, как эта Фрамли, превращает ночь в день, приводит к себе мужчин и оставляет их на всю ночь». Бог знает чем она занимается! Но… она определенно нигде не работает, никогда не встает раньше одиннадцати или двенадцати. И я не думаю, что в ее жизни была ночь, когда она легла бы спать раньше двух часов. Вы понимаете, я не хочу ничего сказать плохого заранее… Видит бог, это так. И она прилично выглядит. Но…

– Где я могу ее найти, как вы думаете?

– Заметьте, не мне судить об этих делах. Ну, например, что до меня, то я не могу себе позволить играть на этих вот… автоматах. Мне рассказывали, они так устроены, что люди просто выбрасывают на ветер деньги. А вот три дня назад, когда я проходила мимо одного игрового зала, я заглянула внутрь и увидела там нашу соседку. Да, в зале игральных автоматов в «Кактусовой роще». Она бросала одну монетку за другой и нажимала на эти… рукоятки, только руки мелькали. Я понимаю: нет работы, и все такое, и я сомневаюсь, имела ли она когда-нибудь нормальную работу. Но… для девушки вести такой образ жизни? Симпатичная, прилично выглядит – и вы мне говорите, что она платила подоходный налог! Ну и дела! Сколько она платила? И недоплатила сколько?

«Вот чертова тарахтелка», – подумал я, но тут за спиной раздались шаги. И появился сутуловатый мужчина в рубашке, распахнутой у ворота, в расстегнутом жилете. Он поднял очки на лоб и близоруко уставился на меня. «Чего ему надо?» – спросил он у женщины про меня.

Между большим и указательным пальцем муж держал газету, развернутую на спортивной странице. Маленькие черные усики топорщились над уголками губ – такой умиротворенный мужчина в жилете и домашних тапочках.

– Джентльмен хочет узнать, где можно найти эту Фрамли.

– Так почему ты ему не скажешь?

– Я ему и говорю.

Он распахнул пошире дверь, отодвинув женщину плечом:

– Попробуйте зайти в «Кактусовую рощу».

– А где это?

– Казино… на Главной улице… Уж его никак не пропустить… Пошли, ма, займись своим делом, а девушка пусть занимается своим.

Найти «Кактусовую рощу» было очень просто. Заведение это объединило и бар и казино: два разных помещения, в каждое – свой вход прямо с улицы, широкие двери, между залами стеклянная стена-перегородка. В зале казино обращало на себя внимание расположенное прямо у входа «Колесо Фортуны», за ним – две рулетки, стол для игры в кости и столики для любителей покера. У задней стены приоткрывался вход в небольшой зал, где играли в бинго, а вдоль всей стены справа бок о бок стояли игральные автоматы – двойной ряд хитроумных машин, что-то около сотни.

Посетителей было – на такой-то зал! – мало. Для наплыва туристов сезон еще не настал. Публика собралась смешанная, пестрая, обычная невадская: профессиональные игроки, нищие, зазывалы, несколько девушек из района красных фонарей, правда, высокого полета, судя по нарядам. Пара, похоже, шахтеров. Трое парней у «Колеса» могли сойти за инженеров из Боулдер-Дам. Группа автотуристов бесцельно слонялась по залу: некоторые были явно с Запада и держали себя более или менее пристойно, как знакомые с нравами Невады; иные, пожалуй, были в казино впервые; азарт и грубоватый дух панибратства, витавшие здесь, вызывали у них изумление, граничившее с остолбенением.

Я разменял доллар, новую бумажку, подошел к автомату, стал бросать монетки: автомат лихо заглатывал их, и, как только колесики внутри щелкали и останавливались, в глаза мне с картинки пялился лимон. В моем ряду, на расстоянии нескольких машин, играла женщина. Ей было за тридцать, лицо тронуто годами, «закат в пустыне» – определил я ее. Явно не Хелен Фрамли. Бросала она двадцатипятицентовики.

Не смущаясь, я приблизился к своему последнему медяку, когда две вишенки выщелкнули монеты в металлическую чашку. Тут-то и появилось новое лицо. Девушка, которую можно было принять за Хелен Фрамли. Я сказал автомату нарочито громко, чтобы девушка ясно меня расслышала: «А теперь давай-ка еще!» Она обернулась, оглядела меня и прошла мимо. Опустила монетку в автомат, на котором играли десятицентовиками. У нее тотчас выпало три апельсина, и монетки заструились в чашку с мелодичным звоном. Умеет? Но девушка стояла с озадаченным выражением лица: что, мол, дальше-то делать? Я понял, что эта в игре не ветеран.