Золото Бургундии - Алексей Алёшко

Додумать ему не дали. В дверь позвонили. Алексей подошёл к двери, посмотрел в глазок, и открыл дверь.

— Здорово, Леха, — весело приветствовал его стоящий на пороге бывший одноклассник Александр Смычков, или просто — Шура.

— Привет, Шура, проходи, — сказал Алексей, — раздевайся, будешь кофе или чай.

— А покрепче у тебя ничего нет? — рассмеялся довольный своей остротой Смычков.

— Так будешь или нет, — строго сказал Алексей и посмотрел на Шуру.

— Ладно, не кипятись, чай так чай.

Они выпили чай, поболтали о разных пустяках, вспомнив школьные годы. Вскоре Шура засобирался домой и будучи уже на пороге, вдруг остановился и спросил Алексея:

— Слушай, а ты узнал что-нибудь о пластине.

— Пока ещё нет, вот завтра схожу к своему учителю — профессору Горскому, покажу ему.

— Смотри не потеряй пластину, бабулька моя говорила, что она имеет огромную ценность, хотя, что ценного в железке, чай не золото. А то уже другие интересуются…

Ставров пропустил последнюю фразу своего одноклассника между ушей, не обратив на неё ни малейшего внимания.

Алексей сдержал слово, данное Шуре и на следующий день нанёс визит профессору истории Горскому Е.А. — своему любимому преподавателю в университете. Профессор считался по праву одним из лучших знатоков геральдики.

— Евгений Анатольевич, к Вам Алексей Ставров, — пропищал в динамике селектора тоненький голосок секретаря профессора.

— Скажи, пусть заходит, — ответил Горский.

— Здраствуйте, профессор, — раздался с порога голос Алексея, — разрешите?

— Заходи, заходи, садись, — сказал профессор, — расскажи, зачем пожаловал, только не говори, что соскучился и пришёл просто проведать своего бывшего старого учителя, — хитро улыбнулся Евгений Анатольевичя, — ни за что не поверю.

— Извините меня, Евгений Анатольевич, что так долго Вас не навещал, я совсем Вас не забыл, — промямлил Алексей и густо покраснел.

— Ну ладно, чего уж там, понимаю, дело молодое, — пошутил профессор, — никто не забыт и ничто не забыто, — добавил он. — Ладно, говори, а то у меня лекция через час, буду учить балбесов истории, как тебя в недалёком прошлом.

— Я пришёл посоветоваться по-поводу одной интересной вещицы, — извлёк из спортивной сумки пластину Алексей. — Моих знаний не хватает.

Профессор взял в руки квадратную стальную пластину и стал её внимательно рассматривать, затем вдруг быстрым движением схватил с края стола лупу и сосредоточился на обратней стороне пластины, стал очевидным его интерес к этой загадочной пластине.

— Так, так, это герб Бургундии — лев, — произнёс профессор, — но не совсем точное изображение. Почему он показан в лучах восходящего солнца? — размышлял Евгений Анатольевич, а хзатем подозвал Ставрова, — смотри.

— Герцогская корона, лев — атрибуты герба герцогов Бургундии, — повторил профессор, продолжая, — по всей видимости это карта какой-либо местности, все на это указывает. Башня — замок или крепость, крест — возможно, церковь или часовня, но может быть и могила или кладбище, а вот эти выпуклости — скорее холмы или невысокие горы, борозды — реки или ручьи, этот неправильный круг — полагаю, озеро, а вот эти изображения, напоминающие острие копья или стрелы — могут быть изображением леса или рощи, но судя по тому, что их довольно много, это все-таки лес. Интересная пластина, — сказал профессор и спросил Ставрова, — откуда она у тебя, Алексей?

Ставров рассказал Горскому о своём однокласснике Александре СмычКове, который дал ему эту пластину, о том, что две недели назад умерла старушКа Елизавета — бабушка Шуры, передав пластину внуку перед смертью со словами, что она хранит важную тайну.

— Ясно, что ничего не ясно. Хорошо, Алексей, извини меня, мне надо собираться на лекцию. Если ты можешь её оставить мне на несколько дней, я поразмышляю и сделаю экспертизу состава пластину у моего друга — химика, может что-то и проясниться. Хотя многое и непонятно, но весьма интересно.

— Спасибо, Евгений Анатольевич, я зайду к Вам через три дня, — пообещал Алексей, прощаясь с профессором.

4. 1475 год. Карл Смелый. Начало конца.

Бургундия готовилась к празднованию Рождества Христова, до которого осталось всего несколько дней. Трое суток назад вернулся из Лотарингии герцог Карл Смелый. В сентябре он ввёл свои войска в Лотарингию, изгнав герцога Рене II, полностью оккупировав герцогство, ряд крепостей которого были переданы Карлу ещё в 1473 году.

Карл Валуа, герцог Бургундский, по прозвищу «Смелый», правивший в герцогстве уже шесть лет и являющийся его полновластным хозяином, прибыл в свою столицу Дижон для празднования Рождества, оставив большю часть своей армии на зимних квартирах в Лотарингии.

Карл сидел в кресле перед огромным камином, в котором потрескивали поленья дров, вытянув ноги, и предавался раздумьям. Отблески пламени камина играли на огромных витражах большой залы Женаппского дворца — резиденции бургундских герцогов. Время от времени он прикладывался к кубку с красным вином. Его герцогская мантия из горностаевых шкурок валялась на полу, корона лежала на столе среди блюд со снедью. Герцог уже достаточно выпил, празднуя с приближёнными победу над Лотарингией, вернее её захват, но с упорством быка продолжал подливать в кубок вина. Временами его лицо озарялось светом от пламени камина, и если бы его придворные видели бы его лицо, то они бы застыли от страха, уподобясь безмолвным колоннам залы. Глаза Карла метали молнии, зубы скрежетали, он что-то бессвязно бормотал сквозь стиснутые зубы.

— Подлый Комин, предатель. Разве не я дал тебе все, что ты желал. Ты был моим любимым советником, камергером, я осыпал тебя милостями и золотом, поверял свои тайны. Но нет, ты продал меня, своего благодетеля, прельстившись посулами и звоном золота этого подлого, вероломного Людовика, который называет меня своим братом и кузеном. Какой лицемер. Мне тебя очень не хватает, Комин, твоих мудрых советов, ах, как жаль, что ты променял своего благородного господина на эту хитрую и лживую лисицу. Ну и черт с тобой.

«Битая башка», как называл в порыве гнева Филиппа де Комина, Карл Смелый, стал, наряду с Оливье Лэ Деном по проэвищу «Оливье-дьявол»,одним из ближайших советников и любимцев французского короля Людвика XI, нелицеприятно отзываясь о Карле в своих мемуарах.

— Опять начинают поднимать голову эти тупоумные фламандские бюргеры. Хотят новых привилегий и свобод, вот вам, — герцог показал куда-то в сторону кукиш и вновь потянулся к кубку.

— Они забыли, как упивались и захлёбывались своей кровью, ах, льежцы, льежцы,неужели вы забыли битву при Сен-Троне, а 1468 год?, когда я вырезал полгорода. Дураки, идиоты. Ну что ж, пеняйте на себя, коварный Людовик не спасёт вас от моего гнева.Он хорошо получил при Монлери.

Отхлебнув вина из кубка, Карл направил мысли в другую сторону.

— Надо послать войска на подмогу герцогу Савойскому. Как он мог допустить, чтобы эти тупые швейцарские пастухи и крестьяне захватили Во и Нижнее Вале? Ну ничего, я проучу это стадо глупых баранов и навсегда отобью у них охоту нападать на моих союзников.

Год назад, 13-го ноября 1474 года произошло сражение при Херикорте между бургундским корпусом и швейцарской армией вместе с австрийцами и эльзасцами. Это сражение ознаменовало собой начало Бургундских войн. В то время как Карл Смелый находился со своим главными силами на Нижнем Рейне, союзники выступили с войском около 18000 человек для осады Херикорта. С севера на помощь осаждённым шёл бургундский корпус подкрепления, численность которого не превышала 10000 человек. Союзные войска выступили на встречу и после непродолжительно боя бургундцы отступили и обратились в бегство. Бернцы довольные первой победой, сообщили французскому королю Людовику XI, что на поле сражения насчитано 1617 убитых бургундцев. Это поражение привело герцога в неописуюмую ярость, хотя на самом деле потере бургудского корпуса были в несколько раз меньшими. Карл Смелый был сильно занят Лоарингией и на Нижнем Рейне, чтобы обратить пристальное внимание на швейцарцев, которые тем временем не бездействовали, совершая поход за походом и опустошая приграничные бургундские земли и Ваадт — область герцога Савойского. Жители тихого местечка на Нейенбургском озере — Штеффис были вырезаны все до одного, за оказанное сопротивление. Гарнизон замка был сброшен с башни в пропасть. Фрайбургцы ограбили оставшихся в живых женщин и детей до нитки. Бернцы предпринимали совместно с фрайбургцами грабительские походы для захвата укреплённых пунктов на Юрских перевалах. И вот теперь герцог развязал себе руки с Лотарингией и германскими землями и был готов взяться за швейцарцев.

Лотарингский герцог, Рене II, в расчёт не принимался: что могут сделать его малочисленные войска против двадцатитысячной бургундской армии.