Говори - Лори Андерсон

Притворяюсь, что не вижу его. Прорезаю очередь за ланчем, огибаю парочку, выходящую из двери, и вырываюсь в коридор. Мистер Шея останавливается, чтобы отключить свой коммуникатор. Я направляюсь в крыло старшеклассников.

Я на чужой территории, где Еще Не Ступала Нога Новичка. У меня нет времени беспокоиться о том, как на меня посмотрят. Я слышу мистера Шею.

Поворачиваю за угол, открываю дверь и делаю шаг в темноту. Удерживаю ручку двери, но мистер Шея не прикасается к ней. Слышны его тяжелые шаги, удаляющиеся по коридору. В поисках выключателя ощупываю стену рядом с дверью. Я заскочила не в класс: это старая каморка уборщиков, в которой пахнет закисшими посудными тряпками.

Задняя стена занята встроенными шкафчиками, заполненными пыльными учебниками и несколькими бутылками отбеливателя. Кресло, все в пятнах, и старинная парта виднеются из-за набора швабр и веников. Треснувшее зеркало склонилось над раковиной, полной дохлых тараканов, опутанных паутиной.

Краны настолько заржавевшие, что не поворачиваются. Уже давно ни один уборщик не забредает сюда. У них новые комната отдыха и кладовка в районе грузового крыльца. Все девочки избегают этого места, потому что вахтеры пялятся на нас и присвистывают, когда мы проходим мимо. Эта каморка заброшена — она не нужна, она безымянна. Это идеальное место для меня.

Я краду блокнотик с разрешениями на опоздание со стола Волосатика. Чувствую себя намного, намного лучше.

Дьяволы уничтожают

Я собираюсь сбежать с алгебры не только ради поддержки нашей команды, это была бы замечательная возможность вычистить мою каморку. Я принесла из дома несколько губок для мытья посуды. Не стоит рыться в хламе.

Я хочу протащить туда одеяло и немного ароматических смесей. Мой план состоит в том, чтобы направиться с толпой в аудиторию, затем нырнуть в туалет, пока горизонт не очистится.

Это можно был бы без проблем проделать за спинами учителей, но я забыла о факторе Хизер. Когда в поле зрения появляется Спасительный Туалет, Хизер зовет меня по имени, подходит и хватает за руку.

Она лопается от Мерриуэзерской Гордости, преисполнена энергии, с гордо поднятой головой, с чувством сопричастности. И она считает, что я настолько же счастлива и воодушевлена, как она. Мы шагаем на промывание мозгов, и она не может остановиться.

Хизер:

— Это так волнующе — поддержка! Я сделала побольше помпонов. Вот, возьми. Мы будем классно выглядеть, когда по трибунам пойдет волна. Готова спорить, класс новичков — самый воодушевленный, ведь так? Я всегда хотела принять участие в поддержке.

Ты можешь себе представить, на что это должно быть похоже — когда ты член футбольной команды и вся школа поддерживает тебя? Это придает такую силу! Как ты думаешь, они сегодня выиграют? Они выиграют, я просто знаю, что они выиграют. Пусть до сих пор сезон складывался тяжело, но мы их поддержим, так же, Мел?

Ее энтузиазм вызывает у меня неодолимое желание съязвить, но сарказм проскочил бы мимо ее внимания. Я не умру, если схожу поддержать команду. У меня есть с кем сидеть — это может считаться шагом вверх по лестнице социальной адаптации. Что плохого могло бы там произойти?

Я хочу стоять у дверей, но Хизер тащит меня на трибуну, к сектору новичков.

— Я знаю этих ребят, — говорит она. — Они вместе со мной работают в нашей газете.

В газете? У нас есть газета?

Она представляет меня целой куче бледных, угреватых лиц. Пару из них я почти узнаю, остальные, должно быть, пришли из другой средней школы. Я приподнимаю уголки рта, не прикусывая губы. Маленький шаг вперед. Хизер сияет и вкладывает мне в руку помпон. Я слегка расслабляюсь. Девочка, стоящая сзади меня, постукивает меня по плечу своими длинными черными ногтями. Она слышала, как Хизер представила меня.

— Сордино? — спрашивает она. — Ты Мелинда Сордино?

Я оборачиваюсь. Она выдувает черный пузырь жвачки и втягивает его обратно. Я киваю. Хизер машет знакомому второкурснику на другом краю зала. Девочка толкает меня сильнее.

— Ты не та, кто вызвал копов на вечеринку Кайла Роджерса в конце лета?

В нашем секторе застывает глыба льда. Головы поворачиваются в моем направлении со звуком сотен камер папарацци. Я не чувствую своих пальцев. Трясу головой. В разговор вступает другая девочка.

— Моего брата арестовали на той вечеринке. Его уволили из-за этого задержания. Не могу поверить, что ты это сделала. Задница.

Ты не понимаешь, звучит ответ внутри меня.

Очень плохо, что она не может это услышать. Мое горло намертво сжимается, словно две руки с черными ногтями сдавливают его. Я так старалась забыть каждую секунду той дурацкой вечеринки, и вот я посреди враждебной толпы, которая ненавидит меня за то, что я должна была сделать.

Я не могу рассказать им, что произошло на самом деле. Я даже не могу заглянуть в ту часть своей души. В моем животе рычит животное.

Хизер тянется погладить мой помпон, но отдергивает руку обратно. На минуту кажется, что она вступится за меня.

Нет, нет, она не станет. Это противоречит ее Плану. Я закрываю глаза. Дыши, дыши, дыши. Не говори ничего. Дыши.

Группа поддержки вкатывается в зал и кричит. Толпа на трибунах топает и ревет в ответ. Я обхватываю голову руками и воплю, чтобы избавиться от животного рычания внутри и от той ночи. Никто не слышит. Они слишком воодушевлены.

Ансамбль неуверенно исполняет песню, и группа поддержки прыгает. Талисман Синих Дьяволов зарабатывает стоячую овацию, когда после обратного сальто врезается в директора. Главный Начальник улыбается и делает вид, что пугается нас. С начала занятий прошло всего шесть недель. У него пока еще есть чувство юмора.

Наконец наши Дьяволы вваливаются в зал. Те же парни, которых в начальной школе оставляли после уроков за то, что они выколачивали из людей дерьмо, теперь получают за это награды. Они называют это футболом. Тренер представляет команду.

Я не могу разобрать его речь. Тренер Бедствие держит микрофон слишком близко ко рту, поэтому все, что мы слышим — это его сипение и дыхание.

Девушка сзади упирается своими коленками мне в спину. Они у нее такие же острые, как и ногти. Я сдвигаюсь по сиденью вперед и пристально вглядываюсь в команду. Девочка, брата которой арестовали, наклоняется вперед. Так же, как Хизер трясет свои помпоны, девочка дергает меня за волосы. Я почти взбираюсь на спину сидящего впереди мальчика. Он оборачивается и сердито смотрит на меня.

Тренер, наконец, возвращает мокрый микрофон директору, который представляет нам нашу же группу поддержки. Они синхронно садятся на шпагат, и толпа взрывается от восторга. Наша группа поддержки набирает очки намного лучше, чем футбольная команда.

Чирлидеры

Вот двенадцать из них: Дженни, Джен, Дженна, Эшли, Обри, Амбер, Колин, Кэйтлин, Марси, Доннер, Блитцен и Рэйвен. Рэйвен капитан. Блондинка из блондинок.

Мои родители не воспитывали во мне религиозность. Больше всего мы поклоняемся Троице Визы, МастерКард и Американ Экспресс.

Я думаю, что Мерриуэзерская группа поддержки смущает меня, потому что я не посещала воскресную школу. Это должно быть чудо. Этому нет других объяснений. Как еще они могут воскресной ночью спать с футбольной командой, а затем в понедельник перевоплотиться в девственных богинь?

Это выглядит, как будто они существуют одновременно в двух реальностях. В одной вселенной они превосходны, с ровными зубами, длинноногие, упакованы в одежду от известных модельеров, и на шестнадцатилетие получают спортивные автомобили. Учителя улыбаются им и ставят им оценки за их красивые глаза.

Они знают персонал школы по имени. Они — Гордость Троянцев. Упс…. я имела в виду Гордость Синих Дьяволов.

Во второй Вселенной они проводят вечеринки, достаточно дикие, чтобы привлечь студентов колледжа. Они поклоняются вони О де Жок. На весенние каникулы они арендуют пляжные домики в Канкуне, и дружно идут на аборт перед выпускным балом.

Но они так прелестны. И они подбадривают наших мальчиков, побуждая их к неистовому натиску, и, мы надеемся, к победе. Это наши образцы для подражания — Девочки, У Которых Есть Все.

Я готова спорить, что ни одна из них даже не запинается, не проваливается на экзаменах, не испытывает чувства, что ее мозги расплываются во взбитое желе. У них у всех красивые губы, заботливо очерченные красным и покрытые блеском.

Когда мероприятие заканчивается, я нечаянно сбиваю три ряда скамеек. Если я когда-нибудь создам свой собственный клан, мы будем называться Анти-Чирлидеры. Мы не будем сидеть на скамейках. Мы будем бродить внизу и деликатно сеять разрушения.

Противоположность вдохновению — это… выдохновение?

Всю неделю, после этой поддержки команды, я рисую акварелью деревья, в которые ударила молния. Я стараюсь нарисовать их так, как будто они почти погибли, но не совсем. Мистер Фримен не говорит мне по этому поводу ни слова. Он просто вздергивает брови. Одна картина настолько темная, что вы с трудом различаете на ней дерево.