Детективное лето - Елена Ивановна Логунова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы это видели? — с аккуратностью художника-реставратора удалив с поверхности документа густой серый ворс, Валентина Петровна показала находку директору.
— Не знаю, не помню, — потер лоб Ваня-Гена.
— Но это ваша подпись? — кадровичка указала на закорючку в углу.
— Похожа, — осторожно сказал руководитель.
— Ит из ранний склероз! — съехидничал гном Кондратий.
Кабинет у них с Ваней-Геной был один на двоих.
— Ит из заявление об уходе по собственному! — возразила Валентина Петровна. — Написано еще в апреле моей предшественницей.
— Ириной? — наморщил лоб Ваня-Гена.
— Мариной? — припомнил Кондратий.
Ранний склероз в «Гырмырпыр Гырмырпейшен» определенно был инфекционным.
— Дашей! — устало сказала Валентина Петровна и ушла наводить порядок на собственном рабочем месте, унаследованном за этой самой Дашей.
Как и следовало ожидать, ничего хорошего девочка-эйчар после себя не оставила, только самодельный мотивирующий плакат — бумажную распечатку, пришпиленную к стене веселыми красными кнопками. Мордасова внимательно ознакомилась с коротким текстом под изображением небритого и нестриженого смазливого мужика: «Нельзя просто так взять и закрыть вакансию!» — и выбросила скомканный лист в переполненную урну. Не зря она была крайне невысокого мнения об умственных способностях и моральных качествах эйчаров. Ирина, которая Марина, то есть Даша, даже служебный компьютер оставила девственно чистым, что уж говорить о шкафчике для бумаг — ни одного личного дела!
Зато добросовестная уборщица нашла источник трупного запаха. Оказывается, один из ранних склеротиков — никто, разумеется, не признался — забыл на батарее беляши с мясом. Давно, когда отопление еще работало. Беляши долго ждали, не дождались и потребовали к себе внимания таким амбре, которое трудно было игнорировать, хотя склеротики и пытались.
Уборщица торжественно захоронила беляши в пакете с мусором. Провожали их всем офисом, зажимая носы и вытирая слезящиеся от вони глаза. Кажется, одна лишь Валентина Петровна не плакала, а тихо радовалась: все-таки запашок ее сильно смущал. Было у многоопытного кадровика опасение — как бы не наткнуться однажды на мумифицированные останки эйчара и пары этих, как их… гырмырпыр-разработчиков.
А еще находчивая сотрудница службы клининга нашла в санузле ведро с флаконами чистящих-моющих средств, плотно заткнутое тем, что поначалу было принято за половую тряпку, но оказалось скомканным синим халатом.
— Тут быль уборщиц! — предъявив улики Валентине Петровне, сказала смуглолицая фея чистоты и искательно огляделась.
— Пропала, — философски молвила, пожав плечами, Мордасова и пошла к себе на десятый этаж — освежаться и переодеваться после активного участия в уборке офиса.
Определенно, сегодня у Валентины Петровны был день везенья. Сначала ей посчастливилось найти работу, а потом она спасла мир. И не какой-нибудь виртуальный, а самый настоящий — прекрасный внутренний мир своей уютной двушки от катастрофического потопа!
Полифоническое гудение бьющей в стальное дно ванны струи воды она услышала еще в прихожей, но в первый момент не поверила своим ушам, а во второй — глазам: из-под двери санузла к ее ногам поползла блестящая лужица.
Ахнув, Валентина Петровна дернула дверь, прыгнула в разливанное море за высоким — к счастью! — порожком и первым делом хлопнула рукой по крану, закрывая воду. Вторым она достала мобильный и высвистала наверх смуглолицую уборщицу и Иваныча.
Пока женщины в четыре руки и два ведра собирали с пола воду, Иваныч, подкатав штаны, полез под ванну и выбрался оттуда с короткой трубой из белого гофрированного пластика. Та зияла прорехой — широкой и кривой, как зловещая улыбка клоуна-убийцы.
— Лопнула? — не поняла хозяйка. — Как же так, ведь новая совсем…
— Какой там лопнула, Валя, смотри сюда, — Иваныч стремительно перешел на ты, и с учетом экстремальной ситуации Валентина Петровна ему это позволила. — Видишь, дырка? А от нее разрез в сторону. Это ножом пырнули и полоснули, вода побежала и вытекла!
— Мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось, — пробормотала Мордасова, тщетно пытаясь восстановить картину странных событий.
— Я бы той мышке лапки повыдергал! — зловеще объявил Иваныч и искательно огляделся.
— Я живу одна, — поспешила уведомить его Валентина Петровна. — Ключ от квартиры никому не давала. И, разумеется, не устраивала эту аварию сама!
— Точно? А то внизу дорогой компьютерной техники на миллионы рублей, может, ты специально к нам внедрилась для диверсии! — Иваныч то ли пошутил, то ли нет.
— Логично, — задумчиво сказала Валентина Петровна и пошла посмотреть на дверной замок.
Он выглядел неповрежденным и свежих царапин не имел.
— В квартиру проникли другим путем, — постановил Иваныч, тоже осмотрев непорочный замок.
— Воздушным? — съязвила Мордасова. — Десятый этаж…
Образовалась глубокомысленная пауза.
— Тиряпки гиде вешай, на палкон, да? — деликатно вклинилась в нее закончившая работу монобровая уборщица.
Валентина Петровна и Иваныч переглянулись и, толкаясь плечами, наперегонки помчались в гостиную, а оттуда — на балкон. Там-то ситуация и прояснилась. Символическая перегородка между суверенными пространствами соседствующих квартир из существительного превратилась в прилагательное и теперь стояла, прислоненная к стене, ничуть не препятствуя перемещениям из пункта А в пункт Б.
— Валь, да ты с ума сошла — квартиру отремонтировала, а балкон оставила в первозданном виде?! — охнул Иваныч, без почтения пнув дисквалифицированную перегородку. — Гена наш не лучший в мире хозяин, но и то кирпичные стенки на балконе вывел, во избежание вторжения, так сказать… А кто соседи твои? — Он прошел на чужую часть балкона и бесцеремонно влип лицом в стекло тамошней двери. — Вроде пусто внутри, даже мебели нет…
— Там не живет еще никто, — пояснила Валентина Петровна и припомнила: — На днях ходили какие-то по подъезду, спрашивали, кто сдает жилье, но я им не открыла, подумала — мало ли, вдруг жулики…
— Бери выше — не жулики, а диверсанты, — Иваныч совершил обратный переход через воображаемую границу, вернул на место перегородку и сказал: — Подержи так, я сейчас инструменты принесу, — и убежал в офис.
Валентина Петровна стояла на балконе, чувствуя себя одиноким атлантом. Не небо, конечно, держала, но тоже нечто важное: пассивную оборону. Заодно дышала свежим воздухом (глубоко, размеренно — старательно успокаиваясь) и любовалась природой.
Та на взгляд с десятого этажа в новом жилом районе плотной застройки была представлена преимущественно небом, но оно стоило того, чтобы посмотреть: июнь в Питере — сезон белых ночей. Как раз вечерело, и солнце уже примерялось, в какой точке оно надолго зависнет на отдых, косые золотые лучи зажигали желто-розовым пламенем окна дома напротив.
Краем глаза поймав острый отблеск, Мордасова дернулась и чуть не уронила перегородку, но вовремя подоспевший Иваныч придержал ее и ловко забил пару гвоздей:
— Все, отходи, дальше я сам.
Валентина Петровна отодвинулась, развернулась
