Колыбельная - Владимир Данихнов

За столом на раскладных стульях сидели двое: высокий субъект в белом пальто и плотный мужик в куртке, вывернутой наизнанку. Тип в пальто то ли спал, то ли умер. Брюки его были заляпаны грязью, на руках засохла кровь, голова поникла. Мужик в куртке улыбался, и были видны его гнилые зубы. Похожие на проволочки волосы торчали из лысеющей головы, розовое лицо было гладко выбрито. Водку он пил прямо из бутылки.

–Привет!– Он помахал Таничу рукой.

Танич обернулся: может, он здоровается с кем-то еще? Сзади никого не было. Мужик похлопал ладонью по спинке свободного стула: иди сюда, садись!

Танич не сразу сдвинулся с места. На складе было темно, но он отчетливо видел и столик, и тех, кто за ним сидит. Что будет, если он подойдет? Он чувствовал, что ничего хорошего. Но ирреальность происходящего притупила страх. Нетвердой походкой он приблизился к столику. Огляделся. Субъект в пальто спал. Его голова покачивалась, руки слабо подергивались во сне. Он как будто балансирует на краю обрыва, подумал Танич и сел. Мужик в куртке приветливо улыбнулся и протянул бутылку: на, согрейся.

–Спасибо, не стоит,– сказал Танич.

–Почему не стоит? Стоит! После выпивки разговор пойдет легче, а людям надо общаться, верно? Особенно русским людям. Иначе как узнаешь, что у ближнего на уме. Да не робей, дружище. Пей. Стесняешься пить? Не стесняйся: у меня этого добра навалом! В кузове два полных ящика. Я специально их храню для подобных случаев.

Танич взял бутылку. Сделал глоток. Водка обожгла горло. Мужик подмигнул: честно говоря, я боялся, что ты не придешь. Или придешь, но не вовремя. Ты удивлен? Брось. Нечему тут удивляться. Ты меня знаешь. Можно сказать, мы старые друзья. Мы пересекались на форуме серийных убийц и еще кое-где. Ты поливал дерьмом Молнию, помнишь? Называл себя «объективным критиком». Ох, как мы над тобой потешались. А я тебя забанил. Я модератор. Ну, не дуйся, я не со зла. Работа такая. Кстати, я не поленился проверить, что тебя интересовало на том форуме. Ты заглянул только в две темы: в тему о Молнии и в тему о Солнечном Зайце. Я сразу догадался, что ты и есть Солнечный Заяц. Обидно, когда тебя забывают, верно? Твоя тема заброшена, а тут появляется выскочка, доморощенный серийный убийца, которым восхищается всякое быдло, не имеющее ни ума, ни вкуса; немудрено, что ты на него взъелся. Ладно, ладно: на МЕНЯ взъелся. Да не хмурься ты, дружище.– Молния засмеялся.– Давай еще по водочке. Водка развязывает язык, делает людей ближе. Священный напиток. О, не отдавай мне бутылку. Не надо. Я открою для себя новую. Будем пить из горла, как настоящие русские мужики.

Он ловко раскупорил бутылку. Они стукнулись, и стекло звякнуло в погребальной тишине заброшенного склада. Хорошо тут, мечтательно произнес Молния, тихо, никто не лезет в твою жизнь с нравоучениями. Сыро, правда, но кое с какими неудобствами приходится мириться. Знаешь, раньше я жил в таком ужасном месте, что по сравнению с ним эта дыра – настоящий рай. Серьезно, я не преувеличиваю.– Молния приложился к бутылке, крякнул.– А вообще я хочу домик в деревне. Представь: двор утопает в зелени, солнце жарит, в клетках дрыхнут кролики. А ты лежишь в гамаке и потягиваешь квас. Стрекозы летают, сверчки стрекочут… или что они там делают. Пчелы жужжат. Солнышко греет. Травка зеленеет, хе-хе. А воздух, боже мой, какой воздух. Сладкий, как малиновое варенье. Речка неподалеку, чтоб с утра в нее с обрыва – бултых, и весь день хорошее настроение. Вот такая у меня мечта.– Молния высморкался себе под ноги.– А у тебя есть мечта?

–Есть,– поразмыслив, ответил Танич.

–За мечту!– провозгласил Молния.

Они снова стукнулись.

–Потом мы с тобой пересеклись возле ларька «ПИВОВОДЫ»,– почесав голову, продолжал Молния.– Прости уж: пришлось стукнуть тебя по башке. Видит бог, я помягче хотел ударить, чтоб не повредить тебя ненароком, но сила в руках – ого-го! Русская силушка!– Он захохотал.– Дурная сила, ничего не скажешь. Вообще место то нехорошее. Постоянно кто-нибудь сует нос на свою голову. Одного бомжа пришлось завалить, представляешь? Гордиться тут нечем, конечно. Да что ж мы без закуски!– спохватился Молния.– У меня сардельки есть. Сам варил. Хорошие сардельки, чесслово. Будешь? Давай, не стесняйся, с сардельками водка куда лучше пойдет. Только без фанатизма: не превращай закуску в еду.

Он протянул Таничу прозрачный пакет с жирными сардельками и пластиковую вилку. Танич раскрыл пакет и подцепил вилкой сардельку. Он жевал сардельку, не чувствуя вкуса, как обезличенную резину. Молния печально глядел вдаль.

–Тяжело нам, простым людям, живется,– тихо произнес Молния,– всюду глухая стена непонимания. А мы ведь как лучше хотим, верно?– В его глазах набухли слезы, и он шмыгнул носом.– Мы, конечно, иногда ошибаемся, но делаем это от большой любви, да? Любовь не так просто выразить. Не знаем мы, как ее выразить, не научены, вот в чем закавыка. Но мы хотя бы пытаемся. В отличие от всякой мрази. Ох, сколько мрази на свете. Страшно подумать. Да что тут говорить: давай лучше споем.– Он прочистил горло и запел «Ой, цветет калина в поле у ручья».

Танич чуть не подавился сарделькой. Это сон, подумал он, такого не бывает. Он тайком ущипнул себя за руку, надеясь проснуться, но пробуждения не наступило. Молния прекратил петь. У него глаза светятся в темноте, подумал Танич, боже мой, у этой твари светятся глаза. Он сделал глоток из бутылки, чтоб немного успокоиться. Его трясло. Молния протянул ему пару кусков ржаного хлеба. Танич кивнул: спасибо,– и положил сардельку на хлеб. Мякиш намок от жира.

–Ну, продолжим,– сказал Молния.– Кроме того, я BallsCracker с форума городских сплетен. Я немного пофоткал здешние места. В том числе мою «газель». Ты знаешь, я люблю фоткать. «Остановись, мгновенье, ты прекрасно» и всё такое. В душе мы все люди искусства, верно, дружище?– Он подмигнул Таничу.– Затем я выложил фотки на форум. Надеялся, что ты увидишь их, поймешь мой намек и придешь. И вот ты здесь.– Он шутливо пихнул Танича кулаком в плечо.– Небось, не ожидал, что тебя водкой угостят?

–Не ожидал,– выдавил Танич.

Он украдкой посмотрел на спящего: тот еле заметно шевелил губами. Глазные яблоки быстро вращались под веками, на бледном лице лежали глубокие тени. Похоже, ему снится что-то страшное, подумал Танич.

Молния проследил за взглядом Танича:

–Ах, этот… Специальный человек, чтоб ты знал. Немного заигрался в детектива, но парень хороший. Надеюсь, он присоединится к нам. Или нет. Посмотрим.

–«Присоединится»?– переспросил Танич.

Лицо Молнии сделалось серьезным.

–Ну да. Я думал, это очевидно. Мы с тобой одинаковые, дружище. Мы должны объединить усилия, чтоб город почувствовал нашу любовь. Я бы даже сказал «прочувствовал». Конечно, объединяться мы будем под моим брендом. Прости, но Солнечный Заяц вышел в тираж. Да и кому такие мастодонты, как ты, сейчас интересны. Одно убийство за полгода, а то и в год – тоже мне, удивил. Будущее за проектом «Молния». Быстрее, больше, лучше! Вдвоем, но под одним именем. Незачем распыляться. Вместе мы горы своротим. О Молнии заговорят за рубежом. Как тебе? За рубежом, дружище! Русский маньяк, известный на западе,– звучит! Качаешь головой? Зря. Маньяки-одиночки давно устарели. В больших городах еженедельно пропадают десятки людей; всем плевать. Но что, если пропадет сто? Тысяча? Что, если мы украсим расчлененными трупами главную елку страны? Люди в панике. Кто виноват? Виноват Молния! Один только Молния! Злой гений Молния! Гитлер по сравнению с Молнией – святой! Кто будет знать, что Молния – это два разных человека? То есть пока два человека; со временем нас станет больше, я уверен. Как тебе идея? Странно, что раньше никто не додумался. Не зря говорят, что всё гениальное просто.

–Я…– Танич запнулся.– Я не такой, как ты.

Молния посмотрел на него с удивлением.

–Что?

Танич повторил тверже:

–Я не такой.

Молния расхохотался:

–Ого, да у нас тут д’Артаньян завелся! Ну да, не такой. Убиваешь не только девочек, но и мальчиков. Совсем не такой.

–Я убиваю…– начал Танич и поправился: – Убивал детей, которых в будущем ждали мрак и смерть.

–Обалдеть: прям рыцарь на белом коне!– удивился Молния.– Можно взять у тебя автограф?– Он приблизил к Таничу свое румяное лицо, и Танич почувствовал вонь гниющих зубов.– Дружище, да где гарантия, что всех твоих детей в будущем ждал мрак; ты знаешь, сколько народу выбралось из задницы? Я имею в виду не всякую шваль, которая только думает, что выбралась, а действительно талантливых ребят. Не знаешь? А я знаю. Я читал про них в «Википедии».– Он победно взглянул на Танича.

Танича колотило.

–Я…– промямлил он.– Я…

–Что, неприятно правду выслушивать?– Глаза Молнии блеснули.– А ты как думал? Вообще я в тебе потихоньку разочаровываюсь. Серьезно. Сам посуди: приперся сюда с ножом за пазухой; качаешь права; ни одного тоста до сих пор не произнес. Ни одного вшивого тоста – а ведь это древний русский обычай! А нож? Думал, я не замечу, что у тебя нож за пазухой? Зачем он тебе?– Он сделал глоток из бутылки, крякнул.– Ну ладно, думаю, мало ли для чего этому парню нож. Может, колбасу резать. Угощу его водкой, поговорю по душам. Он же простой русский парень, должен понять мои глубинные чувства. И что же? Угостил, сделал выгодное предложение. А он, сволочь неблагодарная, смеет утверждать, что он, видите ли, выше меня. Он, оказывается, принц света, а я, значит, дерьмо на палочке. Ну не скотина ли?– Он повернул голову.– Гордеев, как ты думаешь: скотина он или не скотина?