Лев Лангедока - Маргарет Пембертон

— Если мышьяк принимать ежедневно крохотными дозами, он создает защиту, и большая доза, данная отравителем, не оказывает желаемого действия.

— Понимаю. — Анри вытер пот со лба. — Надо обладать огромным доверием, чтобы прибегнуть к подобному способу защиты.

— Доверие всегда необходимо в таких случаях, — ответила Мариетта. — И Атенаис де Монтеспан доверяла Ла Вуазен. Бабушка говорила мне, что зелья, какие дает для Атенаис Ла Вуазен, опасны. Что, пытаясь сохранить любовь короля такими способами, она подвергает его жизнь опасности.

— Необходимо сообщить королю об этом! Немедленно! — Герцог вскочил на ноги. Лицо у него теперь было таким же белым, как его кружевное жабо.

— Чтобы вас казнили за государственную измену на Гревской площади? — невозмутимо спросила Мариетта.

— Это Ла Вуазен и мадам де Монтеспан примут такую смерть!

— Нет. Мадам де Монтеспан любовница короля. Она уже родила ему одного ребенка и вынашивает второго. Король не станет слушать вас, если вы попытаетесь рассказать ему о ее визитах к Ла Вуазен. Какие у нас доказательства? Только моя бабушка могла бы дать показания о том, что Атенаис обращалась к ней за любовными приворотами и, получив отказ, сообщила о намерении обратиться в другое место. Только моя бабушка знала, что говорила ей Ла Вуазен. И я. Именно поэтому я объявлена ведьмой и за мной охотятся.

— Вы! — Анри был окончательно сбит с толку.

— Да, и это Леон нашел меня, когда за мной гнались охотники за ведьмами, которые сожгли мою бабушку. Потому они и приехали в Монпелье, чтобы разыскать меня. Их послала де Монтеспан, потому что она должна заставить меня замолчать. У меня нет возможности рассказать королю о ее связи с Ла Вуазен и убедить его, что это правда, но Атенаис де Монтеспан не из тех дам, что упускают свой шанс. Она добьется моей смерти, и тогда ее темные тайны не будут раскрыты.

— Это правда? — обратился Анри к Леону.

Тот кивнул, его красиво очерченные губы вытянулись в жесткую прямую линию, темные брови сошлись на переносице.

— Да, и Мариетта права. Король ни за что не поверит нам, не поверит без большего количества доказательств, чем те, какими мы обладаем теперь.

— Так он их получит! — заявил Анри, и даже его орлиный нос побледнел от ярости. — Даже если у меня уйдут на это годы, он получит их!

— Аминь, и да будет так, но в настоящий момент мы имеем дело с охотниками на ведьм в Монпелье и должны вступить с ними в борьбу.

— Не с охотниками. С охотником, — уточнил Анри. — Он там один.

Мариетта вспомнила закутанного в черный плащ человека с глазами фанатика и вздрогнула. Одного такого более чем достаточно.

— Сейчас для Мариетты самое безопасное место Лансер, — решительно произнес Леон. — А мы с вами, Анри, отправимся в Монпелье.

— Элиза! — спохватилась Мариетта и хлопнула себя ладонью по губам. — Скоро полдень! Ей необходимо как можно скорее принять лекарство, чтобы выздоровление продолжалось.

— Так возьми его и поехали! Чем быстрее мы покончим с делами этого дня, тем лучше.

Мариетта побежала из комнаты в кухню за своей корзинкой, схватила с полки в кладовой бутылочку со свежим целебным настоем; Леон и Анри пристегнули к поясам шпаги в ножнах, а Леон к тому же засунул кинжал за отворот кожаного сапога.

— Где Рафаэль? — спросил Леон.

— Увивается за Селестой, а где, черт его знает!

— Отыщите его и скажите ему, что нам предстоят дела более важные и неотложные, чем любовные утехи, — мрачно проговорил Леон. — Я присоединюсь к вам в ту же минуту, как вернусь из Лансера. Сегодня вечером Мариетта должна находиться в безопасности.

Он быстро вышел из комнаты и застал Мариетту уже во дворе. На несколько секунд он сжал ее руки в своих, глядя ей в глаза.

— Сегодня не время для слов любви, Мариетта, но в них и нет необходимости. Мое сердце принадлежит тебе. Этого достаточно.

Он легко вскочил на Сарацина; Мариетта поскакала следом за ним на своей лошадке. Корзинка была при ней. В голове у Мариетты царил полный сумбур. Убиение охотника за ведьмами не спасет ее. Монтеспан пошлет другого, она пошлет и тех, кто должен уничтожить Леона и любого, кто ему помогал. Из-за нее уже двое мужчин направятся навстречу гибели, а она не в силах этому воспрепятствовать.

Аббат дожидался их, и не было ни малейшей возможности для прощальных слов, даже для короткого прикосновения рук. Леон поцеловал Мариетту взглядом, покидая ее ослабевшей от страха и желания.

Аббат поспешил преградить Леону путь, когда тот развернул Сарацина, явно не намереваясь спешиться.

— Подождите немного, сын мой. Я должен поговорить с вами.

— Не сейчас, монсеньор.

— Сейчас!

Глаза у малорослого священника были в эту минуту острыми, словно булавки, и Леон с неохотой поддался его нетерпению.

— Я могу уделить вам не более пяти минут. У меня очень спешное, совершенно неотложное дело.

— Как и у меня, сын мой, — очень серьезно произнес аббат, уводя Леона в дом.

Мариетта тем временем поднялась на лестничную площадку и поспешила в спальню Элизы. Она ощутила волну облегчения, когда отворила дверь и увидела, что горничная заботливо расчесывает Элизе волосы. Слава Богу, за время ее отсутствия нового ухудшения не произошло.

— Какая вы добрая и отзывчивая, — заговорила Элиза, отпустив горничную и удерживая руку Мариетты в своей. — Экономка рассказала мне, как вы ухаживали за мной днем и ночью беспрерывно. Я обязана вам жизнью.

— Ничего подобного, — с улыбкой возразила Мариетта. — Вы только обязаны выздороветь как можно скорей, вот и все.

— Боюсь, что на это понадобится еще немало времени, — сказала Элиза, откидываясь на подушки; она была еще очень бледной, кожа на лице имела восковой оттенок. — У меня едва хватает сил, чтобы поднять руку.

— В таком случае вам надо побольше есть. — Элиза вздрогнула при этих словах, и Мариетта добавила: — Два дня пить молоко с медом, потом можно будет есть яйца всмятку и, возможно, грудку цыпленка. Вам надо набираться сил, Элиза, иначе вы никогда не встанете с постели.

Элиза ничего подобного не хотела. Леон вряд ли стал бы ее дожидаться, если бы она, оказалась прикованной к постели. Разумеется, и речи быть не может об утомительных долгих прогулках, а тем более о соколиной охоте. Кровать пока что оставалась для Элизы добрым прибежищем, и она намеревалась пребывать в этом прибежище по возможности дольше.

— Леон уехал вчера поздно вечером, после того, как лихорадка прекратилась. Он скоро приедет сюда повидаться с вами.

От такой перспективы у Элизы задрожала нижняя губа. Она чувствовала себя недостаточно сильной для того, чтобы выдерживать обязывающее присутствие Леона. Мариетта, не догадываясь об истинной причине ее волнения и решив, что Элиза старается удержать слезы досады, поспешила отвернуться — на сердце у нее было тяжело. Элиза выглядела такой беспомощной! Прямо как малый ребенок. Как она перенесет удар, который они с Леоном вынуждены ей нанести? Мариетта налила в рюмку лекарство, и Элиза послушно выпила его, поморщившись от неприятного вкуса.