Бог неудачников - Елена Викторовна Яковлева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, вскоре наш решительный шаг застопорился по той банальной причине, что мы уперлись в возведенную строителями ограду. Передо мной уже, было, замаячил все тот же извечный русский вопрос, но тут мне был голос. Из телефона. Звонила Юля из «Архпатруля»:
– Мы на углу у зоомагазина, куда идти дальше?
Я снова взбодрился и подробно описал ей самый короткий маршрут через дворы, которым мы обычно ходим с Псиной. Судя по тому, что она сказала «мы», Юля двигалась к нам на подмогу не одна, и это прибавило мне оптимизма по части перспектив нашего безнадежного предприятия.
Однако то, что я вскоре увидел, совершенно не вязалось с моим заочным представлениям об «Архпатруле». Я-то думал, что это солидная организация, в которую входят серьезные взрослые люди, возможно даже, научные сотрудники, а те, что прибыли спасать конюшню, оказались желторотыми юнцами. Все четверо, включая и саму Юлю, похожую на восьмиклассницу. Ясно, что после такого «вливания» свежих сил, сильно диссонировавших с моими карбонариями по возрасту, наша команда стала выглядеть еще более разношерстной, и чего от нее ждать, я, честно говоря, не представлял. Да и от себя по большому счету тоже.
– Юля, – восьмиклассница из «Архпатруля» протянула мне свою короткопалую ладошку, без малейших колебаний сделав выбор между мной и интеллигентом-очкариком в мою пользу.
– Петр, – я двумя пальцами подержался за невесомую Юлину лапку, попутно присмотревшись, нет ли на ней чернильных пятен. Чего не было, того не было, а вот ногти она грызла – это точно.
– Это Влад, Никита, Максим и Егор, – Юля деловито перечислила своих гвардейцев, но кто есть кто, я, конечно, не запомнил, и для удобства переименовал их про себя по внешним признакам. Приземистого – в Верзилу, лысого – в Чубатого, упитанного – в Велосипеда, а четвертого, с характерной вмятиной на переносице, не особо мудрствуя, – в Боксера.
– Так, и какой у нас план? – сурово насупилась Юля, и я окончательно почувствовал себя не в своей тарелке.
Но тут мне на выручку пришли мои непримиримые пенсионерки. Старшая и ее товарки, как ловкие фокусницы, извлекли откуда-то белое полотнище с надписью « Руки прочь от памятника истории» и развернули его на манер транспаранта. Какие молодцы, я их явно недооценивал! Остальные карбонарии и Юлины гвардейцы переглянулись, а я, чтобы не ударить в грязь лицом ни перед теми, ни перед другими, решительно толкнул ворота. Разумеется, они и не думали открываться, поэтому я стал с непритворным остервенением колотить ногой в створку.
– Надо посмотреть, что там происходит, – меж тем задумчиво произнесла Юля.
Этого было достаточно, чтобы трое из ее гвардейцев – Верзила, Чубатый и Боксер – как кошки вскарабкались по забору и, оседлав его, в картинных позах застыли на верхотуре. В это время Велосипед достал из рюкзака приличную полупрофессиональную камеру и принялся снимать происходящее. А события разворачивались все стремительнее. Ворота распахнулись изнутри, и мы ввалились в них дружной гурьбой. Навстречу нам побежал охранник, тот самый, из-за которого два дня назад я позорно приземлился пятой точкой в грязь.
– Куда? Куда? – закричал он, размахивая руками. – Сюда нельзя!
Но никто даже не собирался его слушать. В едином порыве мы все – и гвардейцы, и карбонарии – устремились к сиротливо желтеющей за строительными вагончиками конюшне. Слава Богу, она была цела! Уже в двух шагах от заветной цели наперерез нам бросились еще два охранника. Но перевес сил был на нашей стороне, а потому все, что им оставалось, это злобно сверкать глазами и названивать кому-то по мобильникам. Воспользовавшись моментом, я обежал вокруг конюшни и убедился, что никакого урона она не понесла, если не считать сорванной со стены памятной доски.
– Ну и как? – осведомилась возникшая за моей спиной Юля, когда я остановился у крыльца, чтобы перевести дух.
Я пожал плечами:
– Да вроде все в порядке. Только доски нет, на которой было написано, что это памятник архитектуры. Но они от нее еще в первый день избавились.
– Тут висела? – Юля кивнула на торчащие из стены штыри и скомандовала подоспевшему Велосипеду. – Сними!
После этого вопрос, что делать дальше, на моей повестке дня больше не вставал. Все пошло само собой. Пенсионерки вытащили свои транспаранты, безнадежный интеллигент и тетка в стеганой куртке живо обсуждали тот факт, что застройщики, помимо конюшни и прилегающей к ней территории, отгородили половину нашего двора, Юлины гвардейцы активно позировали на фоне строительных вагончиков, Странненькая в берцах меланхолично наблюдала за происходящим. Конкретно от меня ничего не требовалось, поэтому я решил пообщаться с Юлей.
– И что… Часто вы так… воюете?
– Да почти каждый день, – будничным тоном ответила она, – вчера в область выезжали. Там памятник конструктивизма сносят.
– Понятно, – хмыкнул я, – а отвоевали много?
– Не очень, – призналась Юля, – народ у нас инертный, поздно спохватывается, а местные власти и застройщики этим пользуются.
– Ну а как вообще?
– Что вообще?
– Ну, жизнь… Чем в остальное время занимаетесь? – Покосился я на резвящихся с камерой гвардейцев.
– Кто чем, – просветила меня Юля, – в основном фрилансом.
– Ну да, это удобно, всегда можно урвать время для благородных дел, – витиевато выразился я и зачем-то разоткровенничался, – я тоже в некотором роде вольный художник. А здесь мы с собакой каждый день гуляли.
Однако Юля отнеслась к моим разглагольствованиям равнодушно и, ничего не ответив, удалилась к своим юнармейцам. Судя по всему, я был ей совершенно неинтересен. С другой стороны, я же не памятник истории и культуры, так что обижаться мне вроде бы грех. Ну и ладно, в конце концов, я здесь тоже не один. Я обернулся, чтобы посмотреть на своих карбонариев, и вдруг увидел кота. Того самого. Он неторопливо крался вдоль конюшни весь в своих заботах, не обращая внимания на происходящее вокруг. Бедный котяра даже не подозревал, что не сегодня-завтра останется без крыши над головой. Может, забрать его к себе? Глядишь, они найдут общий язык с Псиной, и мы заживем одной большой дружной семьей.
– Кис-кис! – позвал я его, присев на корточки.
Котяра на короткое мгновение замер, поджав уши и хвост, выстрелил в меня своими
