Девушка из высшего общества - Татьяна Бонкомпаньи

— Отлично. Дайте мне знать, что по этому поводу говорят юристы, — произнес Форд, сдергивая с головы беспроводную гарнитуру. Взглянув на Ребекку, он вздохнул, а потом переключил все внимание на Лили. — Что ж, расскажи свою версию этой истории. — Он достал из ящика ручку и лист нелинованной бумаги.

— С какого момента начинать? С того, что произошло в бутике, или еще раньше?

— С самого начала.

Лили рассказала ему о том, как стала посещать с сыном игровую группу и как Морган назвала ее ничтожеством. О Кристиане, который заигрывал с ней на Сен-Барте; как он использовал шаткое положение Роберта в фонде, чтобы заставить ее согласиться на статью о галерее, хотя это был лишь повод, чтобы вынудить ее проводить с ним больше времени. И наконец, описала ссору с Морган из-за цвета платья и ее угрозы сделать так, чтобы Лили никогда больше не могла заниматься организацией благотворительных мероприятий. В конце она призналась, что не собиралась писать статью о коллекции фонда, потому что считала это неэтичным.

Форд положил ручку и откинулся на спинку дорогого офисного кресла.

— Что ж, я тебе верю. — Он снял очки и не сводил с нее зеленых глаз. — Но решать, можешь ли ты и дальше писать для нас и как случившееся отразится на репутации «Сентинл», — дело главного редактора. Я со своей стороны посоветую ему полностью поддержать тебя в этой истории, а также во всем, что касается Эмили Лейберуоллер. «Нью-Йорк мэгэзин» хочет сделать о ней статью, и если они свяжутся с тобой, тут же дай нам знать. И тебе не мешало бы поговорить с кем-нибудь из наших юристов. — Форд записал имя и номер телефона на листке бумаги и протянул его Лили. — Позвони ему сразу, как вернешься домой.

Лили послушно кивнула и закрыла глаза.

— Мне не стоило даже пытаться писать эту статью про Эмили, — с горечью в голосе произнесла она.

Ребекка похлопала ее по колену:

— Ее смерть не твоя вина.

— Но пресса сделает все возможное, чтобы представить случившееся именно так. — Форд потер переносицу. Обойдя рабочий стол, он присел на его край и скрестил ноги в спортивных туфлях. — Тяжелая у тебя выдалась неделька, правда?

— Это самое серьезное преуменьшение, какое я слышала за этот год, — фыркнула Ребекка.

— Прежде чем уйти, хочу сказать, что очень благодарна вам за поддержку независимо от того, какую позицию решит занять газета. Я с огромным удовольствием работала с Ребеккой.

Форд пожал ей руку, и Лили внезапно подумала о том, что ей, наверное, стоило выйти замуж за кого-нибудь, похожего на него: редактора-интеллектуала, происходящего, как и она, из верхушки среднего класса. Тогда они жили бы в своем доме в Бруклине, водили детей в государственную школу, а по воскресеньям читали бы газеты, лежа в постели с кофе от «Фри трейд кофе» в чашках из магазина «Конран». Но она связала жизнь с Робертом — наследником большого состояния, умным и обходительным красавцем. Полный комплект, как грубо пошутила одна из ее подруг, но не все составляющие в нем были приятными: чванливая свекровь с тяжелым характером, неожиданные и эгоистичные, как у избалованного ребенка, поступки.

«В горе и в радости», — напомнила она себе, направляясь вместе с Ребеккой к лифту.

— Дай знать, если тебе позвонят из «Нью-Йорк пост», — попросила редактор.

Лили послушно кивнула и вошла в переполненный лифт.

— Вряд ли придется долго ждать, — произнесла она, когда двери лифта закрылись и он поехал вниз.

Глава 38

Всю оставшуюся неделю Лили провела, разговаривая по телефону с Ребеккой, Фордом, главным редактором и юристами «Сентинл». Пресса, похоже, потеряла интерес к ее ссоре с Морган на благотворительном балу, а вот новость о самоубийстве Эмили Лейберуоллер могла выйти на национальный уровень и Лили сразу оказалась бы в самом центре скандала вокруг ее смерти.

В понедельник на сайтах Gawker.com, fashion—weekdaily.com и socialiterank.com появилась информация о том, что Бет Дженклоу — независимая журналистка, известная нелестными материалами о богатых и знаменитых, работает над статьей о самоубийстве Эмили для «Нью-Йорк мэгэзин». Два дня спустя она позвонила Лили.

Следуя совету юристов «Сентинл», Лили согласилась на интервью. Ей разрешили выразить сожаление, главное — не брать на себя вину за случившееся, иначе и к газете, и к ней самой могут предъявить финансовые претензии. Нужно обязательно упомянуть о том, что Эмили читала статью до публикации и подтвердила все свои высказывания. Факты были изложены без единой ошибки. Она должна повторять это столько раз, сколько потребуется.

В начале марта Бет и Лили встретились в небольшом кафе рядом с Грамерси-парком. Бет — дама за сорок, в строгом сером брючном костюме и шарфе от Гермес, начала разговор с вопроса, как Лили смогла уговорить Эмили на интервью.

— Что ты сказала ей о теме статьи? — спросила она, отхлебывая черный кофе.

— Я сказала, что хочу написать материал о девушке и ее жизни в городе — именно такими словами, — и спросила, интересно ли ей это. Она ответила «да».

— А Эмили говорила родителям, что ты хочешь рассказать о жизни известного светского персонажа и выбрала ее в качестве героини?

— Да, я помню, она перефразировала мои слова и получилось что-то вроде того, что я буду описывать один день из ее жизни. Вероятно, я подтвердила, что может выйти что-то в этом роде. Я особо не вдавалась в детали.

— То есть ты позволила ей поверить в то, во что она хотела верить?

— Я сама точно не знала, каким именно будет материал. У меня была идея, но я размышляла, с какой стороны к ней подойти. Как репортер, ты должна понимать, что я имею в виду. Разве сейчас, еще не закончив разговор со мной, ты знаешь, что именно в итоге будет написано в твоей статье?

Бет не ответила и продолжила расспросы:

— Родители Эмили считают, что ты намеренно ввела в заблуждение их дочь и изначально планировала выставить ее жалкой неудачницей. Именно так они мне сказали. — Журналистка с вызовом посмотрела на Лили. — Они уверены, что ты использовала ее для своей карьеры.

— Это несправедливое обвинение, — спокойно ответила Лили. — Всем репортерам свойственно такое поведение. Самое сложное при этом — не нарушать этических норм. Считается, мы всегда должны учитывать интересы наших источников, но иногда это невозможно. Например, разве ты думаешь о том, как эта статья повлияет на меня и мою личную жизнь?

— Нет.

— Вот видишь.

— Но есть одно отличие. Ты журналист и понимаешь, что из этого может выйти.

— У Эмили был опыт общения с прессой. Ее агент объясняла, как вести себя с репортерами.

Бет недовольно фыркнула.

— Давай продолжим интервью. Ты вводила в заблуждение Эмили Лейберуоллер?

— Нет, — прямо ответила Лили, глядя в окно кафе.

Несколько мамочек что-то обсуждали, пока их малыши спокойно спали в колясках. У одной на плаще расплылось огромное пятно от молока, по форме напоминающее штат Флорида, у другой к шерстяному пиджаку была приколота пустышка.

— Послушай, я очень серьезно отношусь к чувствам героев моих статей. Я пишу честно и сама проверяю всю информацию. Эмили прекрасно знала содержание этого материала. — Лили тяжело вздохнула. — Я очень сочувствую родителям Эмили. И конечно же, не хотела, чтобы так произошло.

— А зачем вообще было писать эту статью? Я слышала, ты хотела произвести впечатление на Ди Меддлинг, которая терпеть не могла Эмили и сделала так, что ее вышвырнули с девичника Умберты Веррагранде перед рождением ребенка. Ты сама писала об этом, — добавила она, будто Лили требовалось напоминание.

— Все было совсем не так. Да, я брала интервью у Дианы, но вовсе не пыталась произвести на нее впечатление. А цель состояла в том, чтобы показать людям, как это нелепо, когда молодая образованная женщина, как Эмили, тратит свою жизнь на достижение пустых целей, таких как внимание фотографов на вечеринках. Почему многие стремятся стать светскими персонажами? Эмили носила бы этот титул как корону, но, поверь мне, ему придается слишком большое значение. Но она так и не поняла этого, о чем я сожалею.

— Это немного не относится к теме нашего разговора, но не могу не спросить тебя о статье о галерее, которую ты хотела написать. Ведь твой муж работает в МИПГ? Разве этично хвалить его работодателей? — спросила Бет.

— Я рада, что ты подняла эту тему, потому что в последнее время в связи с ней возникло… гм, некоторое недопонимание, — вздохнула Лили. И она рассказала Бет все, что до этого слышали Форд и Ребекка, умолчав только о том, что Кристиан использовал нестабильное положение Роберта в фонде, чтобы заставить ее проводить с ним время.

Когда интервью закончилось и Бет ушла из кафе, Лили набрала на мобильном номер Артура Рубенштейна — юриста «Сентинл», и сообщила, какие вопросы прозвучали и что она на них ответила. Артур сказал, что она отлично справилась, и попросил связаться с ним, если Бет захочет продолжения разговора.