Юность Бабы-Яги - Владимир Качан

Школьный бал шел примерно так же, как уже было однажды у Веты на корабле: под рубрикой «королева и ее подданные». Лена была первой фрейлиной и тоже освещалась лучами Ветиного сияния. Обеим девочкам пришлось понять буквально через час, что, наверное, надо уходить, потому что убожество и серость остального школьного мира были очевидны. Виолетта вызывала у других выпускниц и учителей одно только чувство зависти и таким образом портила им праздник. Она не могла не почувствовать волны злобы и неприятия, шедшие извне, а в таком случае – что за праздник! Надо было уходить. Ее выпускной бал так и не состоялся. Она снова ощутила себя чем-то вроде русалки, угодившей в тесный аквариум, в котором не развернешься и не поплаваешь толком. Чего тут вертеться русалке среди рыбьей мелочи? Хватит! Масштаб не тот и, конечно, надо уезжать куда-нибудь на оперативный простор.

Но пока Гамлет всячески пытался скрасить ее жизнь маленькими радостями. На следующее после бала утро они поехали на рынок. Купить, как выразился Гамлет, «все, что пожелаешь».

На рынке Виолетта желала многого, особенно из фруктово-ягодного меню. Она весело порхала между фруктовых рядов, и в сумку Гамлетовского телохранителя летели – дыня, черешня, малина, черника, клубника, а также все такое, для чего в Москве был не сезон, и что было привезено из Израиля, Узбекистана и других стран с теплым климатом, даже из Чили. И хотя в Москве тоже уже несколько лет в июне стояла душная, влажная, пыльная жара, часто под 40? на солнце, – она почему-то не способствовала росту красивых фруктов. Скорее наоборот – все как-то увядало, все, включая людей, на здоровье и особенно психике которых такая погода сильно отражалась.

Гамлет величественно плыл рядом и расплачивался, не торгуясь, несмотря на то, что некоторых торговцев это даже обижало, ибо процесс веселого торга – может быть, самая интересная сторона их деятельности, а тут этот денежный туз лишает их такого удовольствия. Гамлет не торговался, а только спрашивал у торговца про то, что выбрала Вета: «Хорошая?». Тот, естественно, рассыпался в похвалах своему товару. Тогда Гамлет говорил грозно: «Смотри», и в его «смотри» столько всего было, что каждый торговец предпочитал не рисковать, и подсунуть гниловатый фрукт даже не пытался. Гамлет ни разу не спросил перед покупкой: почем килограмм того-то или того-то. Ему упаковывали фрукты, и он после этого только спрашивал: «Сколько тебе?» И без комментариев отдавал. Все кавказские торговцы проявляли к нему подобострастное уважение. Некоторые пытались даже повеселить. Например, торговец дынями, азартно блестя черными маслянистыми глазами, открыл Гамлету секрет, как получить расположение буквально любой девушки.

– Ты, – говорит, – отрезаешь ей кусочек моей дыни, даешь попробовать, да? Потом спрашиваешь: «Сладкий, да?» Она говорит – да. Тогда ты ей – «А ты еще слаще!» Все! Ноги вверх!

Дивная простота метода удивляла и восхищала. И вот в рыбном ряду, после покупки трех длинных копченых угрей Вета почувствовала странную, необъяснимую пока тревогу. Она стала оглядываться в поисках источника этой тревоги и не сразу нашла. Но нашла. Метрах в 20, почти у выхода, за грубо сколоченным самодельным столиком, покрытым диковинной грязной скатертью с изображением звезд и полумесяца, сидела неопрятная чернявая старуха и остро следила за передвижениями Веты вдоль рыбного ряда, примерно как кошка смотрит на порхающую невдалеке птичку. На ее столике табличка зазывала следующими словами: «Гадаю на картах и по руке». Далее – несколько глуповато: «Предсказываю прошлое и будущее». Ну, с будущим все ясно, но вот зачем предсказывать или угадывать прошлое, когда оно уже прошло, когда в нем уже все состоялось… А-а-а! Понятно. Говоря о прошлом и попадая в правду, гадалка, видимо, хочет сначала изумить и, быть может, даже шокировать клиента. А когда клиент исполнится доверием к ее возможностям, можно будет взять побольше денег и перейти к будущему.

Гадалка наточенным взглядом буравила Ветино лицо, а рядом с ней топтался мужичок неопределенного возраста с длинными волосами, бородатый и рябой, с постоянно и беспокойно двигающимися руками. И он тоже с какой-то злой насмешкой пялился на Вету, будто говорил взглядом: «Давай, давай, порхай пока, уже недолго». Вета поежилась. Причина такого внимания к своей персоне была ей совершенно неясна, но тревогу внушала. Если бы внимание проявлялось со стороны любого прохожего, торговца, милиционера – тогда все нормально, тем более, что к подобным знакам внимания Вета уже привыкла, но тут все было иначе и гораздо опаснее, потому что она попала в фокус интереса людей определенных, от которых она не так давно убежала без оглядки. Угадали они ее, что ли? Или откуда-то узнали? По принципу «рыбак рыбака видит издалека»? Так или иначе это следовало либо немедленно проверить, либо немедленно скрыться. Вета решила выбрать первое, хотя бы для того, чтобы знать – что следует предпринять. Если каким-то способом ее вычислил мамин, так сказать, профсоюз, если даже это произошло совершенно случайно, надо было побыстрее удирать и теперь уж точно – за границу. Спасибо, что Гамлет рядом, а не в отъезде. Вета решительно подошла к гадалкиному рабочему месту, почти оттолкнув рябого мужичка. Гамлет и охранник на минуту потеряли Виолетту из виду, что позволило ей и приблизиться, и спросить прямо и даже агрессивно:

– Что вы на меня смотрите? Что вам надо? Вы меня знаете?

И тут самым худшим опасениям Веты суждено было сбыться.

– Да что ты волнуешься, красавица, – промурлыкала гадалка и улыбнулась всем золотом своих зубов. Потом глянула хитро из-под косматых бровей и лишь только с оттенком вопроса, а, в сущности, вполне уверенно, сказала, – Виолетточка…

– С чего вы взяли? – побелев, прошептала Вета, – меня зовут…

– Виолеттой, – настойчиво и ласково продолжила гадалка. – Ты ведь дочка Елизаветы Васильевны, ага?…

Вета, невнятно мыча что-то, попыталась возразить.

– Не на-а-до от мамки-то отрекаться, нехорошо-оо, грех это, красавица, – назидательно завывала старуха, в то время как Гамлет с охранником уже подходили. – Что ж ты, Виолетточка, мамку-то не жалеешь совсем? – продолжала гадалка, косящая под цыганку, но скорее всего – не настоящая цыганка, что, впрочем, в Ветином положении значения не имело. – Мамка обыскалась тебя по всей Москве, а ты вон где спряталась. Вон с кем, – сказала она, кивнув в сторону подходящего Гамлета.

– Мамка плачет, ищет ее, – вступил в диалог рябой колдунок, – а она блядует тут с новыми русскими, – наградил он Гамлета новой национальностью.

– Помолчи, Трофим, – даже не оборачиваясь к нему, тихо, но угрожающе произнесла псевдоцыганка, и мужичок осекся, замолчал, только беспокойные пальцы продолжали бегать по его засаленному кожаному пиджачку. А потом она сказала, продолжая в упор смотреть на поникшую Виолетту, сказала с неожиданным сочувствием и пониманием, – зря ты все это затеяла, девонька. От нас ведь просто так не убежишь.

«От нас» – сказала она, и Вете стало по-настоящему страшно, она на мгновение почувствовала себя загнанной в угол, из которого только один путь – назад. Но только на миг, потому что назад уж очень не хотелось, а жизненные силы и воля в Виолетте были огромны, сдаваться она не желала ни при каких обстоятельствах, пусть даже они и выглядели абсолютно гиблыми. Однако это вам не шпана на чердаке и не влюбленные приставучие мужчины, тут все посерьезнее. И бороться придется, включая все резервы, в том числе и помощь Гамлета. Но эта старая коряга, эта кикимора конечно же думала, что Вета обречена, что теперь ее можно и пожалеть, потому что – а куда ей деваться. Поэтому она доверительно и даже сочувственно продолжила, чуть наклонив свой монументальный корпус в сторону Виолетты и поправив на могучих плечах черную шаль, усыпанную алыми розами.

– Тебя ведь уже почти нашли, моя хорошая. Приезжал к мамке специальный человек и по фотке твоей определил, что ты где-то здесь. Так что не сегодня – завтра тебя бы все равно нашли.

Подошел Гамлет.

– В чем дело? – спросил он, увидев, что на лице Виолетты не осталось и следа от хорошего настроения, бывшего всего 5 минут назад

– Ничего, – сказала Вета, – постой рядом, пожалуйста, я тебе потом все объясню, ладно?

Гамлет с охранником встали рядом, но с видом, который не оставлял сомнения в том, что в крайнем случае можно и пистолеты достать.

– Вы скажете маме? – быстро спросила Вета гадалку.

– Я должна, – ответила та, но с такой интонацией, что, мол, возможны варианты.

– Гамлет, – тихо обратилась к нему Виолетта, отведя его в сторону на несколько шагов, – дай 100 долларов. Не спрашивай, пожалуйста, дай, я потом все объясню, – повторила она. Затем снова подошла к столику одряхлевшей Земфиры и задала вопрос, намекающий на взаимовыгодное сотрудничество: – Могу я попросить вас кое о чем?