Прикосновение - Анита Шрив

Она пересматривает историю своих замужеств. Трижды выходила замуж. Один раз развелась. Один раз овдовела. Один раз брошена у алтаря.

Когда Сидни кажется, что наконец-то все стихло, она открывает дверь. На лестнице прислушивается. Тихо. Спускаясь по лестнице со своим черным чемоданом, она пытается уловить признаки жизни в соседних комнатах. Быть может, они все знают, что она здесь, и позволяют ей уехать. На вешалке у входной двери висит ее плащ. Дождя нет, но Сидни все равно снимает его с крючка. Она надевает его поверх своего оранжево-розового платья.

— Сидни, — из двери, ведущей на кухню, окликает ее мистер Эдвардс. Он все еще одет в темный костюм, но уже без галстука. Он его снял, а может, сорвал в гневе. — Я даже не знаю…

Сидни жестом просит его не продолжать.

— Я вызову тебе такси, — говорит он. — У тебя есть деньги? Ты можешь жить здесь, сколько пожелаешь. Мне стыдно за сына.

Мистер Эдвардс делает шаг в прихожую.

— Я хочу от него отречься… Джули безутешна.

Сидни идет к двери.

— Я купил этот дом ради семьи, ради идеи семьи, — говорит мистер Эдвардс. — Я представлял себе, что тут будет собираться наша семья. Я надеялся, что дом будет привлекать мальчиков и Джули, и они станут приезжать к нам чаще. Кто может устоять перед побережьем? А потом появятся внуки, и им здесь будет очень хорошо. — Его губы дрожат. — Пляж. Вода…

Мистер Эдвардс качает головой. Его лицо сморщивается. Он достает из кармана белый платок.

Сидни кладет руку на рукав его пиджака.

— Ты дашь нам о себе знать?.. — спрашивает он, поднося платок к лицу.

— Я его любила, — говорит Сидни.

Мистер Эдвардс кивает.

— Я дам о себе знать.

Поезд, везущий Сидни в город, проносит ее мимо заброшенных фабрик, крытых черепицей домов, магазина с названием «Автосервис Тома». Она представляет, как ее внутренности распадаются на атомы, превращаясь в хаос, оставляя внутри пустоту.

Предполагается, что поездка займет час. Или два часа. У Сидни пропало чувство времени.

К ней подходит молодой человек в белой рубашке. Он хочет к ней обратиться?

— Простите, — говорит он. — Я тут сидел.

Сидни поднимает голову и замечает небольшую спортивную сумку на багажной полке у нее над головой. У молодого человека изо рта пахнет беконом. Не доверяя своим ногам, Сидни просто подвигается к окну.

Несколько смутившись, молодой человек садится рядом с ней.

— Куда вы едете? — спрашивает он.

Сидни открывает рот.

— Бостон? — подсказывает он.

Она кивает.

— За покупками? — продолжает молодой человек. — В театр?

Сидни и в лучшие времена сочла бы его навязчивым. Сейчс его вопросы — это пытка.

— В город. — Это все, что ей удается выдавить из себя. Но это слово звучит как «оазис».

Поезд пролетает мимо домов, ферм и стогов сена. Сидни пытается убедить себя, что она в Англии. Быть может, теперь вся жизнь превратится в сплошные попытки убедить себя в том, что она не там, где находится на самом деле, а где-то в другом месте.

Когда поезд прибывает в Бостон, Сидни по указателям разыскивает станцию метро. Ей нужно на Парк-стрит. Она обнаруживает, что эскалатор, ведущий к выходу на улицу, не работает. Ей приходится тащить свой черный чемодан по ступенькам. Когда Сидни добирается наверх, ручка уже сломана.

Сидни выходит из метро на Парк-стрит и идет в направлении Дома штата, влекомая его сверкающим золотым куполом. Она считает, что если дойдет до вершины холма, с ней произойдет что-то хорошее.

На вершине она садится на каменную ступеньку. Ей следовало еще на вокзале взять такси и попросить совета у таксиста. Сидни смотрит вниз. Привратник помогает какому-то мужчине разгрузить машину. Сидни встает и направляется к нему. Когда она подходит, то обнаруживает вход в отель. Он так неочевиден, что на двери даже нет названия, а только римские цифры. Сквозь вращающуюся дверь Сидни врывается в фойе.

Возможно, это клуб. Обшитые деревянными панелями стены и мраморный пол создают впечатление мужского присутствия. На стене сияют золотые часы в форме солнца, по бокам черные с серой отделкой стулья. За обрамленным в дерево стеклянным экраном прячется консьерж. Небольшие металлические столы подобно скульптурам расставлены по комнате. Все, чего хочет Сидни, это присесть, что она и делает. Ничто в этом фойе не вызывает у нее каких-либо ассоциаций, и это ценно само по себе.

Позади Сидни мраморная лестница с золотыми перилами. Интересно, куда она ведет? Сидни бросает взгляд на часы. Они показывают шесть двадцать. Они с Джеффом, пожалуй, сейчас должны были бы ехать в аэропорт.

— Что вам угодно? — спрашивает молодой человек за стойкой. Он одет в черную униформу и кажется иностранцем. Восточная Европа? Румыния?

Сидни с усилием встает, как будто она на несколько десятилетий старше, чем на самом деле. Она тащит за собой чемодан с поломанной ручкой. Впервые с того момента, как она покинула дом Эдвардсов, Сидни осознает, что под плащом на ней по-прежнему оранжево-розовое свадебное платье.

— Вы у нас уже когда-нибудь останавливались? — спрашивает молодой человек.

Сидни качает головой.

Он вводит в компьютер какую-то информацию, хотя Сидни ничего ему не сказала. Интересно, что он там написал. Женщина в беде? Потертый чемодан со сломанной ручкой? У нас не останавливалась?

— Один взрослый человек? — спрашивает он.

Вопрос кажется ей лишним.

— Да, — отвечает она.

Он пододвигает к ней листок бумаги. Комната стоит дороже, чем Сидни ожидала, но о том, чтобы уйти отсюда, не может быть и речи.

— Комната девятьсот шесть свободна, — говорит молодой человек и доверительно добавляет: — Она довольно неплохая.

У лифта стеклянная дверь. Пока он везет Сидни с этажа на этаж, у нее начинает кружиться голова. На каждом этаже она видит столик, а на столике вазу с яблоками, что позволяет предположить, что все этажи одинаковы. Но это не так. По мере подъема Сидни пытается уловить разницу. К восьмому этажу у нее есть ответ: на каждом этаже висят разные картины и это оригиналы.

Ключ золотистый и замысловатый. Ей стоит значительных усилий вставить его в замок. А что, если это отель, в котором влиятельные мужчины устраивают свои тайные свидания? Она представляет себе элегантно одетых женщин с алыми губами и в туфлях в тон помаде.

Сидни следовало знать, что ее ожидает, еще в фойе. Стены выкрашены в насыщенный кофейный цвет. На них водружены черно-белые фотографии фантастически уродливых фигур. Ей досталась угловая комната с шестью большими окнами. За окнами множество далеко выступающих завитков, как если бы Сидни разместили на верхнем этаже богато украшенного собора. Ей это напоминает Италию или Прагу, хотя есть что-то в высшей степени американское, пожалуй, даже федералистское, в основательном, мужском интерьере комнаты. Вдоль одной из стен кровать с темным пологом.