Товарищ Торин - Егор Михнегер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нет, не власть не меняется, он не прав. Не меняются разумные существа, которые не смогли придумать альтернативу иерархическим отношениям. Создания, покорившие само небо, не сумели даже отчасти покорить свою сущность. Разум… Способность, которая используется для покорения мира и себе подобных, а не ради достижения спокойствия и гармонии. Покорение — именно для этого природа наделила нас разумом. И это оказалось самой большой ошибкой природы…
Одна из таких ошибок встрепенулась. Уткар объявил о выходе товарища Торина. У Маврика мгновенно сработал условный рефлекс, он включил в своей душе обожание. Пришла пора раболепствовать. Пришла пора подчиняться. Унизиться, чтобы получить возможность властвовать над другими…
Аплодисменты всё не умолкали и не умолкали. Весь стадион стоя дружно рукоплескал верховному лидеру. Зрители столь яростно лупили в ладошки, что у постороннего наблюдателя могло сложиться впечатление, будто они впали в религиозный экстаз. Впрочем, всеобщее преклонение перед гениальностью одной личности мало чем отличалось от фанатизма. Никто в упор не замечал в Вожде никаких недостатков, зато любое банальное высказывание товарища Торина воспринималось словно величайшее откровение. Вот она, сила многолетней пропаганды или, как предпочитали выражаться официальные лица, просвещения.
Имя и звание товарища Торина упоминалось столь часто, что глава лихнистов давно стал невидимым членом каждой семьи. К его образу обращались с риторическими вопросами и с вполне бытовыми проблемами. Вождь представлялся обывателю кем-то вроде мудрого отца, сидящего если не на небе, то всего лишь ступенечкой ниже. Товарищ Торин вдохновлял и пугал, учил и наказывал. Возвышал и низвергал, творил и крушил. Маленький гном возвышался над обычными смертными, словно земное воплощение Бога. В которого лихнисты, будучи материалистами, не верили, но аватару которого фактически поклонялись.
Вот и сейчас невысокий кряжистый гном в парадных доспехах, казалось, каким-то непостижимым образом заполонил собой всё пространство. Одно создание, мало отличающееся внешне от остальных, приковало к себе внимание всего мира. Так странно, если хотя бы немного критически поразмыслить. Так типично, если знать историю и слабости «разумных» существ.
Товарищ Торин. Бог, демон и простой гном. Но что куда важнее — марионетка менее заметной, но невообразимо более могущественной сущности. Которая и сейчас, находясь у всех на виду, но при том оставаясь почти никем не замеченной, дёргала за ниточки, стоя у Вождя за спиной.
— Пора произнести речь, — шепнула Торину сущность.
Гном недовольно поморщился, но он уже и сам чувствовал, что пришло время. Товарищ Торину поднял руку, призывая к молчанию.
Возвышавшаяся за Вождём худая фигура кивнула окружающим помост эльфам, тоже давая сигнал. Как и зрители, чародеи всё поняли, начав творить первое колдовство. В безоблачном небе над стадионом, словно из ниоткуда, начали материализовываться лёгкие воздушные облака. С каждым словом Торина тучки принимали всё более сложные формы, напоминающие многократно увеличенные копии участников церемонии на помосте. Заходящее солнце даже окрашивало воздушные фигурки в цвета, усиливая сходство с первоисточником.
Вскоре сторонний наблюдатель уже не смог бы отличить иллюзии от живых участников драмы. Полному сходству мешала одна деталь, точнее, полное отсутствие оной. На небесах, в отличие от помоста, отсутствовал главный актор. Кукловод, руководящий действом, пока ещё не мог обойти законы материального мира, но он знал, что это вовсе не обязательно. Для свидетелей реально то, на чём фокусируется их внимание, а не то, что существует на самом деле. Гэльфштейн физически присутствовал на помосте, но был для собравшихся на стадионе обывателей пустым местом.
Великий волшебник предпочитал использовать для описания подобного эффекта слово «прозрачность». Взгляд рядового гражданина проникал сквозь него. Для показухи же имелось куда более примитивное и амбициозное существо. Которое всё говорило и говорило, произнося воодушевляющую, но по сути, совершенно пустую и бессмысленную речь. Впрочем, все разговоры смертных обладают примерно такой же нулевой ценностью.
— Граждане! Товарищи! Дорогие лихнисты! К вам обращаюсь я, скромный гном, которого вы все зовёте Вождём!
Внимания вашего требую, ибо есть, что сказать мне в сей знаменательный день! День, когда величие лихнизма явило себя не на словах, а на деле! День, когда светлое будущее, над которым столь многие, мнящие себя интеллектуалами, насмехались, стало светлым настоящим, стало реальностью!
«Придёт день», — говорил нам Маго Лихнун, — «когда слова мои превратятся в камень, сталь и ресурсы. Когда нехватка продовольствия и голод останутся в прошлом, когда мясо перестанет быть роскошью. Когда рабочего и его начальника не будет разделять пропасть, когда развлечения и досуг перестанут быть прерогативой знати, а станут доступны для всех. Когда прекратятся войны, когда гном, эльф, человек и орк начнут работать рука об руку, а все раздоры превратятся в захватывающее соревнование на арене. Когда природа покорится разумным существам, а разумные существа покорятся природной гармонии. Придёт день, когда не станет меня, Маго Лихнуна, но доведут преемники моё великое дело до завершения! Когда лихнизм станет не просто господствующей, но единственной идеологией всей планеты, ибо истина не может соседствовать с ложью, как не может яркое солнце соседствовать с тусклыми звёздами. Придёт день, и из уст моего последователя услышите вы мою речь, произнесённую когда-то в тёмной безнадёге гражданской войны. Придёт день, когда-нибудь придёт этот день…» — пророчил Маго Лихнун, зная, что до победы ещё далеко, но она неизбежна!
И вот, мы все сидим здесь, в центре мира. Сытые, довольные, уверенные в завтрашнем дне. Гордые за свои достижения, за свои убеждения, за свою жизнь! Кто-то более, кто-то чуть менее, но каждый из вас в глубине души знает, что получил или имеет возможность получить всё, что заслуживает. Нет, конечно, не всё, чего он хочет. Только то, что справедливо заслуживает! Не всегда этого достаточно, чтобы удовлетворить все амбиции, но всегда хватает, чтобы удовлетворить потребности тела. А это уже намного больше, чем кто-либо когда-нибудь мог предложить широким слоям населения!
Товарищи! Меня часто спрашивают: с чего это вдруг я так подобрел, почему решил устроить праздник народу, зачем нужно было вкладывать столько средств в организацию Межрасовых игр? На что я честно всегда отвечаю: потому что хотя бы изредка необходимо собираться всем вместе. Как не может быть по-настоящему едина семья,
