Игрушки для императоров: лестница в небо - Сергей Кусков

Виктор Кампос удовлетворенно кивнул:

– Соображаешь. А почему не из-за фонтана?

– Вероятно, я слишком мелкая сошка для этого. Вам неинтересно заниматься мной из-за какой-то молодежной драки. Встревать с тяжелой артиллерией в каждую разборку юного сына – не предел мечтаний для родителя. – Я постарался как можно короче процитировать сказанное начальником охраны.

Дон Виктор снова кивнул:

– Именно. Не предел мечтаний. Школьная драка – всего лишь школьная драка, все мы прошли через подобное. И то, что это частная школа со своими порядками, меня совершенно не волнует.

Затяг.

– А вот про инцидент с этой гонщицей, как ты говоришь, Катариной?…

– Де ла Фуэнте.

– Да, именно. Расскажи об этом подробнее.

Он прекрасно знал, как ее зовут и кто она такая. Просто выпендривался.

Я не торопясь принялся излагать произошедшее тогда. Старался говорить обстоятельно, убедительно, в деталях. Естественно, умалчивая о том, что видел результат ее давления на Бенито.

– Почему она это сделала? – спросил он после паузы, когда я закончил.

Я растерялся:

– Простите?

– Я спрашиваю, почему она это сделала, как ты думаешь? Для чего ей это?

Мне вдруг вспомнилась Мишель, задающая очень похожие вопросы. Это проверка. В смысле, наш разговор. Вот только на что?

– Бенито сам устроил ей «коробочку». По сути, она защищалась.

– Я знаю. Но у нее была сотня способов избежать конфликта. С ее авторитетом, статусом и умениями. Мой сын не полез бы в драку, если бы она задавила его авторитетом. Но она четко подвела его именно к конфликту. Для чего?

Я вновь пожал плечами и решил говорить так, как думаю, пусть это кому-то и не понравится. В конце концов, моя физиономия еще помнила отпечатки ударов Бенито, а привычка никого не бояться после занятий в бело-розовом здании еще не выветрилась.

– Возможно, ей было скучно. И она решила доказать некой семейке, взявшей, с ее точки зрения, на себя слишком много, что они не правы. На любой прием найдется другой прием, ставящий противника в еще более жалкое положение, чем тот до этого ставил своего оппонента.

Лицо дона Кампоса налилось кровью, но он сдержался, сохранив подобие бесстрастности.

– Продолжай.

Я довольно оскалился.

– Как-то раз некий бездарный сын уважаемого отца решил, что он всемогущий. В определенных пределах, конечно, но в этих пределах считал, что ему можно все. И отец не спешил развеивать этот миф, не объяснял сыну, что тот не прав.

Глаза дона Кампоса сузились в две щелочки, которые пронзали меня насквозь, будто рентгеновские лучи. Но иной реакции не последовало. В этот момент я понял, что ему просто нравится моя наглость. Он любит безрассудно смелых, поэтому данный финт сойдет мне с рук. Если, конечно, не перегну палку, мера должна быть во всем.

– И когда на горизонте появился некто, – продолжил я, – не признавший его авторитета, он расстроился и решил похоронить обидчика. Закопать и смешать с дерьмом. И похоронил. Не сам, конечно, у самого-то кишка тонка, но для чего людям нужны отцы? С подачи папочки, благодаря его влиянию, обидчика исключили и унизили, сделав это даже вопреки тому вопиющему факту, что дело получило широкую огласку в сетях. Настолько папа был уверен в своих силах, видать. – Я наигранно усмехнулся.

Дон Виктор не реагировал, все его внимание сосредоточилось на тлеющей сигаре. Я же чувствовал, что иду по самому лезвию, один шаг влево, одно проявление неуважения – и я труп. Меня не спасет ничто, даже личное заступничество ее величества. Власть подобных людей не стоит недооценивать.

Но была и другая сторона медали – я нападал. Да, рисковал, но нападал, не защищался. А такие люди уважают только силу. Стоит уйти в оборону, и он сольет меня в канализацию с любыми аргументами. Пока же у меня есть шанс выйти сухим из воды, несмотря ни на что. Только бы не сорваться и не соскользнуть в пропасть!

– И вот она. Еще молодая, сорока нет, но уже достаточно опытная и имеющая вес в определенных кругах. Она могла уйти, избежать конфликта, но зачем? Ведь можно покуражиться, поставить кого-то на место и понаблюдать со стороны за его злостью и беспомощностью. А видеть беспомощность противника так здорово, так… Дон Виктор, ну кому я об этом рассказываю?

Он иронично скривил губы. По ним пробежало некое подобие улыбки.

– Понимаю.

– И она делает это, – продолжил я. – Унижает сынка до такой степени, что, узнай об этом его друзья, с авторитетом в их глазах можно будет смело попрощаться. Но это еще не самое страшное. Страшнее то, что всемогущий доселе папочка бессилен против нее. Он не может грохнуть эту сучку – ее знает вся планета, и за ней такая организация, которая отыщет его после этого где угодно, даже за орбитой Эриды[1].

Я сделал небольшую эффектную паузу.

– Она «ангел», сеньор Кампос. Вассал королевы. Завершила свой контракт, живет в свое удовольствие. И если вы уберете ее «случайно», подстроив какую-нибудь каверзу, ну, не знаю, в машину бомбу подсунув, и эксперты корпуса узнают об этом, начнется вендетта. И тогда вас не спасет ни собственная армия, ни высокие заборы, ни пластика со сменой документов. Ваши люди разбегутся сразу же, узнав, кому вы перешли дорогу. Они найдут вас, сеньор Кампос. И вы это прекрасно знаете.

Воцарилось молчание. Дон Виктор никак не отреагировал на слова о том, что Катарина – королевский телохранитель, по его лицу не пробежала ни одна тень, из чего я сделал вывод, что он об этом знал. Видно, не такой это большой секрет, как пыталась показать мне «Катюша».

– Время кидать камни, время собирать камни, – для чего-то процитировал я старика Экклезиаста. В качестве завершающего штриха своего раунда.

Сеньор Кампос затушил остаток сигары в стоящей посреди небольшого журнального столика пепельнице и вымученно улыбнулся:

– Да, ты прав. И у нее получилось. Она выиграла, я признаю это. Пошли.

Он встал и, не оглядываясь, очень быстрым шагом направился в сторону дома. Я вздохнул и пошел следом, чуть не срываясь на бег. Все, теперь его ход.

Мы вошли в кабинет. Рабочий кабинет мафиози? Я с интересом огляделся.

Большие окна, выходящие, естественно, в сад. Большой «директорский» стол с горой каких-то бумаг, папок и большим стационарным визором. Стены и потолок уютного бело-голубого цвета, располагающего к работе и сосредоточению. Обстановка достаточно спартанская, ничего лишнего, никакой роскоши. Вдоль стен мягкие кожаные кресла и диван. На выполненном в минималистском стиле шкафу металлический кубок с надписью «Стрелковый клуб «Чингисхан», 2418». Коллекция огнестрельного оружия, которую я мысленно почему-то ожидал здесь увидеть, на стенах не наблюдалась.

– Присаживайся.

Я сел. Напротив, за дальний конец стола.

– Почему ты рассказал, что она – «ангел»? – спросил дон Кампос, буравя меня глазами. – Это ведь секретная информация.

– Я не расписывался за нее, – хмыкнул я, вспоминая перекошенное от злости лицо «Катюши». – А еще мы немного повздорили на прощание. И это «повздорили» включало в себя обильное рукоприкладство. С ее стороны, естественно. А мне такое обращение не нравится.

Дон Виктор расхохотался:

– И таким образом, раскрывая ее секреты, ты ей мстишь?

Я пожал плечами:

– Отчасти.

– Говоря о ссоре мне, не боишься, что я прикажу убить тебя? Ведь теперь ты лишился ее защиты!

Я покачал головой:

– Она умная тетка. Наверняка проверит, и не раз, как выполняется ваша договоренность. Если вы проигнорируете ее… просьбу, получится, что вы ни во что не ставите как минимум императорскую гвардию. И как максимум – корпус телохранителей. А это потеря авторитета, подобное не прощают. – Я усмехнулся. – Нет, вы не тронете меня, сеньор Кампос. Хотя я считаю, что дело не во мне, я – повод, чтобы насолить ей. Всего лишь. Вам плевать на меня лично, даже несмотря на наши непростые отношения с вашим сыном. Не так ли?

Он вздохнул и потянулся к портсигару за очередным никотиновым допингом. Я же безуспешно пытался прочесть в его движениях хоть что-нибудь.

Да, я сказал о том, что Катарина – «ангел», и не жалею об этом. Это она устроила заварушку с Бенито, и теперь только ее авторитет удерживает дона Виктора от расправы надо мной. Я – свидетель унижения его сына, одно это – смертный приговор. Потому, чем выше я ее сейчас вознесу, тем больше у меня шансов выжить. Даже если эта стерва мной не заинтересуется, я просто обязан блефовать.

Я наглый! Разговариваю с мафиози, как с одногруппниками в школе. Но я умный и наглый. Сеньор Кампос закурил и вновь выпустил струю дыма. Естественно, в мою сторону.

– Допустим, ты прав. Во всем, начиная с моего вмешательства в ваш конфликт с Бенито и твоего отчисления и заканчивая тем, что она будет интересоваться тобой. Хотя бы ради собственного авторитета. Но ты-то умный мальчик, надеюсь, понимаешь, что тебя это не спасет? Я злопамятный, а главное, у меня есть скверное качество, которое бесит моих врагов, – я умею ждать. Год, два, пять, десять – я выжду и все равно ударю. Если буду жив, конечно, но на то воля богов.