Последние годы Сталина. Эпоха возрождения - Константин Романенко

Невзирая на замечание Микояна, что Индия «недоплатит СССР за пшеницу», он настоял на немедленной ее отгрузке, указав, что «даже если мы будем иметь потери, политический эффект превзойдет их…».

Доброжелательный сталинский шаг послужил началом плодотворного сотрудничества с этой многомиллионной страной, получившей независимость в 1947 году. Кстати, опасения Микояна не подтвердились — Индия своевременно и полностью оплатила советские поставки.

Сталин не пренебрегал никакими дипломатическими контактами, во многом предопределив международную политику СССР в будущем. Прелюдией к дружеским отношениям со странами Латинской Америки стал прием Сталиным посла Аргентины, во главе которой находилось правительство Хуана Перона. В результате переговоров между двумя странами был подписан договор сроком на 10 лет, который предусматривал поставки оборудования и промышленных советских товаров в обмен на аргентинские товары: шерсть, кожу и прочее. Одновременно Аргентине был предоставлен кредит на 100 миллионов долларов. Аргентинский посол, который произвел на руководителя советской страны благоприятное впечатление, сам, в свою очередь, с восхищением говорил о Сталине.

Конечно, предпринимая дипломатические шаги по разрядке международной обстановки, Сталин не забывал известную истину: хочешь мира — готовься к войне, и последовавшее более чем полувековое состояние мира в Европе было заложено именно Сталиным. Более того, его действия стали основой сдерживания диктаторских устремлений Соединенных Штатов до конца всего XX столетия.

Он не скрывал своей позиции. Он четко обозначил ее еще осенью 1951 года, когда в Советском Союзе были проведены испытания атомного оружия с целью его совершенствования. В интервью корреспонденту «Правды» 6 октября Генералиссимус подтвердил намерение СССР проводить «испытание атомных бомб различных калибров… и впредь по плану обороны нашей страны от нападения англо-американского агрессивного блока».

Поясняя свои намерения, он указал, что «в случае нападения на нашу страну правящие круги США будут применять атомную бомбу. Это именно и вынудило Советский Союз иметь атомное оружие, чтобы во всеоружии встретить агрессоров». Вместе с тем Сталин подчеркнул, что «Советский Союз стоит за воспрещение атомного оружия и за прекращение производства атомного оружия».

Глава 6

Как накормить страну?

Где же ты, время благословенное,

Детское племя послевоенное.

Может, голодное, может быть, бедное;

Все же родное — послепобедное.

В годы «перестройки», критикуя бодрый и жизнерадостный послевоенный кинофильм «Кубанские казаки», либеральная интеллигенция долго и плутовато рассуждала об отсутствии в нем «правды жизни».

Сложно понять — прикидывались люди «творческого труда» идиотами или действительно впали в маразм. Но спустя годы потомки аборигенов «оттепели», подобно их учителям из Америки, вообще презрев всякие законы объективности, стали снимать киносказки не на бытовые, а на исторические темы. И к этому времени о «жизненной правде» уже никто не вспоминал.

Действительно, реальная жизнь послевоенной деревни значительно отличалась от той бодрой ленты 40-х, которая предстала в цветных кадрах прекрасного игрового советского фильма.

Война обезлюдила деревню, и не только потому, что миллионы крестьян не вернулись с «кровавых полей». В грозовые годы огромное количество молодежи из колхозов, в том числе и девушки подросткового возраста, пополнили цеха промышленных предприятий. Встав к станкам и машинам, деревенская молодежь заменила работников, ушедших на фронт.

Трудное положение деревни зависело не только от нехватки рабочих рук, но и тяжелых погодных условий. В результате засухи и нехватки рабочей силы в 1946 году погибли или остались неубранными зерновые на 2 млн. гектаров.

Профессор В. Сироткин, изображая сострадание, по этому поводу пишет, что «при этом колхозницам категорически запрещалось собирать колоски…». Эта кочующая по антисталинским публикациям забота либералов о «пяти колосках», за кражу которых в Советском Союзе якобы судили колхозников, могла бы умилить. Если бы она свидетельствовала только об ограниченной интеллектуальной способности людей умственного труда.

Впрочем, может быть, некоторые «аналитики», берущиеся рассуждать об исторических событиях, в самом деле не видят дальше собственного носа?

Конечно, профессор МГИМО сочиняет чушь. Неужели не ясно, что уголовные законы, принимаемые правительством, как до войны, так и после нее, не носили такой ублюдочной логики, которую им пытаются приписать «борцы за права» отдельного колхозника.

Одно из подобных постановлений — «О мерах по обеспечению сохранности хлеба, недопущению его разбазаривания, хищения, порчи» было принято ЦК ВКП(б) и Совмином СССР 27 июля 1946 года.

Следует заметить, что положение деревни послевоенных лет было значительно тяжелее, чем об этом можно судить, сидя за писательским столом. А меры, принимаемые руководством страны для обеспечения населения продовольствием, были решительнее и жестче абстрактных фантазий.

19 сентября 1946 года Совет министров СССР и ЦК ВКП(б) приняли еще одно особое постановление: «О мерах по ликвидации нарушений Устава сельскохозяйственной артели в колхозах». В нем на основании проведенных по ряду областей проверок Совмин и ЦК партии указывали на наличие серьезных нарушений колхозного Устава.

«Эти нарушения, — говорилось в постановлении, — выражаются в неправильном расходовании трудодней, расхищении общественных земель колхозов, в растаскивании колхозной собственности, злоупотреблениях со стороны районных и других партийно-советских работников, нарушении демократических основ управления делами сельскохозяйственной артели — выборности правлений и председателей колхозов, их подотчетности перед собраниями колхозников».

В числе первостепенного нарушения постановление указывало на раздувание в колхозах штатов управленческого и обслуживающего персонала, что вызывало чрезмерно высокие затраты на административно-управленческие расходы.

В постановлении констатировалось: «Неправильное использование труда вследствие ничем не обоснованного, чрезмерного расширения штатов административного и управленческого персонала привело во многих колхозах к нехватке трудоспособных колхозников для работы в поле и на фермах. В то время как на обслуживающих должностях оказалось много людей, ничего не делающих и получающих оплату более высокую, чем на производственных работах.

На ненужных и надуманных должностях в колхозах нередко укрываются рвачи и дармоеды, уклоняющиеся от производственной работы, проедающие накопления колхозов и живущие за счет труда тех колхозников, которые работают в поле или ухаживают за скотом».

Говоря иначе, вследствие злоупотреблений в расчетах и «приятельских отношений» одна часть колхозников «недополучала по причитающимся им трудодням натуру и деньги», а другая часть получала больше, «чем им причиталось по заработанным трудодням».

Кстати, поясним и то, что пресловутый трудодень, который не очень грамотные колхозники и слишком «грамотные» историки презрительно называли «палочками», в действительности представлял собой особую форму повременной оплаты труда. В отличие от сдельной оплаты на промышленных предприятиях, где учитывалось технологическое время на изготовление каждой детали, «трудодень» брался в расчет за единицу рабочего времени.

Чтобы не оставалось никаких кривотолков и недоговоренностей, разжуем для несведущих еще одну истину. В современных «западных» странах уже давным-давно подавляющее большинство работающих получает оплату за трудодень — за «палочку»! Точнее, за «трудочас», поскольку здесь действует почасовой учет рабочего времени. Поэтому все язвительные филиппики в адрес «трудодня-палочки» не более чем глупость людей, до сих пор так и не понявших, что хлебные булки на деревьях не растут.

Наряду с отмеченными недостатками постановление указывало, что во многих колхозах за счет трудодней колхозников содержались лица, «не работающие в колхозе и не имеющие никакого отношения к колхозному производству». В их числе назывались: дежурные, сторожа и курьеры сельсоветов, начальники пожарных дружин, различного рода внештатные работники сельсоветов и районных организаций.

Кроме того, зачастую за счет трудодней в колхозах содержались парикмахеры, сапожники, портные и другие работники, обслуживающие личные нужды колхозников. Широкое место занимала также вредная практика начисления трудодней за работы, выполняемые для различных сельских и районных организаций и учреждений (строительство и ремонт помещений, заготовка дров и стройматериалов, погрузочные работы и т. п.).