Нематериальное наследие. Карьера одного пьемонтского экзорциста XVII века - Джованни Леви
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вмешательство влиятельного духовного лица из семьи Тезио не помогло умерить претензии и самоуправство Джуганини, который на следующее утро встретился с Виллой, направлявшимся в Кьери, чтобы сообщить о произошедшем накануне. Тот сказал ему, «что вчера у него не было повода так поступать со мной, как Вы поступили», на что подеста ответил: «Подожди, пока уйдет гонец, тогда увидишь». В его распоряжении теперь был отряд из целых пяти солдат, вместе с которыми он приступил в дальнейшем к настоящим набегам на местные фермы, конфискуя имущество у тех, кто отказывался платить: у испольщика Бернардо Тамиато он забрал холщовое полотенце и мужскую рубашку; у жены Джован Баттисты Виллы Анны Марии две «рами» из нового полотна и мешок; другие вещи у Джакомо Антонио Гамбино, у Микеле Лизы, у Бальдассара Кавальято, у Джакомо Антонио Камандоны — все это имена, знакомые по случавшимся тогда историям, имена лиц, входивших в своего рода враждебную консорциуму партию, состоявшую из нотаблей, но теперь и из издольщиков. Однако среди них нет издольщиков семейств Тана, Бенсо и других синьоров, входящих в консорциум: это арендаторы светских или церковных собственников из Кьери; в последней ожесточенной фазе конфликта из‐за юрисдикции на местной арене появляются новые клиентелы со своими вертикальными связями.
Тяжба по поводу юрисдикции не могла разрешиться еще на протяжении десятилетий, и опубликованные материалы дела, послужившие источником, из которого я извлек многие использованные мной документы, относятся к 1762 г.[172] — настолько затянулось разбирательство и вынесение приговора. Впрочем, после событий 1705 г. произошло некоторое фактическое упорядочение в пользу города и вопреки притязаниям консорциума, который предпочел потерпеть это временное поражение, лишь бы покончить с опасными беспорядками. Община получила особый фискальный статус: налоги платили городу, а мелкие арендные платежи за дома, огороды и конопляники — синьорам. Так был положен конец большинству надежд на автономию, которые небольшой городок питал в богатую событиями эпоху подеста Кьезы и его сына Джован Баттисты.
Несомненно, неурядицы внутри небольшого феода заставили синьоров постепенно отказаться от претензий на юрисдикцию, вызывавших недовольство туринского двора. Тлеющий конфликт между семьями Бенсо и Тана за первенство в консорциуме отошел на задний план ввиду внешней опасности, представляемой централизаторской политикой Витторио Амедео II. После поражения на этом фронте борьба за усиление позиций в ущерб другим синьорам вспыхнула с новой силой. Приобретение семейством Тана д’Энтракве доли юрисдикции рода Бролья в силу договора от 19 февраля 1699 г., которое прибавило к их квоте, уже составлявшей около трети, еще одну двенадцатую часть, было, по-видимому, очень негативно воспринято семьей Бенсо[173]. Таким образом, неудачи другой ветви рода Тана оказались компенсированы; впрочем, дробление юрисдикции для столь небольшого феода было очень значительным. Однако первенство в городке зависело не только от количества баллов в долях юрисдикции, но и от внешних связей с герцогской властью и с туринским архиепископом. Как бы то ни было, в начале XVIII в. власть семьи Тана, имевшей пять двенадцатых в доле полномочий, стала, по-видимому, преобладающей, в том числе благодаря тому символическому преимуществу, что, по старинному обычаю, в их замке Сантенотто находилась резиденция подеста, который традиционно вершил там правосудие.
Монсеньор Вибо в ходе своего пастырского визита 1702–1704 гг. (дошедшая до нас документация далеко не полна) нашел ситуацию с сантенской церковью драматичной[174]. Само здание было непригодно для использования, и он приказал перестроить его — впрочем, не прекращая необходимых служб. Возможно, Вибо желал изучить состояние дел после истории с Кьезой, и его должно было сильно обеспокоить то, что протеже семьи Тана подвергся смещению с должности, так как из‐за него возникли большие беспорядки как в светском, так и в церковном управлении крестьянским приходом. Мы можем предположить, что до увольнения Кьезы Его Высокопреосвященство обсудил этот вопрос с доном Карло Джованни Баттистой Джузеппе Таной ди Энтракве, и при этом были даны взаимные обещания.
Факт в том, что 10 мая 1708 г. архиепископ написал в Сантену письмо, адресованное не всем синьорам консорциума, а лично маркизу Тане, и просил в нем выделить средства для завершения перестройки приходской церкви и ее ризницы, а в обмен обещал «возложить его родовой герб» на ее главный алтарь[175].
Семейство Бенсо оказалось обойденным. Мы не знаем, было вызвано предпочтение одной семьи перед другими конкретным желанием покончить с волнениями в городке и в консорциуме и возместить семейству Тана потери, нанесенные удалением Кьезы, или это было просто неудачное политическое решение. Во всяком случае, граф Бенсо разразился угрозами, поведя речь о нарушении гармонии и мира в консорциуме, и обрушился на решение монсеньора Вибо, «вносящее раздоры между консортами». Он заявил, что его беспокоит, как бы «такая прерогатива не внесла некоторое неравенство и в дела феода». Это была серьезная неприятность: церковный феод уже вызывал недовольство Витторио Амедео II в Пьемонте, даже когда обстановка оставалась спокойной. В данном случае озабоченность архиепископа должна была возрастать, поскольку не было ясности с юридической стороной дела, а его решения могли быть оспорены не только одной из семей синьоров, но и Сенатом, и герцогом. Вероятно, среди знати при дворе, где Тана и Бенсо занимали важные административные и военные должности, ходили многочисленные сплетни и слухи[176]. Такого рода давление и стечение обстоятельств в конце концов должны были заставить архиепископа привести два семейства к согласию: своим письмом от 6 июня 1711 г. взамен привилегии, подтвержденной семье Тана, он даровал семье Бенсо разрешение возобновить престижную символическую практику[177] их рода в городке, упраздненную за пятьдесят лет до этого: «Поскольку вышеупомянутый синьор Граф Бенцо сделал предложение, связанное с тем, что около пятидесяти лет назад он располагал неким проемом или окном в виде трибуны, откуда можно
